Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 298
Может, что о Гумилеве сказанул? Впрочем, вот уж на кого она не «нападала», так это — на Иосифа Бродского. «Не для того я растила Иосифа…» (он познакомился с ней сложившимся поэтом, хоть и, конечно, молодым — и даже не подозревавшим о ее существовании (то есть он не знал, жива ли еще она — и она абсолютно не существовала для него как поэт). Бродского она, чувствуя его силу, — боялась.
Она сказала, что предпочитает не говорить о современных советских поэтах, чьи стихи печатаются в Советском Союзе. Один из наиболее известных таких поэтов прислал Ахматовой телеграмму, в которой поздравлял ее с получением оксфордского доктората. Она прочитала ее и сердито бросила в мусорную корзину.
Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 252
Потом из корзины вынула. Телеграмма хранится в ее архиве, имеется номер.
«Они все бандитики, проституирующие свой талант и эксплуатирующие вкусы публики. Маяковский оказал на них всех пагубное влияние».
Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 252
Она могла бы сказать это и не о молодых — обо всех, на кого не хватило дантесов.
В жизни я немного видела.
Только пела и ждала.
Брата я не ненавидела
И сестры не предала.
Трудно что-то найти против человека, написавшего это о себе. Обезоруживающие строки. Не найти такого камня, который можно бросить. Брата я не ненавидела — если ей поверить, что она не ненавидела брата. Анна Андреевна Ахматова ненавидела всех. Я поняла ее слова буквально и разделила людей ее жизни на братьев — поэтов, которых она ненавидела всех, и сестру — Марину Цветаеву, которую она предала. Не просто ненавидела, как других, а у мертвой убила еще обожаемого сына — за то, что Марина Цветаева на беду была женщиной.
СЕСТРА
Итак, братья и сестры, Анна Ахматова — воспримем житейский смысл ее послания — написала, что «сестры она не предала». Про родную не будем — ту, о которой после ее смерти Ахматова написала, будто бы старик Иннокентий Анненский, человек из общества, гимназический учитель, позволил себе перед ее свадьбой сказать кому-то, что он бы — на ней не женился. Женился бы, дескать, на ее сестре — Ахматовой. Будем не про родную, а — про ту, которую в пару подобрала бы сразу любая школьница. Марину Цветаеву. Хоть и бесило в старости Ахматову это сопоставление, выберем все-таки и мы Цветаеву: больше ведь никого в обозримости нет. Или попредавала она их по мелочи, даже писать такое в книге о «великой душе» неудобно: ну, Эмму Герштейн в эвакуацию не взяла, забыла, ну, Лидию Чуковскую на попойки променяла; Нина Ольшевская — так это и пословица говорит: брат любит сестру богатую… Предала Ахматова Цветаеву тем, что предала ее сына, малолетним в один почти год оставшегося без отца, матери, сестры и тетки. А не любила — так это всегда, по своей зависти…
Вопрос, который я поставил наедине и с большой опаской: «Как вы относитесь к поэзии Марины Цветаевой?» Осторожность моя была вызвана тем, что в послевоенные годы Марина Цветаева стала кумиром молодежи и ее имя упоминалось наравне с именем Анны Ахматовой. Анна Андреевна не могла не чувствовать болезненно, что у нее появилась соперница. Поэтому нечего удивляться, что ее ответ был холоден.
С. В. ШЕРВИНСКИЙ. Анна Ахматова в ракурсе быта. Стр. 296
Вспомните просто на минутку восторг и преклонение тяжелого человека Гоголя перед своим современником — Пушкиным. Скорее здесь нечему удивляться. Ахматова поражает всегда.
Ахматова очень сдержанно сказала: «У нас теперь ею увлекаются, очень ее любят… пожалуй, даже больше, чем Пастернака».
Георгий АДАМОВИЧ. Мои встречи с Анной Ахматовой. Стр. 74
О «любви» Цветаевой к Ахматовой.
Марина Цветаева не осторожничала, не завидовала, не ненавидела, она влюбилась. Но конечно, как это всегда бывает, влюбилась не в объект, а в свою любовь. Громадность любви была равна громадности души Марины Цветаевой.
Другая, более далекая и никогда не виденная реальность: Анна Ахматова, петербургская «сестра», ее образ нарисован демоническим, неотразимым, «роковым», вызывающим чувство влюбленности.
Анна СААКЯНЦ. Марина Цветаева. Стр. 71
«Александровское лето» — за две недели написано 12 стихотворений Ахматовой. Что послужило толчком? Трудно сказать, но день за днем Цветаева создает свой восторженный гимн любви и восхищения.
«Разъярительница бурь, насылательница метелей», «краса грустная и бесовская», «чернокнижница, крепостница», «горбоносая, чей смертелен гнев и смертельна милость». «Я тебя пою, что у нас — одна, Как луна на небе!»
Анна СААКЯНЦ. Марина Цветаева. Стр. 94
Это разве об Ахматовой? Это — о Марине Цветаевой.
Ее не выбранное, подаренное родом имя — как знак. Кто не гордится титулом? Титулом полагается гордиться. Это не «бабушка-татарка…», высчитанная на компьютере и зарифмованная — ахматовская…
Будет крылышки трепать
О булыжники!
Чернокрылонька моя!
Чернокнижница!
Героиня Цветаевой теперь не столько восхищается, сколько сострадает.
Анна СААКЯНЦ. Марина Цветаева. Стр. 283
Цветаева испробует все чувства об Ахматову, как об икону. Будем надеяться, что для этого она ей и была нужна.
Златоустая Анна всея Руси…
Бродский мог бы и не поверить Цветаевой буквально — ведь он же знал, из какого сора… из мусора…
Перед выходом первой книги Ахматовой на Цветаеву обрушились два акмеиста, можно сказать, расчищая дорогу.
Марина Цветаева:
«Меня ругали пока только Городецкий и Гумилев, оба участника какого-то цеха. Будь я в цехе, они бы не ругались, но в цехе я не буду».
А. А. СААКЯНЦ. Анна Ахматова и Марина Цветаева. Стр. 183
А вот если бы это у Марины Цветаевой был муж-литератор, который напал бы на Ахматову в начале ее карьеры, то страшно подумать, сколько и как бы Цветаеву она бы обвиняла.
«Впервые я увидела ее в 1941-м году. До тех пор мы с ней никогда не видались, она посылала мне стихи и подарки. В 41-м году я приехала сюда по Левиным делам. А Борис Леонидович навестил Марину после ее беды и спросил у нее, чего бы ей хотелось. Она ответила: увидеть Ахматову. Борис Леонидович оставил здесь у Нины телефон и просил, чтобы я непременно позвонила. Я позвонила. Она подошла. «Говорит Ахматова». — «Я вас слушаю». Да. Да, вот так: ОНА меня слушает. Про «беду» Ахматова знает, за нее вот так милостиво пожалела и согласилась вознаградить знакомством с собою — и на тебе, та посмела «Я вас слушаю» сказать! «ОНА меня слушает!»
