– Ты думаешь, она всё готовила сама? А потом гостям подавала? Готовить ей помогали соседи, те, которых она пригласила. И не только соседи, все приглашённые принесли что-то с собой. Каждый старался приготовить что-то особенное, удивить других. А слуги, чтоб подавать? Зачем они нужны, если каждый может взять сам?
– А там, у вашего эльфа-некроманта? Были же слуги! А он светлый! – продолжал недоумевать Суритэн, Кираниэль пожала плечами:
– Так он же некромант, у него же и замок есть, да и слуги у него люди, ты же сам видел.
– Ага, – Листик подтвердила слова своей подруги, кивнув с очень многозначительным видом. Суритэн, улыбнувшись, спросил у рыжей девочки:
– Листик, ты же тоже некромант. У тебя тоже будет замок, когда ты вырастешь?
– Ну я же не эльф, – возмутилась девочка и задумавшись замолчала, а потом, словно, что-то вспомнив, уверено добавила: – И потом у меня уже есть замок и не один.
Гиналле, в этот момент глянувшей на рыжую девочку, показалось, что у той вертикальные зрачки, такие же как там – в кухонном дворике, когда Листик сидела на тушах козлов. Вспомнились эльфийке и когти, которыми Листик тогда вцепилась в свою добычу. Почему-то Гиналла сразу поверила, что у этой малышки есть замок, и вполне может быть, что не один. Остальные на это заявление девочки не обратили внимания, решив, что она дурачится. Суритэн задал ещё один вопрос Кираниэль:
– Но у вас же есть воины? Те, кто должен защищать свой город, клан. Ведь без этого же не обойтись!
– У нас нет кланов, у нас дома. И они не враждуют между собой, если надо, то все приходят на помощь тому, кто в этом нуждается. У нас нет воинов, в вашем понимании этого слова. Каждый занимается тем, чем хочет… Ну, тем, что у него хорошо получается, а если приходит опасность, то оружие берут все! Все, кто способен его держать!
– Даже женщины и девушки? – удивился юноша, тёмный эльф, светлая эльфийка пожала плечами и показала на Гиналлу:
– Что ты так удивился? У вас же есть женщины-воины?
Суритэн посмотрел на Гиналлу и стал объяснять. Хоть юноша старался обходить острые углы взаимоотношений в тёмноэльфийском городе, Кираниэль поняла, что в кланах довольно жёсткая, почти кастовая структура – слуга никогда не станет воином. Воины – это верхушка клана, они только воюют и учатся этому с детства и всю жизнь. Войны между кланами, и довольно кровопролитные, тут постоянны. Но такое положение вещей рано или поздно привело бы к исчезновению города, поэтому кроме кланов в городе есть группы эльфов, подчиняющиеся только совету, стоящему как бы над кланами. Одна из таких групп и довольно многочисленная – стражники, поддерживающие порядок в городе, они же его охраняют. Воительницы – женский аналог стражников, они довольно жёстко, даже жестоко, расправляются с теми, кто нарушает порядок, то есть нарушает правила внутренних войн. И стражники, и воительницы сильнее любого, даже нескольких кланов, поэтому до прямых столкновений с ними редко доходит, хватает только угрозы применения силы. В принципе, кланы, объединившись, могли бы справиться и со стражниками, и с воительницами, но такого не происходит только потому, что вмешательство стражи помогает одной из сторон, обычно более слабой, ну, той, что проигрывает. Вот потому-то кланы никогда не объединятся, чтоб разобраться со стражами или с воительницами. Суритэн закончил объяснения, а может, сделал паузу, чтоб перевести дух. Кираниэль, внимательно его слушавшая, видно сделав какие-то выводы, тихо произнесла:
– А ведь такая попытка была. Не уничтожить воительниц – нейтрализовать на какое-то время, а возможно – подчинить. И эту попытку сделал всего один клан. Всего один, а не несколько, как вы здесь считаете, – Кираниэль посмотрела на Суритэна, который не совсем понял, что имела в виду светлая эльфийка, а вот Гиналла, до этого о чём-то оживлённо беседовавшая с Листиком, внимательно посмотрела на светлую подругу. Листик тоже не осталась в стороне, многозначительно прокомментировав сказанное Кираниэль:
– Ага!
Жаркое, да и другие блюда, приготовленные из мяса горных козлов, были выше всяких похвал! Оживлению за ужином не только это способствовало, но и то, что все эти блюда подавались не на следующий день после охоты, а сразу после возвращения с неё. Эльфы поднимали тосты за охотников и за богатую добычу, их нисколько не смущало, что эта удачная охота целиком заслуга Листика. Четырёх козлов она сама принесла, ещё позавчера утром, а шесть добытых сегодня были сдёрнуты со скал рыжей девочкой. На охоту ушло почти три дня, ведь в лес съездить, тоже надо время, поэтому к тем, кто расположился (заодно и распугал козлов, которые не ушли совсем, но поднялись так высоко, что из лука их достать нельзя было) на месте охоты, у скал, присоединились только сегодня утром. Обычно удавалось выследить и подстрелить трёх-четырёх этих чутких и осторожных горных животных, да и то – не всегда. А тут сразу десять! Это же можно неделю пировать, и этот пир был первым в череде ему подобных. После пира Листик и её подруги вернулись в выделенную им комнату (вернее, две комнаты, так как большой балкончик под окном спальни тоже можно считать комнатой). Туда же пришёл и Суритэн, но после некоторого размышления его к воительницам решили не брать. Обосновала это Кираниэль:
– Понимаешь, Сур, ты из Снежных барсов, и если за нами проследят, а это сделают обязательно, решат что вы, ваш клан, что-то задумал, и твой визит к воительницам – неспроста. Ты всё-таки сын вождя. А если мы пойдём сами… В том, что посетить своих наставниц решила Гиналла, нет ничего странного, она там жила, они её воспитывали… А я с Листиком… Ну решила девушка позвать своих подруг, которым в вашем пещерном городе всё в диковинку. Все же знают, что мы уже который день тут ходим и всё осматриваем, ведь так? А то, что туда придёт Гуртрурэн, то он после дежурства решил просто повидаться с дочерью, он же её отец, может он соскучиться? Вот мы втроём и пойдём, согласен?
Суритэн кивнул, если он сначала хотел обидеться, что девушки не хотят его взять с собой, то доводы Кираниэль его убедили – что так будет лучше. Глянув на рыжую девочку, юноша, тёмный эльф, спросил – где её инквизиторы? Куда они делись? Куда могли пойти? Вряд ли они отправились гулять по пещерному городу, да ещё на ночь глядя. Листик тоже выразила удивление, а Гиналла поинтересовалась у служанки – не знает ли та, куда делись эти бдительно сопящие охранники, почему манкируют своими обязанностями и не сопят под окном? Девушка сообщила, что оба инквизитора отправились в только что приехавший театр.
– Не знал, что инквизиторы такие любители подобных зрелищ. И что? Этот театр, не успев приехать, сразу даёт представление? – удивился Суритэн. Юноша с тем же удивлением продолжил: – Мы же не видели фургонов театра, когда возвращались с охоты. Когда они успели? И приехать и затащить весь свой реквизит на площадь зрелищ, вряд ли они решили дать представление за пределами города.
Служанка сообщила, что театр именно там собрался давать свои представления, и, как ей рассказали, артисты там уже поставили свою большую палатку. Это знаменитый бродячий театр маэстро Бузульяно! Но их представление будет только послезавтра, и ей очень хочется на него сходить. При этом девушка жалобно посмотрела на Листика. Девочка, в свою очередь, глядя на Суритэна, но не просительно, а требовательно, пообещала попросить, чтоб девушку-служанку отпустили на представление, даже вызвалась сама её туда сводить. Обрадованная служанка рассказала, что к инквизиторам пришёл какой-то их знакомый из театра, и они ушли к нему в гости. Листик выразила удивление, что у инквизиторов могут быть такие знакомые, тем более в этом театре. И предложила на обратном пути, зайти туда и посмотреть, тем более что Гуртрурэну надо будет возвращаться к центральным воротам, вот его Гиналла и проводит.
