Лера поджала губы:
— Амина справилась, и я смогу!
— Господи, что еще за Амина?
Тут лицо Валерии приобрело загадочно-упрямое выражение:
— У Шурика есть старший брат, а у него жена — Амина. Прошлым летом Амина записалась на курсы в МГИМО, а мне ни слова не сказала. Вот я всю базу и пропустила! Но ничего, я себя покажу! Поможешь догнать ее курс?
— Бред какой-то! Амина твоя на второй круг пошла, ей есть на что опираться: весь прошлый год она сидела на грамматике и пополняла словарный запас. У нее целый год в запасе. Ну, объясни, зачем тебе все это нужно?
— Не глупее других! — выпалила Лера.
— Твое право, только держись! Чтобы угнаться за группой, придется пахать с утра до ночи.
— Значит, буду пахать. Ты не думай, я знаю, что это такое: я еще в техникуме родила, а потом целый год догоняла свой курс!
— Постой, так у тебя нет высшего образования? — я сидела потрясенная.
— Кому оно сейчас нужно? Мой муж мне купит бизнес без всякого высшего образования.
— Это конечно! Зачем в бизнесе образование? — вздохнула я и открыла учебник в разделе Perfect.
После грамматики мы занялись темой «Семья», и Валерия вполне уверенно описала мне и мужа, и детей, и даже свою загадочную Амину.
— Согласись, — тут Валерия вскинула голову, — смеяться над мужем — последнее дело.
Я молча кивнула.
— А вот Амина над мужем все время смеется. Она так уверена, что он ей все простит! — здесь Валерия сделала паузу, — Антон тоже хорош: сидит и терпит все ее насмешки.
— Амина — необычное имя, — отозвалась я задумчиво, — Твой муж — мусульманин?
— С чего ты взяла?
— Ну, если его брат женат на мусульманке…
— А, вот ты о чем! — скривилась Валерия. — Да нет, мы — русские, а вот Амина — осетинка.
— Смешанный брак — красивые дети, — улыбнулась я.
— Это точно, сын у них — просто красавчик, только, все время торчит перед зеркалом.
— Ваши дети дружат?
— Нет, дружат только Шурик и Антон, — и тут же выдала, минуя переход, — Между прочим, Шурику тоже пора заняться английским — полезно для бизнеса (это слово ей определенно нравилось). Шурик очень способный: всю жизнь учился на отлично. Мама говорит, у него с детства талант к языкам.
«Да, гениальность — это ваша фамильная черта», — подумала я, — «и маменька ваша, не смотря на грозный вид, особа весьма восторженная».
— Так что, возьмешь моего мужа в ученики? — перешла она к делу.
— Ты меня сегодня просто загрузила: и курсы догонять, и мужа обучать. Шурика твоего нужно послушать, чтобы понять, чему он научился в институте, и годится ли он тебе в пару.
— Вот и отлично! Теперь мы с мамой возьмемся за него с двух сторон! Только ходить он никуда не будет, придется учить его дома.
— Ты хочешь сказать, мне придется ходить к вам домой? — моя физиономия заметно удлинилась.
— Ну не на край же света, а в соседний дом! — отозвалась она с энтузиазмом, — Будешь мучить нас по очереди.
— Я сверюсь с расписанием и дам ответ.
— Не сомневайся, дело выгодное! Шурик скупиться не станет, — она собрала учебники и выпорхнула в коридор, преисполненная новых идей.
Я проводила ее взглядом, и лукавая гидра подняла свои зубастые головы:
«Вполне возможно, для тебя оно и выгодно, но только ты, голубушка, уже разбила одну пару. Теперь за те же деньги я работаю в два раза больше — с каждой из вас по отдельности. Но твой гениальный проект на этом не кончается — ты ждешь, что я начну таскаться по чужим домам. Пора тебе поинтересоваться ценами на мой гуманитарный труд. Не век же мне сидеть на шее у Эльфа!».
Когда весна мутными ручьями перекатилась в апрель, а грачи заглотили своих первых московских мух, в мой дом пришла радость — муж Леры стал моим учеником. Мой кислый вид подогрел цену настолько, что в означенный час я оказалась на пороге Лериного дома. Элла Ильинична открыла дверь и любезно предложила мне тапочки. Лера заговорщицки подмигнула нам обеим и звонко крикнула:
— Шурик, выходи, пробил твой час!
Дверь дальней комнаты открылась и в проеме появилась копна волос и два удивленных глаза:
— Что, Лерчик, уже пора?
— Бросай свой фильм, иди учиться! — Лера напустила грозный вид.
Элла Ильинична со смехом распахнула дверь кухни:
— Овладения языком не избежать! Давай Сашка топай на кухню, а то Лера с тобой, необразованным, скоро разговаривать не захочет.
Обладатель шевелюры снова скрылся в комнате.
— Шурик, прекращай! — в голосе Леры послышалась обида.
Из комнаты донесся приглушенный крик:
— Иду, Лерчик, только кассету остановлю!
И действительно, через минуту муж Валерии появился весь: в мягких тапочках и с пультом в руке.
— Пульт-то зачем притащил, горе ты мое! — пропела Валерия, вынимая пульт и мягко подталкивая мужа в спину. — Удачных занятий!
Александр оказался способным учеником. Говорил он свободно, мыслил ясно и помнил все, чему его учили. Язык давался ему без усилий, а грамматику он чувствовал интуитивно. Те редкие занятия в перерывах между бесчисленными командировками и переговорами проходили в бодром темпе и с хорошей отдачей. Валерия продиралась сквозь дебри грамматики, пыхтя и отдуваясь, в то время как ее муж легко брал новые высоты.
Их дети, Женька и Никита, частенько навещали кухню: таскали яблоки и с хитрым видом пили сок. Десятилетний Никита, сын Валерии от первого брака, не был похож ни на сестру, ни на мать. Александра он называл отцом, вел себя почтительно и настороженно. Четырехлетняя Женька была замкнута и нелюдима, что на фоне столь общительной родни казалось странным. Она по большей части жалась к матери и хранила молчание с упорством записного партизана.
В целом семья производила впечатление благополучной, но малость чудной: избалованный, но дикий ребенок, свекровь, поющая гимны невестке, сама невестка, в свои двадцать семь имевшая десятилетнего сына, и, наконец, свекор, безвылазно сидевший в своей комнате.
Я приходила два раза в неделю, и на моих глазах достаток семьи совершал довольно дерзкий скачок: ремонт накрывал комнаты одну за другой, на месте старой мебели появлялась новая, у стен вырастали барханы обоев.
Валерия порхала по квартире и на мотив известной итальянской песенки мурлыкала себе под нос: «А у Амины нет такого!». Александр залетал перед самым уроком, наскоро хватал бутерброд, открывал учебник и начинал каяться, что времени на домашнюю работу как всегда не нашлось.
— В субботу отправляю Лерчика в Испанию, — бодро начал Александр очередное занятие, — так что учебу придется отложить.
