Моя милая Лиззи,
Уверена, ты не станешь подтрунивать надо мной оттого, что оказалась права, в то время как я совершенно заблуждалась насчет отношения ко мне мисс Бингли. Но, дорогая сестра, хоть твоя правота и доказана, не сочти меня упрямой, если я скажу, что моя уверенность была так же естественна, как и твои подозрения. Кэролайн лишь вчера нанесла ответный визит, и до того я не получила от нее ни записки, ни даже единой строчки.
Когда же она приехала, то было видно, что встреча не доставляет ей никакой радости. Она сухо извинилась за то, что не навестила меня раньше, ни слова не промолвила о том, что желает увидеться снова, и в целом так переменилась, что после ее ухода я была почти готова последовать за ней и приветить ее так, как советовала ты. Будь я одета надлежащим образом, возможно, я бы так и поступила. Он знает о моем приезде, в этом я уверена, и сама Кэролайн обронила что-то в этом духе, однако с ее слов стало понятно, что она желает убедить себя, будто бы он весьма расположен к мисс Дарси. Я в полном замешательстве. Если бы я не опасалась быть слишком поспешной в суждениях, то, наверное, решилась бы потребовать у нее сатисфакции. Но я намерена позабыть обо всех неприятностях и думать лишь о том, что делает меня счастливой, — о твоей любви и бесконечной доброте дядюшки и тетушки. С нетерпением жду твоего ответа. Мисс Бингли сказала, правда, не очень уверенно, что якобы он никогда не вернется в Незерфилд и собирается продать дом. Об этом, пожалуй, не стоит говорить дома. Я чрезвычайно рада добрым новостям от наших друзей из Хансфорда. Прошу, непременно поезжай туда вместе с сэром Уильямом и Марией. Уверена, ты прекрасно проведешь время.
Искренне твоя, и т. д.
Письмо вначале огорчило Элизабет, но она воспрянула духом, подумав, что Джейн более не будет заблуждаться и вновь сосредоточит все свое внимание на боевых упражнениях. От брата мисс Бингли она теперь совсем ничего не ждала. Ей совершенно не хотелось даже, чтобы тот возобновил свои ухаживания, — так низко пал он в ее глазах. Элизабет всерьез надеялась, что заслуженным наказанием для него и, возможно, пользой для Джейн обернется его женитьба на мисс Дарси, поскольку, судя по отзывам Уикэма, она вскоре заставит его горько пожалеть о том, чем он пренебрег с такой легкостью. Как раз в это же время ей написала миссис Гардинер, напомнив о ее обещании относительно этого джентльмена и потребовав новостей. Элизабет уверила тетушку, что очевидная привязанность Уикэма к ней заметно поутихла, он более не ухаживает за ней и оказывает знаки внимания другой барышне.
Внезапное наследство в виде десяти тысяч фунтов сделало чрезвычайно привлекательной одну юную леди, чьим поклонником он ныне являлся. Однако Элизабет, оказавшись тут менее беспристрастной, чем в случае с Шарлоттой, не стала упрекать его за желание обрести независимость. Напротив, ничто не могло быть естественнее, и, полагая в душе, что ему стоило некоторого труда отказаться от нее, она с готовностью признала, что так будет лучше и предпочтительнее для них обоих, и могла лишь от всего сердца желать ему счастья.
Все это она сообщила миссис Гардинер и, доложив подробности, прибавила:
Я совершенно убеждена, милая тетушка, что я вовсе не была влюблена в него, поскольку, испытай я это чистое и одухотворяющее чувство, нынче мне было бы противно одно упоминание его имени и я призывала бы всевозможные беды на его голову. Но я постоянно думаю лишь о защите нашей дорогой Англии, потому что не существует стремления более возвышенного, и даже чувства влюбленной девушки меркнут в сравнении с ним. Мои способности и нынешние обстоятельства требуют моего внимания, и полагаю, что Отчизна с большей радостью увидит меня на передовой, чем у алтаря.
Глава 27
Январь и февраль для лонгборнского семейства промелькнули без значительных событий, и некоторое разнообразие в их жизнь вносили разве что прогулки в Меритон, во время которых даже зомби появлялись гораздо реже, поскольку земля уже как следует промерзла. В марте Элизабет предстояло отправиться в Хансфорд. Поначалу Элизабет и не собиралась всерьез никуда ехать, но вскоре поняла, что Шарлотта изо всех сил пытается сохранить остатки здравого ума, и решила, что воздаст должное их прежней дружбе, повидавшись с подругой в последний раз. Она обнаружила, что расстояние, впрочем, как и жалость, умалило ее отвращение к мистеру Коллинзу. Более того, поездка позволит ей мельком увидеться с Джейн. Короче говоря, чем ближе была дата отъезда, тем более опечалила бы ее любая задержка. Однако никаких препятствий не возникло, и все наконец устроилось. Элизабет предстояло сопровождать сэра Уильяма и его младшую дочь. Своевременно было внесено предложение на ночь остановиться в Лондоне, и план путешествия стал настолько совершенным, насколько это вообще возможно.
С мистером Уикэмом они распростились очень по-дружески, и с его стороны даже более того. Несмотря на новое увлечение, он не мог позабыть, что Элизабет первой завоевала его внимание, первой его выслушала и выразила сочувствие, первой удостоилась его восхищения.
На следующий день спутники Элизабет никак не сумели затмить приятных воспоминаний о мистере Уикэме. Сэр Уильям Лукас и его дочь Мария, добродушная девица, однако столь же пустоголовая и бесполезная в бою, как и он сам, не могли сказать ничего, что заслуживало бы внимания, и поэтому Элизабет внимала им примерно с тем же интересом, с каким прислушивалась к стуку колес. Им предстояло проехать двадцать четыре мили, и они выехали ранним утром, рассчитывая прибыть в секцию Восток-Шесть к полудню. Как обычно, для поездки в столицу кучер нанял в Меритоне двух молодых людей, которые должны были ехать вместе с ним, держа мушкеты наготове. Это было сделано несмотря на то, что Элизабет была полностью вооружена и более чем способна защитить их всех в случае какой-либо неприятности.
Когда до Лондона осталось всего три мили и сэр Уильям уже по второму разу распространялся о том, как он получил рыцарский титул, их карета вдруг резко остановилась. Остановка была настолько внезапной, что Мария перелетела из одного угла кареты в другой. За этим сразу же последовали испуганные крики и треск пороха снаружи. Не будь нервы Элизабет закалены годами битв, она, возможно, не удержалась бы от изумленного восклицания, отдернув занавеску, — со всех сторон их окружало не менее сотни неприличностей. Одного из стрелков-охранников зомби уже стащили с кареты и пожирали, пока оставшиеся в живых мужчины неуклюже палили в толпу мертвецов, которые тянули их за штанины. Элизабет схватила Браун Бесс и катану и велела сэру Уильяму и Марии оставаться на местах.
Ударом ноги она распахнула дверь и вспрыгнула на крышу кареты. Отсюда Элизабет смогла как следует оценить то затруднительное положение, в котором они оказались, поскольку окружившая их толпа насчитывала не одну сотню неприличностей, а по меньшей мере две. Ногой кучера завладело сразу несколько зомби, готовых вот-вот вонзить в нее зубы. Не видя другого выхода, Элизабет обрушила меч на ляжку мужчины — отрубив ему ногу, но сохранив жизнь.
Схватив кучера одной рукой, она забросила его в карету, где он лишился чувств от потери крови из новообретенной культи. К сожалению, спасение кучера помешало Элизабет прийти на помощь второму юноше с мушкетом, которого стащили с кучерской скамьи. Он закричал, когда нежить повалила его на землю и принялась заживо выдирать внутренности из его живота и лакомиться ими. Затем зомби перекинулись на перепуганных лошадей. Элизабет понимала, что она и ее спутники обречены на медленную смерть, если лошади достанутся прислужникам Сатаны, поэтому она мощным прыжком взлетела вверх, в полете стреляя из мушкета и пронзив пулями головы нескольких неприличностей. Она приземлилась рядом с одной из лошадей и, выхватив меч, принялась рубить нападающих с изяществом Афродиты и безжалостностью Ирода.
