Тут Андрей окончательно очнулся, оглянулся и вскочил.
— Тротил! — закричал он и этот крик, как молотком, ударил его в виски. — Три тонны тротила! Мы взорвемся!
И он, как сумасшедший, бросился назад, прямо к языкам пламени, охватывающим корму. Олег, вскочив, побежал было за ним, но Никитин перехватил его, потом его держали двое каких-то мужчин, а он рвался и звал брата.
Никитин сам бросился к корме и увидел, как Андрей, закрываясь рукой и натянув на голову куртку, подбежал к борту и махнул с него прямо на палубу небольшого катера, свободно качающегося на привязи. Обшивка того уже начала разогреваться, а доски медленно тлели. И кое-где их охватывало пламя.
Мимоходом сбив несколько языков, Андрей выхватил из кармана еще один нож, открыл его и стал пилить канат.
— Андрей! — закричал сверху ему Никитин.
Тот поднял голову, не прерывая работу и взглянул на него без всякого выражения.
Наконец конец привязи упал и свободно завис, отброшенный рукой Андрея.
— …к тебе… — донесся до него голос Никитина, и Коренев снова посмотрел туда, махнул Никитину, чтобы тот уходил подальше и побежал к рубке.
Катер относило течением от тяжелого пассажирского судна. Андрей бежал по его палубе, и Никитин понял, что видит его последний раз. Он рванулся, но сзади его схватили сильные руки.
— Жарковато, братан, — держа его поперек груди, заговорил мужчина в спортивном костюме. — Не стоит прыгать на сковородку. Грешников в аду и без нас хватает.
С усилием он стал оттаскивать Никитина от борта, от пламени, от жара.
И тут громыхнул взрыв, море заходило, волна взлетела к небу вместе с черным грибом. Судно все содрогнулось, заваливаясь вбок, и все, кто был на нем, попадали.
Никитин поднялся с трудом, еще стоя на коленях, он посмотрел в море. Катера там не было. Значит, не было больше и Андрея. Только на волнующем море покачивались горящие обломки.
Пожар на палубе больше не имел смысла. Никитин посмотрел на искореженный обломок какой-то конструкции, оказавшийся у него под ногами, не понимая, откуда он здесь оказался, и медленно, сутулясь, пошел по все еще кренившейся палубе.
Олег уже не двигался, замерев и сжавшись. Не говоря ни слова, Никитин подошел прямо к нему и крепко обнял за плечи. Олег даже не шелохнулся.
— Ни худо. Взлетели бы мы сейчас прямо к апостолам, — проговорил мужчина позади него.
— Взлететь может быть и не взлетели, а утонули бы все.
— По-любому он нас спас.
— Земля ему пухом.
— Какая земля.
— А как же тогда…
— Когда вернемся, я лично поставлю ему шикарный памятник на Ваганьковском, — проговорила та самая толстуха, которую Андрей прикрыл собой на палубе.
— Да таким, наверное, не ставят памятники…
— Глупости. Ставят всем.
И каждый из незнакомых людей при этом подумал про разведку.
А Олег так и стоял, окаменев, и Ольга сзади обняла его за плечи, а Марина прижалась к его локтю.
— Смотрите, вот она, кавалерия.
К судну подходили военные катера.
— Лучше поздно, чем никогда, сказал жид и лег на рельсы после отхода поезда.
— Да, — и человек позади всех закашлялся. — Налетели, архангелы.
Первым к нему повернулся молодой парень с едва пробивающимися усиками.
— Вы?!
Мужчина рядом обернулся и попятился.
— Мать моя.
Толстая бизнес — леди закричала в голос и почему-то бросилась ему на шею.
— Андрей! — Марина зажала рот руками.
Ольга только сильнее сжала плечи Олега.
Андрей был весь мокрый: волосы, став совсем черными, прилипли ко лбу, с джинсового костюма лилась вода, и он отяжелел и обвис.
— Андрей, — Никитин обернулся, а толстуха целовала его в обе мокрые щеки, в губы, в нос.
И Андрей смешно морщился и улыбался.
— Внимание, абордаж, — проговорил он, следя за катерами.
Толстуха отступила от него, и он, наконец, добрался до Никитина, обнимая его и шепча:
— Выручай, братан. Силы нет уже удирать.
Тот кивнул. А Олег смотрел на него и не верил своим глазам.
Муж, совсем мальчик, наконец-то приблизился к своей жене.
— Все закончилось, наконец-то. Какой кошмар, — проговорил он, и женщина, годившаяся ему в матери, обернулась.
— Вот именно. Настоящий кошмар наступит в Москве.
— Почему, дорогая?
— Я тебе не дорогая.
— Но, зайка моя?
— Закрой хавло, а то быстро бегемотиком сделаю. Все, развожусь с тобой.
— За что?
— За все. Где ты был все это время?
— Я?! Тут.
— Я тебя не видела. И все. Больше я тебя не хочу видеть. Я выйду замуж вон за того человека.
— Но он же…
— Он разведчик. И когда он станет моим мужем, он сможет уйти со своей опасной работы. Он ни в чем не будет нуждаться.
А спецназовцы в это время забрасывали крюки, поднимались, бежали с автоматами, в касках и бронежилетах. И заложники в штатской одежде встречали их кривыми усмешками.
Никитин, Ольга, Олег и Марина окружили Андрея, закрывая его собой, но военные даже не смотрели на них.
— Что делать? — спросил Олег, глядя на старшего брата.
— Ничего. Пока я с вами.
— Они проверять будут не скоро, — заговорил тихо Никитин.
— Я смоюсь, ребята, это не проблема. Сейчас бы не сцапали.
— Они не тронут тебя, — Олег схватил брата за локоть своей единственной рукой.
— Они даже не смотрят на нас, — прошептала и Марина.
Спецназовцы рассыпались по палубе и несколько из них направились к заложникам.
— Не двигайтесь, — сурово и высокомерно начал старший. — Здесь только пассажиры?
— Да.
— Тогда стойте и ничего не бойтесь. Для начала сдайте оружие.
Люди стали сбрасывать с плеч автоматы, доставать пистолеты и делали это злясь и рывками. Военные собирали оружие со знанием своей правоты и силы.
— Раньше бы вы здесь… — бурчали пассажиры, но делали это тихо, чтобы не нарваться.
Военные проходили мимо каждого, ощупывая взглядом, и были они внешне похожи на тех боевиков, такие же черноволосые и смуглые.
Пассажиры же были в основном блондины, другой расы, и это еще больше усиливало их скрытое противостояние.
Молодой муж толстой бизнес — леди тронул офицера — спецназовца за рукав и показал ему глазами в сторону.
