— Немедленно!
— Давайте остановим рвоту! Он сорвет вам все капельницы!
— Именно этим мы сейчас и займемся: в раствор добавим препарат, который остановит рвоту, немного успокоительного. До утра он проспит, а вы подежурите. Когда раствор закончится, сестра сменит капельницу.
— Сколько раз?
— Сколько понадобится, — ответил врач и склонился над картой.
В графе «состояние больного» он вывел слово «тяжелое».
В палате было темно. Сестра включила ночник, указала на свободное место. Мальчишки на соседних койках повертелись и затихли. Я надела Малышу пижаму и, обессиленный, он рухнул на кровать. Сестра уколола ему вену, поставила катетер, пустила раствор.
Я подоткнула одеяло, чтобы Малыша не продуло из окна, тяжело вздохнула:
— Как тут уснешь, когда тебя полощет?
— Не бойтесь, рвоты больше не будет, — услышала я голос медсестры, — Следите за раствором, зовите, если что.
Малыш немедленно заснул, жар быстро спал, а я еще долго сидела у кровати, прислушиваясь к ровному глубокому дыханию. Я так боялась, что Малыш проснется, и я услышу его слабый, полный отчаянья голосок: «Мамочка, мне больно, я устал!»
Но Малыш спал, раствор капал, и в такт ему в окно стучался зимний дождик. Я вынула из сумки телефон, позвонила Антону.
— Привет! Как дела? — спросил он беспечно.
— Все замечательно: лежим в больнице, — сказала я и отключила аппарат.
Антон явился рано утром. С видом побитой собаки он заглянул в нашу дверь, из-за его спины выпорхнула испуганная Алиса:
— Что с Малышом? Он в порядке? Почему он под капельницей?
Всегда энергичный активный Малыш лежал неподвижно, и было от этого не по себе.
— Все будет в порядке, — я крепко обняла Алису, — он просто очень устал.
— Что привезти? — спросил Антон хриплым голосом.
Я посмотрела на него холодным взглядом:
— Все вопросы к врачу.
— Чего тебе хочется? — Антон склонился над кроватью.
— Хочу мультяшки, — просипел Малыш.
— Хорошо, — взбодрился Антон, — сейчас поеду на Горбушку, куплю тебе новые фильмы.
— Прямо сейчас? — обрадовался Малыш.
Антон замялся, виновато улыбнулся:
— Только с Эдиком встречусь …
— Не торопись! — произнесла я сквозь зубы, — Мы как всегда подождем. Беги к своему Эдику. Что может быть важней!
— Я скоро вернусь, — промямлил Антон и вышел из палаты.
Алиса проводила его хмурым взглядом и протянула мне пакет:
— Я подумала, что ты захочешь кушать и приготовила завтрак.
В пакете лежали вареные яйца, бутерброд с колбасой и зеленый огурец. Я тут же вспомнила, что сутки ничего не ела.
— Когда же ты успела?
— Я встала раньше всех! — ответила Алиса гордо.
— Моя ты девочка! — глаза защипало, сердце сдавила волна теплой нежности.
Тут дверь палаты распахнулась, и на порог ступила дама в изысканном брючном костюме.
— Марго! — мой голос дрогнул и осел.
— Не ожидала увидеть тебя в лазарете, — рассмеялась Марго.
— Как ты меня нашла?
Марго подмигнула Алисе и хитро улыбнулась.
— Все утро звонила тебе на мобильный, но он у тебя отключен. Позвонила домой, пообщалась с твоей дочкой.
— Когда прилетела?
— Сегодня ночью.
— А почему не предупредила?
— Хотела сделать сюрпрайз, но твой мобильник меня презирает.
— Да не тебя, глупая, а некоторых пьяных уродов!
— Расслабься, я не в обиде, — ухмыльнулась Марго, — Нет худа без добра: зато пообщалась с Алисой. Молодец девчонка, прекрасно говорит по-английски. А это и есть тот самый Малыш? — Марго присела на кровать, — Hi, Baby!
— Привет! — хрипло ответил Малыш.
— На языке не говорит?
Я покачала головой.
— Ну ты даешь! Алиску с самого рождения учила!
— Со вторым все иначе, — улыбнулась я, — Хочется, чтобы подольше оставался маленьким.
— Одно другому не мешает! — с чувством ответила Марго.
— Ты лучше про себя. Как жизнь? Как семья?
— По-прежнему за Джеймсом, бессовестно богата, воспитываю дочь, бросаю курить, но пока безуспешно.
— Ты должна остановиться у меня, — произнесла я убежденно.
Марго обвела глазами больничные стены, застиранные одеяла, обшарпанный пол:
— Выбирайтесь отсюда, а там поговорим.
Она отвернулась к окну, и что-то в этом взгляде, в неуловимом движении ресниц, в самом повороте головы говорило о том, что неспроста эта женщина прилетела в Россию.
Марго, прошедшая советское горнило, должна иметь весомую причину, чтобы покинуть сытую благополучную Канаду. Что-то заставило ее вернуться в этот ад, в это кромешное пекло, где с таким упоением ей сокрушили хребет, где так искусно изнасиловали душу. Я вспомнила советские психушки и внутренне содрогнулась.
Марго посмотрела на меня с печальной улыбкой:
— А ведь я за тобой.
— За мной? Не поняла.
— У меня в Канаде положение, огромный особняк, море свободного времени. Найдем тебе работу, а пока поживешь у меня.
— С ума сошла! У меня же дети…
Марго открыла сумочку, достала продолговатый конверт. Пацаны с соседних коек вытянули тонкие шейки, пытаясь разглядеть, что привезла мне эта красивая заграничная тетенька. Под их любопытные взгляды я открыла конверт и достала оттуда билеты.
— Твои дети поедут с тобой. Дата вылета открыта.
— Марго, что ты творишь? — мне было страшно осознать всю глубину ее поступка.
— Я делаю то, что должна была сделать много лет назад — забрать тебя с собой.
Вместо ответа я громко икнула и от смущенья надкусила бутерброд.
— Поешь, подумай, — рассмеялась Марго, — а я пока пройдусь по первопрестольной. Вечерком созвонимся. И смотри, не залеживайся — я собираюсь поселиться у тебя и сэкономить на отелях. В пакете подарки, но это не все — остальное на дне чемодана.
Она помахала рукой и выпорхнула за дверь.
Малыш приподнялся на подушке, Алиса обняла его за плечи. Я раскрыла пакет и выложила на кровать красивую коллекционную машинку, куклу с целым ворохом одежды, две красочные книжки и сверток с запиской «На скользкий выход». В красивой красной упаковке лежало нижнее белье.
— Шельма! — прошептала я ласково, — Все та же бедовая Марго!
