В Самарре еще не слишком сильно ощущался мусульманский характер арабского искусства. Преобладали иранские влияния. Сюжеты живописных произведений соответствовали задаче прославления халифа. Мужские персонажи представлены его тюркскими воинами. Танцовщицы с по-восточному округлыми лицами, миндалевидными глазами, завитками волос на щеках в платьях с тяжелыми складками, диадемами на голове торжественно проходят перед сидящем на троне властелином. Тот же почти застывший вид и у сцен халифской охоты, включая умерщвление быка, обвитого сасанидскими царскими перевязями, чтобы обозначить его принадлежность к императорской власти, изображения дичи и охотничьих собак среди рогов изобилия и виноградных лоз; при этом интересно, что на этих росписях можно видеть и женщин, всадниц и охотниц.
Фрагменты фресок, отреставрированные в Нишапуре, изображают таких же пышнотелых женщин. Данный стиль приобрел последователей. В тот же период его можно видеть и в Египте, где правила династия Тулуни-дов. В искусстве, как и в литературе, Азия взяла своеобразный реванш над наследием Рима и Афин, но это, однако, не означало полного отказа от него. «Аббасидский» стиль не проник ни в Сирию, ни в Испанию, находившуюся под властью Омейядов, которые поручали сирийским мастерам строительство и отделку своих дворцов и мечетей. Таким образом, в течение нескольких веков наблюдались колебания между этими двумя концепциями искусства, и в результате каждая «провинция» исламского мира — Иран, Месопотамия, Египет и Восточное Средиземноморье — утвердила свою художественную индивидуальность и создала собственное классическое искусство.
Керамика
В Самарре керамика достигла вершины совершенства. При Харуне ар-Рашиде самым высоким качеством отличалась китайская керамика, которая прибывала в Багдад через Хорасан. Другие керамические изделия, бледно-зеленые селадоны с персиковыми или кремовыми крапинками, вазы из зеленого и коричневого песчаника, прибывали морским путем. Месопотамским горшечникам, наследникам давних традиций, не понадобилось много времени, чтобы научиться воспроизводить эти образцы. Самые уважаемые мастерские Багдада производили, прежде всего, лепные, резные и иногда расписные сосуды, затем глазурованные вазы и блюда, напоминающие китайскую керамику, но с более насыщенным декором.
Месопотамское керамическое искусство достигло высшей точки с появлением керамики с металлическим блеском. Ее получали путем раскисления в печи нанесенного на глазурь оксида металла, и разнообразие цветов этого покрытия (красный, желтый, зеленый, коричневый) свидетельствует о технологии, которая так и осталась непревзойденной с IX в. Багдадские гончары пробовали сочетания металлосодержащих веществ и получали ошеломляющие результаты. Чаще всего их декор опирался на сасанидские или аббасидские образцы и также использовал куфическое письмо. После 860–870 гг. производство подобных изделий прекратилось.
Эти сосуды, блюда, кувшины, чаши и т. д., находили применение в халифском дворце и в домах вельмож. Но, кроме того, их продавали. В Кайруане, в мечети Сиди Окба, на стене михраба можно видеть плитки из этой керамики, присланные из Багдада в 862 г. Раскопки Самарры дали множество фрагментов этой изумительной керамики.
3. Халифские охоты
Аббасидские халифы были заядлыми охотниками. Вспомним, что Махди погиб, преследуя газель, а хроники содержат множество рассказов, связанных с охотой. Харун часто предавался этому занятию, особенно, когда поселился в Ракке, где водилась крупная и мелкая дичь, львы, тигры, страусы и дикие быки.
Халифские охоты собирали сотни, а иногда тысячи человек, лошадей, верблюдов, дрессированных зверей и птиц. Когда халиф решал поохотиться, распорядитель императорской охоты отдавал приказ начать подготовку главным конюхам, следопытам, загонщикам, лучникам, сокольничим и смотрителям других животных. Вооруженные воины сопровождали халифа и его семью, которая почти всегда брала с собой лекарей, секретарей, чтецов Корана, астрономов и т. д. Вьючные животные везли огромный груз — шатры, ковры, разнообразную утварь, — так как с точки зрения роскоши халифский лагерь в пустыне ничем не уступал его дворцовым покоям.
Когда высланные вперед следопыты настигали дичь, загонщики и охотники окружали ее, а остальные участники били в барабаны.
Затем выпускали охотничьих птиц — соколов на фазанов, куропаток и водяных кур, ястребов — на зайцев. Спускали с поводков гепардов и собак, а когда дичь изнемогала, в охоту вступали халиф и принцы. По возвращении в лагерь слуги жарили убитую дичь и подавали ее на угощение халифу и его гостям.
Для охоты на льва, особенно любимой Харуном, использовали специально обученных собак. Конный охотник преследовал хищника, и когда тот выбивался из сил, ему наносили удары копьем, мечом или пронзали стрелами.
Это охотничьи забавы обеспечивали работой множество людей — чиновников, работников, дворцовых ремесленников, постоянно занятых уходом за животными и содержанием в порядке инвентаря, торговцев, поставлявших охотничьих животных, всевозможную утварь, следопытов, загонщиков и пр. При Мутавакиле, через полвека после Харуна, только на оплату персонала уходило 500 000 дирхемов в год. Если прибавить к этому закупку животных, инвентаря и компенсации крестьянам за уничтоженный урожай, которые щедро выплачивались во времена Харуна, то получаются десятки тысяч динаров ежегодно.
Покупка и обучение животных, которые использовались для охоты, также обходились в огромные суммы. Некоторые из этих животных являлись подарками от правителей и высокопоставленных сановников: так, Харун получил двенадцать соколов и четырех охотничьих собак от императора Византии. Среди налогов, которые поступали в казну из Армении, значилось тридцать соколов ежегодно. Хищные птицы стоили очень дорого — ястребы, орлы, соколы-сапсаны, лучшим из которых считался баз, — и поступали из Туркестана, Греции и Индии.
Ввозили и других хищных птиц, главным образом с одноцветным оперением.
Собаки также широко использовались, и лучшие, которых ввозили из Йемена, стоили очень дорого. Ласок использовали, чтобы выгнать лисицу из норы. Особое место среди охотничьих животных занимал гепард. Только самые богатые могли позволить себе это животное, которое не размножается в неволе, с трудом поддается дрессировке, которая занимает долгое время, и требует особых забот. Халифы любили, чтобы гепарды на поводках принимали участие в официальных процессиях. Гепардов воспевали придворные поэты, в том числе прославленный Абу Нувас.
4. Харун ар-Рашид и Карл Великий
Ни один арабский источник, имеющийся сегодня в нашем распоряжении, не упоминает о связях между Хару-ном ар-Рашидом и Карлом Великим. Табари и Масуди, оставившие нам множество подробностей о жизни и правлении халифов, не говорят об этом ни слова, что побудило историков отрицать само существование подобных контактов.
Молчанию восточных авторов есть несколько объяснений: в отношениях между халифом и иностранным правителем не было ничего необычного. Харун и его предшественники поддерживали связи с восточными, в том числе с индийскими, государями. Арабские историки сообщают об этом только в том случае, если со стороны халифа имела место необычайная демонстрация своего богатства (как, например, во время приема византийского императора в 917 г.). Кроме того, не все историки с благосклонностью относились к христианам. Зачем говорить об отношениях между повелителем правоверных и неверным, посольства которого прибывали в Ракку незамеченными, без огласки (ни одна миссия Карла не побывала в Багдаде, к тому времени оставленном Харуном)?
