Книга Эмма, страница 84. Автор книги Джейн Остин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Эмма»

Cтраница 84

Она не предполагала увидеться в это утро с Фрэнком Черчиллом. Он предупредил, что не может позволить себе удовольствие побывать с утра в Хартфилде, так как должен к полудню быть дома. И она не жалела об этом.

Выстроив пред собою все эти обстоятельства, рассмотрев их и разложив по полочкам, она, освеженная, обратилась помыслами к своим маленьким племянникам и их деду, которые нуждались в ее заботах и уже поворачивала к дому, когда тяжелые чугунные ворота приоткрылись, пропуская двоих, которых Эмма меньше всего бы ожидала увидеть вместе — Фрэнка Черчилла и Гарриет, — да, Гарриет, и никто иной, шла, опираясь на его руку. Что-то стряслось — она поняла это с первого взгляда. Гарриет была бледна как мел, испугана; он пытался ее успокоить… От чугунных ворот до парадной двери было каких-нибудь двадцать ярдов, так что очень быстро все трое очутились в прихожей, где Гарриет опустилась на стул и немедленно лишилась чувств.

Когда молодая девица теряет сознание, ее первым долгом приводят в себя — затем начинаются вопросы, ответы, и все разъясняется. Это захватывающая процедура, но ей недолго дано дразнить наше воображенье. Через несколько минут Эмма уже все знала.

Мисс Смит и мисс Бикертон — тоже пансионерка, живущая одним домом с миссис Годдард, и тоже из тех, кто вчера был на бале, — сговорились пойти погулять и выбрали для прогулки дорогу — дорогу на Ричмонд, казалось бы, достаточно людную и безопасную, но которая привела их к злоключенью… В полумиле от Хайбери, за крутым поворотом, на довольно большом протяжении затененном с обеих сторон густыми вязами, не оказалось ни Души, и, пройдя немного дальше, девицы внезапно заметили чуть впереди, на придорожной дерновой прогалине, ватагу цыган. Мальчонка, стоявший на страже, приблизился к ним за подаяньем, и мисс Бикертон, испустив с перепугу громкий вопль, взлетела на крутую обочину, кликнула за собою Гарриет и, перемахнув через низкорослый кустарник на насыпи, понеслась напрямик обратно в Хайбери. Однако бедная Гарриет не могла пуститься вдогонку. Ее после вчерашних танцев долго мучили судороги в ногах, и при первой же попытке взобраться на насыпь они возобновились с такою силой, что ноги под ней подкосились — и в этом состоянии, перепуганная насмерть, она вынуждена была остаться.

Как повели бы себя бродяги, выкажи девицы больше самообладания, сказать трудно, но перед столь явным призывом к нападению они не устояли, к Гарриет тут же подступились полдюжины ребятишек под предводительством толстой цыганки и рослого молодого цыгана, галдя, а более устрашая ее своим дерзким видом. Гарриет, едва дыша от испуга, мгновенно обещала, что даст им денег, и, достав кошелек, вынула шиллинг, умоляя их, чтобы не трогали ее и больше ничего не вымогали… К ней вернулась способность передвигаться — правда, медленно, — и она начала понемногу отступать, но ее ужас, равно как и кошелек, выглядели чересчур соблазнительно, и цыгане всею гурьбой повалили следом, а точней, обступили ее кольцом, требуя новой милостыни.

В таком положении ее и застал Фрэнк Черчилл: она, вся дрожа, вымаливала себе условия, а они горланили, наглея с каждой минутой. По счастливой случайности, он несколько замешкался в Хайбери, что и привело его на помощь к ней в критический момент. В это погожее утро его потянуло пройтись; кучеру велено было встречать его на другой дороге, милях в двух от Хайбери, — но накануне вечером он взял у мисс Бейтс взаймы ножницы и забыл отдать — пришлось зайти к ней на несколько минут, и потому он возвращался позже, чем рассчитывал, а так как он шел пешком, то смог приблизиться к цыганам почти вплотную незамеченным. Теперь толстуху и рослого малого, нагонявших ужас на Гарриет, самих постигла та же участь. Он их оставил полуживыми от страха, а Гарриет, цепляясь за него, едва ворочая языком, кое-как добрела до Хартфилда, и тут силы окончательно изменили ей. Мысль отвести ее в Хартфилд принадлежала ему — это было первое, о чем он подумал.

К тому и сводилось происшествие — сводилась, вкратце, история, рассказанная им и Гарриет, когда она пришла в себя и снова обрела дар речи… Убедившись, что с нею все благополучно, он не рискнул задерживаться дольше — ему, после стольких промедлений, уже нельзя было терять ни минуты; Эмма вызвалась сообщить миссис Годдард, что ее питомица в безопасности, и уведомить мистера Найтли о том, что за люди забрели в их края, и он ушел, от всего сердца напутствуемый ее благословеньями и за подружку, и за себя. Подобного рода приключение — когда судьба таким образом сводит вместе прекрасного молодого человека и прелестную девушку — невольно наталкивает на определенные мысли, будь у вас хоть самое холодное сердце и самый трезвый рассудок. Так, по крайней мере, считала Эмма. Какой лингвист, какой грамматик — какой математик, наконец, мог бы увидеть то, что видела она, наблюдать их появление вдвоем, слышать их объясненье этому, и не подумать невольно, что им силою самих обстоятельств назначено почувствовать особенный интерес друг к другу?.. Как же тогда должно оно распалить фантазию, разбередить провидческую жилку у такой выдумщицы, как она, — тем более, когда в душе для этого давно заложена основа!

Поразительная история! Никогда на ее памяти ни с одною из молоденьких жительниц Хайбери не приключалось ничего похожего — ни столкновений, подобных этому, ни страхов, — и вдруг такое происшествие, и как нарочно с Гарриет, и как нарочно в такой час, когда не кто иной, как Фрэнк Черчилл проходил мимо и спас ее! Просто поразительная!.. В особенности когда известно, сколь благоприятное у них обоих именно теперь расположение ума. Он силится превозмочь свое увлечение другою — она как раз начинает избавляться от страсти к мистеру Элтону. Все, словно бы по уговору, обещает самые интересные последствия. Трудно поверить, что такое событие не заставит их обратить друг на друга пристальное внимание.

Неспроста в те короткие минуты, когда Гарриет не совсем еще очнулась, он полурастроганно, полушутливо, но с большим чувством описывал ее ужас, ее простодушие — как она кинулась к нему, как уцепилась за его руку, — а перед самым уходом, когда и Гарриет завершила свой рассказ, так гневно, в самых резких выражениях осудил опрометчивый и низкий поступок мисс Бикертон… Но только пусть все идет естественным ходом; она не станет ни подгонять события, ни способствовать им. Пальцем не шевельнет, намека не обронит. Один раз она уже попробовала вмешаться, с нее хватит. Лелеять замысел никому не возбраняется; замысел — вещь безобидная. Сродни мечте. Но дальше замысла она не ступит ни шагу…

Эмма вначале не собиралась посвящать в эту историю отца, зная, в какое волнение и тревогу она должна его повергнуть; но очень быстро поняла, что утаить ее не удастся. За полчаса она облетела весь Хайбери. Событие было как раз из тех, которые представляют занимательность для самых больших любителей посудачить — для молодых и низших, — вскоре вся местная молодежь и вся прислуга со сладострастьем смаковала жуткую новость. Цыгане совершенно заслонили собою вчерашний бал. Бедный мистер Вудхаус дрожал, точно лист, и, как и предвидела Эмма, не успокоился, покамест не вынудил у них обещание ни под каким видом больше не заходить далее ограды парка. Его, правда, несколько утешало, что весь день потом к ним приходили справляться, как он и мисс Вудхаус себя чувствуют (соседи знали, что он любит, когда осведомляются о его здоровье) и как чувствует себя мисс Смит, предоставляя ему удовольствие говорить за всех в ответ, что очень неважно, — чему Эмма предпочитала не препятствовать, хоть это не совсем соответствовало истине, ибо она себя чувствовала великолепно, да и Гарриет — не намного хуже. Ей вообще, как дочери такого человека, не посчастливилось со здоровьем — она, в сущности, не знала, что такое недомоганье, и очень бесцветно выглядела бы в справках о здоровье, когда бы он не изобретал для нее болезни. Цыгане не стали дожидаться, пока их настигнет правосудие, и живо убрались подобру-поздорову. Юные девы Хайбери даже не всполошились в полную силу, как уже снова получили возможность прогуливаться невредимо, и скоро это событие утратило свою примечательность для всех, кроме Эммы и ее племянников — в ее воображении оно по-прежнему занимало важное место, а Генри и Джон по-прежнему требовали каждый день, чтобы им рассказали историю про Гарриет и цыган, и с тем же упорством поправляли тетку, если она позволяла себе хоть чуточку отступить в каком-нибудь месте от первоначального варианта.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация