Фильм посмотрели десятки миллионов человек, причем неоднократно. «Пирамидон в порошках есть? Тогда дайте в таблетках. Две пачки. И одеколон «Лесная вода», – цитировалось повсюду к месту и не к месту.
Токарскую вспомнили не все, ведь после «Марионеток» прошло двадцать лет, и бывшая звезда, конечно же, изменилась. Зато теперь ее узнавали повсеместно. Особенно – на фоне слухов и сплетен о недавней отсидке. Любопытно, что критики картину разгромили, досталось и исполнителям главных ролей. Похвалили только Токарскую.
«Почему режиссер Рыбаков пригласил вас на эту роль?» – спросил я ее однажды. Валентина Георгиевна задумалась, а потом ответила: «Я только вернулась из заключения, и режиссер, видимо, решил, что я буду правдива в этой роли. Да и самой мне было очень интересно сыграть такую героиню, ведь я очень люблю детективы».
Затем было несколько эпизодов, самый яркий из которых – в картине «Испытательный срок». Токарская в образе эффектной и томной крупье ходила между игорных столов и величественно-монотонно возвещала: «Делайте ставки, господа!» И вновь ее заметили, и вновь ей стремились подражать, потому что к этой актрисе, как ни к какой другой, подходит словосочетание «яркая индивидуальность». А еще критики применяли к ней такой термин, как «изысканная утонченность». Валентина Георгиевна и на сцене, и на экране играла преимущественно иностранок, женщин-вамп, с тонкими манерами и неповторимым шармом.
Говорят, что Токарская была лучшей Марселиной в советско-российской истории спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Безусловно, Татьяна Пельтцер тоже была хороша, но она трактовала этот образ со своей излюбленной бытовой характерностью, Токарская же наделила героиню присущими ей манерами гранд-дамы, с которыми севильская ключница смотрелась особенно иронично. Однако исполнитель роли Фигаро Андрей Миронов по настоянию мамы добился того, чтобы в первом составе и на всех ответственных спектаклях Марселину играла именно Пельтцер.
В труппе звездного Театра сатиры Валентина Токарская занимала особое место. Не имея почетного звания, она, тем не менее, никогда ни в каких списках не перечислялась наравне с другими «незаслуженными», что называется, «через запятую». Все знали, что это легенда, достояние, великий талант. За глаза ее звали «Графиней». Из любого пустячка Токарская делала шедевр. Ее Лунатичке в феерическом «Клопе» посвящали отдельные статьи и стихотворные оды, она была очень смешной Фимой Собак и Еленой Станиславовной в «Двенадцати стульях», эксцентричной Сурмиловой в «Гурии Львовиче Синичкине», а сексапильная княжна Павликова из «Обнаженной со скрипкой» сводила с ума зрителей-мужчин.
Если актриса долго не получала новых ролей, она подходила к Валентину Николаевичу Плучеку и требовала ввода в массовку: «Вы только позвольте мне выйти на сцену, а дальше я сделаю все сама». Плучек восхищался Токарской, но выпустить ее в массовке боялся: понимал, что Валентина Георгиевна невольно сосредоточит все внимание зрителей на себе. Токарская поистине была «человеком-театром».
Как уже говорилось, в героинях Валентины Георгиевны не было никакого быта, а была несколько изломанная манера, которая завораживала, несмотря на возраст. Поэтому неожиданной и для зрителей, и для самой актрисы стала роль деревенской бабки Секлетиньи в спектакле «По 206-й» Василия Белова. Ее старушка оказалась простой и хитроватой одновременно. Секлетинья искренне любила своих односельчан, безропотно подставляла голову под ножницы мальчишек и так же безропотно ехала в райцентр на заседание суда, где путалась в показаниях, защищая непутевых мужичков. «Сколько в ней тепла и юмора! – писал знаменитый критик Юрий Дмитриев. – И никак нельзя понять, действительно ли она так уж глуха или притворяется тугоухой, когда это ей выгодно. Без преувеличения поставим эту старуху – по бытовой правде, душевности, глубине, человеческой характерности – в один ряд со знаменитыми старухами Малого театра В.Н. Рыжовой и М.М. Блюменталь-Тамариной. Похвала очень высокая, но заслуженная. Секлетинья – Токарская в большой степени помогает созданию в спектакле атмосферы деревенской жизни».
Эту роль Валентина Георгиевна очень любила. К сожалению, телевидение обошло вниманием спектакль, как и многие другие, где играла Токарская. Сохранились лишь «Маленькие комедии большого дома», в котором была занята чуть ли не вся труппа. Там актриса играла роль Киры Платоновны – старой пианистки из жэка, преданной домоуправу Шубину, которого с блеском играл Анатолий Папанов. Когда все жильцы разбежались по своим делам, и мечта Шубина организовать хор рухнула, Кира Платоновна осталась рядом и предложила расстроенному мечтателю спеть дуэтом его любимую песню «Пой, ласточка, пой». После премьеры на программке постановщики спектакля Ширвиндт и Миронов написали: «Дорогая Валентина Георгиевна! Спасибо за тонкую, мягкую и очень трогательную игру как на пианино, так и в сцене. Спасибо за все!»
* * *
Киношники вспомнили о Валентине Токарской после рождественской телепередачи Эльдара Рязанова из Дома ветеранов кино, в 1991 году. На встречу со старейшинами пришли самые известные и популярные артисты театра и эстрады. Среди приглашенных был и Александр Ширвиндт. Его напарник – Михаил Державин – не смог приехать, и Ширвиндт взял на съемку Токарскую. Валентина Георгиевна с присущим ей юмором вкратце рассказала свою биографию, а затем спела старинную кабацкую песню «Мой милый Джон». Успех был фантастическим. Актрисе шел восемьдесят шестой год.
«После этого меня пригласили сразу три молодых кинорежиссера, – рассказывала Валентина Георгиевна. – В одном фильме я должна была сыграть старуху-убийцу из XVII века. Действие происходило в старом замке, моя героиня принимала постояльцев, убивала их и делала чучела. На съемки другого фильма надо было ехать в Одессу, и я отказалась из-за дороги. Третий фильм – «Вино из одуванчиков» по Брэдбери. Везде – главные роли. Но вышло так, что на первой же съемке после восьми часов непрерывной работы у меня от перенапряжения лопнули глазные сосуды, и я чуть не умерла. Так что все режиссеры перепугались: «Помрет старуха на площадке, потом за нее отвечай»… А на съемках «Вина из одуванчиков» я попросила разрешения надеть очки – у меня опять было плохо с глазами. Мне не разрешили, пришлось отказаться. Так что если эпизод какой сыграть – пожалуйста, а главную роль я уже не потяну».
Наконец, в жизни актрисы появилась энергичная однофамилица, режиссер Вероника Токарская. Плодом их совместных усилий стал документальный фильм «Валентина Георгиевна, ваш выход!». Вероника сумела отыскать в архивах уникальные кинокадры из спектаклей не только Театра сатиры, но и мюзик-холла, но вот с самой героиней ей пришлось нелегко. Валентина Георгиевна, как личность неординарная и всесторонне одаренная, активно вмешивалась в творческий процесс, порой капризничала, но в итоге выполнила все точно, как требовал режиссер. Фильм получился пронзительным, трогательным и содержательным.
После успешной премьеры женщины задумались о постановке спектакля по рассказам Агаты Кристи – Валентина Георгиевна лелеяла мечту сыграть мисс Марпл. Но этот проект, к сожалению, не реализовался.
* * *
Переломным для Валентины Георгиевны стал 1993 год. 1 июня указом президента Токарской было присвоено звание народной артистки России. Сразу! Без заслуженной! Вскоре ей была назначена знаменитая президентская пенсия, ее стали разрывать журналисты и администраторы телепередач, готовилась к печати книга «Театр ГУЛАГа», включающая статью актрисы о жизни в плену и лагере. У нее вновь возник интерес… не то чтобы к жизни, нет, он у Токарской никогда не пропадал. Ей захотелось вновь жить красиво, талантливо. Она подолгу задерживалась у витрин роскошных универмагов на Тверской, вызывая недоуменные взгляды избалованных продавщиц. Она могла позвонить своей подруге Ирине Михайловне и предложить поехать на новую ярмарку в Коньково, «которую стали часто рекламировать по телевизору», – и они ехали. И Валентина Георгиевна неутомимо шествовала по бесконечному ангару, примеряя каждую приглянувшуюся «шмотку» от соломенной шляпки до брюк.
