Андрей наблюдал за всеми, и от него не укрылось, что после этого офицер сказал что-то солдатам и пошел прямо к нему, а те стали обходить толпу.
И он все понял. Попятившись, он толкнул локтем Никитина, сказал ему взглядом, что его обнаружили. Теперь уже его движение не укрылось от офицера, и он крикнул что-то резко и гортанно.
Десантники бросились к Андрею со всех сторон. И тот рванулся к борту, на ходу скидывая с плеч куртку и толкая пассажиров. Люди, не понимая, в чем дело, расступались и расступались они так же перед десантниками, устремившимися за ним.
Андрей оказался у борта первым. Не раздумывая, он перемахнул заграждение и бросился в море, скрывшись в зеленой волне.
Десантник, подскочив к борту следом, нагнулся, потом выставил вперед автомат и начал строчить, поливая свинцом воду.
Никитин с силой толкнул его в бок, и когда тот повернулся, направляя автомат уже на него, резко обхватил сбоку и свалил на палубу. В это же время Олег упал в ноги второго десантника, сбивая с ног и того.
— Это что же, братва, атас, да? Наших что ли бьют! Жиды…
Десантник, бывший россиянин, обернулся к говорившему и ударил его, быстро и резко, прикладом автомата в грудь. Это словно искрой прошло по пороху, и пассажиры, даже те, кто не принимал участи в бою с экстремистами, бросились на спецназовцев.
А Олег, приподнявшись на колене и придерживая рукой сбитый протез, смотрел, как в море за бортом появилась кровь. Никитин, уже избитый, едва поднялся на колени, сзади обхватывая юношу за плечи и с силой прижимая к себе. Вокруг них раздавались выстрелы, туристов сгоняли в кучу, автоматными очередями прижимали к палубе. Олега и Никитина тоже принудили подняться и отойти от борта. Оба они не чувствовали боли и все смотрели и смотрели на море, в то место, куда направились оба катера.
Несколько военных с одного из них попрыгало за борт. Олега и Никитина толкали, грубая сила вынудила их отступить. Нужно было присесть. Олега едва не повалили на деревянный настил, Никитин же еще оставался на ногах. Он смотрел на море, стараясь рассмотреть хоть что-то.
И он увидел. На катер из воды поднялись военные, мокрые и целеустремленные. Они вместе делали какое-то одно дело, важное для них всех. Они стояли, топтались на месте и потихоньку продвигались небольшой тесной группой. И вот группа расступилась. В центре ее был человек в гражданском. Футболка на нем потеряла цвет и вид и прилипла к телу, джинсы намокли и почернели, черные волосы прилипли ко лбу. Никитин узнал его. Это был Андрей. Никитин видел, как ему заломили руки. Андрей согнулся под натиском военных. Он даже не пытался оглянуться на большое туристическое судно. Его волокли, он двигался, сопротивляясь только по привычке.
Андрей устал и смирился. Он был сломлен, а значит — побежден.
Никитин, получив удар автоматом между лопаток, торопливо присел рядом с Олегом.
— Его поймали? Да? — мертвеющими губами прошептал тот.
— Да. Только молчи. Сейчас мы ничего сделать не сможем.
— А потом?… Что мы сможем сделать потом? Что мы вообще сможем сделать?…
«…Несколько россиян было госпитализировано и сейчас ведется следствие по факту избиения российских туристов израильскими силовиками», — говорили в новостях.
