В четверг она вошла в бальный зал, полная чувств, разительно непохожих на те, которые переживала, входя в него в понедельник. Тогда она была счастлива тем, что ее пригласил танцевать мистер Торп. Сейчас ей больше всего хотелось не попасться ему на глаза, чтобы не оказаться снова им приглашенной. Ибо хоть она и не могла, не смела надеяться, что мистер Тилни пригласит ее в третий раз, ее надежды, желанья и планы были сосредоточены только на этом и ни на чем другом. Всякая молодая девица легко представит себе чувства моей героини в эту ответственную минуту, поскольку всякая молодая девица в ту или иную пору переживала нечто подобное. Каждой приходилось, или, по крайней мере, якобы приходилось, избегать ухаживаний того, от кого ей хотелось отделаться, и каждая стремилась привлечь внимание того, кому ей хотелось понравиться. И как только Торпы присоединились к их компании, страдания Кэтрин начались. Она трепетала, когда Джон Торп приближался, пряталась от него, сколько могла, и делала вид, что не слышит, когда он с ней заговаривал. Котильоны кончились, начался контрданс, а Тилни не показывались.
— Пожалуйста, не пугайтесь, моя дорогая, — прошептала ей Изабелла. — Но я в самом деле собираюсь снова танцевать с вашим братом. Конечно, я понимаю, насколько это ужасно. Я уже сказала мистеру Морланду, что ему следует этого стыдиться. Но вы с Джоном можете облегчить наше положение. Поторопитесь, любовь моя, и присоединяйтесь к нам. Джон только что отошел и через минуту вернется.
У Кэтрин не было ни желания, ни времени ей ответить. Парочка удалилась. Джон Торп находился неподалеку, и она было совсем пала духом. Чтобы не создавать впечатления, что она его поджидает или высматривает, Кэтрин уставилась глазами в свой веер. И, упрекнув себя в глупости, которая позволила ей надеяться встретить в такой толпе, да еще так скоро, мистера Тилни, она вдруг обнаружила, что к ней обращается он сам, вновь приглашая ее на танец. Нетрудно себе представить, с какими сверкающими глазами и выражением готовности она приняла его приглашение, с каким сердечным трепетом шла с ним по залу, чтобы присоединиться к танцующим. Ускользнуть из-под самого носа Джона Торпа и быть приглашенной — с места в карьер — мистером Тилни, как будто он ее нарочно разыскивал! Казалось, судьба не могла принести ей большего счастья. Едва только они нашли место среди танцующих пар, ее внимание было отвлечено Джоном Торпом, который появился у нее за спиной.
— Ба, мисс Морланд! Что это значит? Мне думалось, мы будем танцевать вместе?
— Странно, что вам это пришло в голову. Вы меня не приглашали.
— Вот так здорово, черт побери! Я пригласил вас, как только сюда вошел. И уже собирался вести вас на танец — поворачиваюсь, а вы пропали. Это шутка дурного тона. Я и пришел-то на бал затем, чтобы с вами танцевать. Мы условились еще в понедельник, я помню. Как же — я пригласил вас, когда вы дожидались в гардеробной. И я уже всем здесь похвастался, что танцую с самой красивой девчонкой на этом балу. Когда увидят, что с вами другой кавалер, меня поднимут на смех.
— О нет, никто и не подумает, что вы говорили обо мне.
— Клянусь, если кто-то так не подумает, я этого дурака выброшу за дверь! Что это с вами за молодчик?
Кэтрин удовлетворила его любопытство.
— Тилни? Гм. Не знаю такого. Кавалер хоть куда. Он вам как раз под стать. А лошадь ему не нужна? Тут у моего дружка Сэма Флетчера есть одна на продажу — угодит кому угодно. Дьявольски умна в упряжке — всего лишь за сорок гиней. Я не раз уже решал ее взять — такое у меня правило: покупать любую добрую лошадь, какую увижу. Но мне она не годится — она не для охоты. За настоящую охотничью лошадь я бы отдал любые деньги. Сейчас у меня их три — самых лучших, какие только ходили под седлом. Я бы их не продал и за восемьсот гиней. К будущему сезону мы с Флетчером надумали купить дом в Лестершире. Чертовски неудобно останавливаться в гостинице!
После этой фразы ему уже больше не пришлось злоупотреблять вниманием Кэтрин, так как его неодолимо оттеснила от нее длинная вереница молодых леди. Мистер Тилни подошел к ней поближе, сказав:
— Этот джентльмен вывел бы меня из терпения, если бы задержался возле вас еще хоть на полминуты. Какое у него право отвлекать от меня внимание моей дамы? Мы с вами заключили договор, что этим вечером будем доставлять друг другу как можно больше приятного, и все приятное, чем каждый из нас располагает, принадлежит на это время его партнеру. Никто не смеет отвлекать внимание одной из сторон договора, так как этим он наносит ущерб другой стороне. Контрданс, по-моему, — подобие брака. В том и другом главные достоинства человека — взаимные верность и обязательность. И мужчинам, которые предпочитают не жениться или не танцевать, не может быть дела до жен или дам их соседей.
— Но это такие разные вещи!
— По-вашему, их нельзя сравнивать?
— Разумеется, нет. Те, кто женятся, не могут разойтись и обязаны вести общее хозяйство. А те, кто танцуют, только находятся в большом зале друг против друга, проводя вместе лишь полчаса.
— Вот, оказывается, каково ваше представление о браке и о танцах! Если смотреть на это таким образом, сходства как будто немного.
Но, мне кажется, на них можно взглянуть и по-другому — вы согласны, что в обоих случаях мужчина вправе выбирать, а женщина — только отказывать? Оба случая представляют собой соглашение между мужчиной и женщиной, заключенное для взаимной пользы. Раз в него вступив, до истечения срока они принадлежат только друг другу. В каждом случае долгом обоих является не давать повода партнеру желать другого устройства своей судьбы, а главной заботой — не позволять воображению отвлекаться на достоинства посторонних, представляя, что эта судьба могла бы сложиться более благоприятно. Вы согласны со всем этим?
— Конечно, когда вы так рассуждаете, это выглядит убедительно. И все же разница между двумя вещами очень велика. Их даже рядом нельзя поставить — ведь они налагают совсем разные обязательства.
— В одном отношении есть, конечно, отличие. В браке мужчина доставляет средства существования женщине, а женщина хлопочет о домашних радостях для мужчины. Его дело — добывать, ее — улыбаться. В танцах же обязанности распределяются обратным образом. Радовать, угождать должен он. А она — заботиться о веере и лавандовой воде. Должно быть, именно это отличие в распределении обязанностей привлекло ваше внимание и заслонило основное сходство.
— Вовсе нет, я об этом даже не думала.
— В таком случае я просто теряюсь. Но в одном я все же должен сказать. Ваши взгляды меня тревожат. Вы совершенно отрицаете сходство названных обязательств. Уж не следует ли отсюда, что вы смотрите на долг партнера по танцам не так строго, как того мог бы желать ваш кавалер? Не должен ли я бояться, что, стоит тому джентльмену, с которым вы только что беседовали, вернуться, — или еще какому-нибудь другому к вам обратиться, — и вам ничто не помешает разговаривать с ним так долго, как только заблагорассудится?
— Мистер Торп настолько близкий друг моего брата, что, если он заговорит со мной снова, мне опять придется ему ответить. Но, кроме него, я знаю в этом зале не более трех молодых людей.
