– Листик, орочье имя. Может и нет, но среди орков очень распространено, многие орчанки так называют своих дочерей. Это имя их Арыамарры – говорящей с богами или от имени их богов: могучего Ырмытыра, их верховного бога, и Анурам – верховной богини орков, которую они уважают и чтут, даже больше своего воинственного бога-мужчины. По поверьям орков Арыамарра равная богам.
– А ты откуда это знаешь? – удивился тот самый вечно сомневающийся гудурх, слушавший разговор своего предводителя и огневушки, та улыбнулась:
– Знаю! Или ты думаешь, что мы совсем дикие и тёмные?
Словно подтверждая, что это не так, по коже-чешуйкам огневушки побежали маленькие язычки пламени, превращая девушку в подобие готового вот-вот разгореться костра.
– Ну-ну! Без баловства мне здесь! – строго проскрипел Удург, и словно раздумывая добавил: – Орочье имя, говоришь? Острые ушки, зубки с маленькими клычками, необыкновенно рыжая… Что-то от орков у неё точно есть! Похоже, ты, Гутье, права, она – полукровка-орчанка. Только с очень малой долей орочей крови, уж очень не выражено это. Всё-таки больше на человека похожа.
Удург замолчал, видно размышляя над этим вопросом, молчали и его собеседники, чтоб не мешать раздумьям своего предводителя.
Граф Эртур Данадье, губернатор провинции Эролт, молчал, размышляя над только что полученной информацией. Молчали и сидящие напротив него Иртувель – маг жизни, старший инспектор комиссии по борьбе с незаконной магией, и сэр Муур, командир корты, сопровождавшей эльфийского мага к месту, где было проведено запрещённое чёрное колдовство. Вообще-то рыцарю не пристало сидеть в присутствии губернатора провинции, но эльфа и мастера жизни не поставишь по стойке смирно, так зачем это делать с благородным рыцарем? Чтоб только показать свою значимость? Лучше куснуть высокомерного эльфа, показав, что ставишь его на одну доску с командиром корты, пусть и особой. Потому-то сэр Муур, немного смущаясь от оказанной ему чести, тоже сидел напротив губернатора. Данадье глянул на эльфа и медленно, словно раздумывая, произнёс:
– Насколько я понял из предварительного сообщения, поступившего из эролтского королевского отделения магической службы, в том районе творилось особо опасное чёрное колдовство, сопровождаемое многочисленными человеческими смертями, то есть жертвами. Но как вы не спешили, всё-таки опоздали, некромант сделал своё чёрное дело и исчез. То есть он достиг своей цели – сумел собрать силу, высвободившуюся в результате жертвоприношения, надо сказать немаленькую силу. Я вас правильно понял?
Последние слова губернатора были адресованы мэтру Иртувелю, при этом не было применено официальное обращение – ваша ясноликость. На лице мастера жизни не дрогнул ни один мускул, и он ответил губернатору, без обязательного добавления – ваша милость:
– Именно так. Мы не смогли обнаружить следов ни некроманта, ни той силы, что он собрал, и это меня больше всего смущает. Мало того, действия этого колдуна не подаются никакой логике. Почему он, всех там убив, защитников деревни превратил в зомби, сделав это несколько раз, тем самым лишив их возможности перерождения, а жителям устроил огненное погребение, достойное знатных дворян. А потом исчез. Так, как будто растворился в окружающей природе, что даже эльфы не смогли определить направление, куда он ушёл.
– Пожалуй, эльфам тоже тяжело разобраться в природе проклятого леса, – хмыкнул граф Данадье, мэтр Иртувиль не стал спорить:
– Флора и фауна проклятого леса слишком отличается от привычной нам, она очень своеобразна…
– Это ещё очень мягко сказано – своеобразна, – снова хмыкнул губернатор, перебивая мага, тот сделал вид, что не обратил внимания на бестактность человека:
– …своеобразна и не подчиняется обычным, я бы сказал, традиционным законам природы.
Губернатор хмыкнул очередной раз: то, что у проклятого леса совсем другие эти самые законы, было и так известно, как и то, что обычных эльфов этот лес не слушает. Но даже их мастера жизни не могут работать с растениями проклятого леса, не говоря уже о животных. Хоть Иртувель и сохранял внешнюю невозмутимость, но он прекрасно понял, что имел в виду губернатор.
Хоть в Салане люди и эльфы жили бок о бок, но они не то что настороженно относились друг к другу, просто старались держать дистанцию. Сотрудничеству людей и эльфов в немалой степени способствовал общий враг – Утурания, где подобные отношения были между людьми и орками. Между этими двумя странами шла война, давняя и когда-то беспощадная. О причине её давно забыли. Но, видно, причина была достаточно веская, раз не могли так долго замириться. Между этими двумя странами лежал проклятый лес, являясь естественным непроходимым препятствием, только небольшой участок границы между ним и морем позволял вести боевые действия, этот кусочек земли со стороны Саланы принадлежал к провинции Эролт, лежащей между проклятым лесом и остальной страной. Бурное море не позволяло вести там полноценные боевые действия, только отдельные набеги каперских кораблей, не всегда удачные, на прибрежные рыбацкие деревушки. Такие мощные и укреплённые портовые города как Эролт (столица одноимённой провинции) для атак с моря были неприступны.
Граф Эртур Данадье снова нарушил затянувшуюся паузу, обращаясь к мэтру Иртувелю:
– Исходя из того, что вы рассказали, поход к уничтоженной деревне результатов не принёс. Некромант, совершивший запрещенное колдовство, получил, что хотел, и сумел скрыться. Не знаю, как ему это удалось, но появляется опасность, что он может повторить свои действия – его жертвой может стать ещё одна деревня, а возможно и не одна!
– Вся моя команда, с которой я ездил в ту деревню, осталась в ближайшем к ней городе. Если что-либо подобное, я не говорю – произойдёт, начнёт происходить, мне откроют туда портал, пять кристаллов перехода у них есть. Я буду там в течение нескольких минут.
– А достаточно ли будет ваших сил, чтоб предотвратить колдовство? – на этот раз губернатор, не перебивая, выслушал мэтра и только, когда тот замолчал, задал вопрос. Эльф пожал плечами:
– Думаю, хватит и тех патрульных орт, что там расквартированы. В уничтоженной деревне было почти шестьдесят человек, а это две орты. Они не смогли противостоять тому некроманту, так что воины, сколько бы их не было, будут бесполезны. Это будет поединок магов!
– Ну что ж, не смею вас задерживать, – поднялся граф Данадье, поднялся и мэтр Иртувель, а сэр Муур вскочил и застыл по стойке смирно. Когда эльф вышел, губернатор махнул рыцарю, мол, вольно и спросил:
– А вы, сэр Муур, ничего не хотите добавить? Может что-то заметили, что не привлекло внимание нашего длинноухого друга?
– Вы знаете, ваша милость, мне кажется – предположение, что тот отряд, так жестоко умерщвленный некромантом, с кем-то сражался до того, как появился тот могучий и злобный колдун.
Губернатор вопросительно поднял бровь и поощряюще кивнул, рыцарь, командир корты, продолжил:
– Судя по оружию – это были наёмники, уж очень оно у них разношёрстое. Да и со стояние его… Настоящий воин такого не допустит, даже без указаний своего командира. Мэтр Иртувель утверждает, что эти воины были убиты магией, а именно – лишены возможности дышать, но ни он, ни его подчинённые не удосужились произвести детальный осмотр. Я бы сказал, три четверти, а их в деревне было почти шестьдесят человек, были убиты раньше, кто топором, а кто из арбалета, причём, болты были те, что применяют местные жители. То есть драка была не шуточная и, похоже, эти пришлые дрались с местными, а это никак не подтверждает предположения что наёмники должны были защитить местных, получается – вместо того чтоб защищать, напали сами. Но если бы это было так, то магический круг деревни не пустил бы чужаков! То есть зайти в деревню и напасть эти пришлые не могли, но их раны, вернее, следы на упокоенных зомби, свидетельствуют, что была драка, даже, я бы даже сказал, бой!
