– Как знать, как знать, тут иногда и море замерзает.
Но пока тепло, то и печь в доме топить не надо, а для готовки Глуше вполне хватало той, что была в летней кухне. Она даже хлеб там умудрялась выпекать, и как сказала Атиша – очень вкусный хлеб, почти как сдобные булки в столице Империи.
Устраиваясь на новом месте, сёстры сплавали (или как сказал Тепан Гнатыч – сходили) на «Ласточке» в Черноморск, где накупили нужных в хозяйстве вещей, Тоша ещё и мотоциклетку приобрела, пояснив, что ей как-то надо же будет до места службы добираться, не гонять же «Балтийца» каждый день. После того как Атиша всё расставила и разложила, Глуша сказала, что домик стал похож не на деревенское жильё, а на загородную дачу городских жителей. На что Тоша многозначительно высказалась:
– Имидж – всё, жажда – ничто.
– Так если пить захочется, колодец-то вон он! А ентот имидж зачем? Да куда его поставить или его ещё выкопать надо? Ну, чтоб вода была, – поинтересовалась Глуша, развеселив Тошу, Атиша тоже улыбнулась, она поняла, что имела в виду её сестра.
Как только девушки появились в селении, Атиша вылечила радикулит у Тепан Гнатыча и Егора Домыча (он-то и был старшиной рыбачьей артели), потом спасла от застарелых хворей нескольких жителей деревни, вылечила Тиша и несколько коров и коз, неизвестно чем заболевших. Атиша лечила травами, что собирала в окрестностях или простым наложением рук, не просто накладывала, а поглаживала и разминала больное место, словно делая массаж. Это очень было похоже на то, как лечат сельские знахарки, а они, как известно, почти все ведьмы или с ними знаются. Но на городскую барышню трудно подумать, что она знахарка или ведьма, но… То, что делала Атиша, говорило само за себя! Естественно, что сельские кумушки не могли оставить это просто так, не попытавшись разузнать, кто же всё-таки такая эта белокурая девушка с почти ангельской внешностью, но с зелёными «ведьмовскими» глазами. И вот делегация из трёх самых смелых явилась в крайний домик почти у самого моря. Атиша сидела в кресле-качалке, привезенном из Черноморска, и читала какой-то толстый медицинский учебник, сверяясь с большим анатомическим атласом, лежащим у неё на коленях. Увидев картинку, изображавшую строение мышц человека, то есть человека, но без кожи, пришедшие вмиг забыли о своих выдуманных болезнях, с которыми пришли. Храбрые разведчицы решили, что это человек со зверски содранной кожей.
– Ой! Страсти-то какие! – не выдержала одна из жительниц Начи. Атиша сначала не поняла, что так напугало посетительниц, а потом, рассмеявшись, стала объяснять:
– Это анатомический атлас, по нему учат, где у человека какой орган, чтоб знать, что это такое, если где заболит. Как по-другому можно узнать такие вещи? Разве что взять человека и начать его резать. Вот я читаю книгу о разных болезнях и сразу смотрю – где какая из них может быть, вернее, куда прицепится. Понятно?
– Так вы, барышня, дохтур? Учёный дохтур? – высказала общее мнение одна из женщин, а другая спросила:
– А ваша сестрица? Она у рыбаков, на шаланде Гнатыча, с двигателем возилась, а потом с машиной и мотоциклеткой… Да на энтой мотоциклетке лихо так гоняет, вон всё туда к батарее ездит. Вот и сегодня с утра укатила. Она же никого не лечит, получается – она совсем не дохтур?
– Нет, не доктор, – засмеялась Атиша и пояснила: – Моя сестра – поручик, это воинское звание присвоено ей высочайшим указом, а ездит она не на батарею, а в воздухоплавательскую школу, которая за батареей в степи расположена, у неё там служба, а служба – это дело серьёзное.
– Как же это? Баба и поручик?! Ой, извините, барышня, – удивилась селянка, Атиша кивнула:
– А вот так – поручик, с Императором не спорят, раз он решил, что Тоша будет преподавателем в той школе, или курсах, как они называются, то так и будет.
– Вон оно-то как! – дружно выдохнули селянки, если и были какие сомнения относительно сестёр (их нестандартное, по местным меркам, поведение, вполне могло быть следствием их ведьминской сути), то теперь всё стало ясно. Ну разве может быть ведьмой учёный доктор? А уж поручик, которому это звание присвоено самим Императором, никак ведьмой быть не может, пускай она и девка, что на мотоциклетке ездит.
Подполковник Задан-Завойский заместитель начальника Начинских высших воздухоплавательских курсов сидел в канцелярии и пересматривал документы. Начальник курсов полковник Зимин всю бумажную часть сбросил на своего заместителя, сам занимаясь исключительно аэропланами. Задан-Завойский не возражал, тем более что аэропланы его нисколько не интересовали, а «бумажная» работа была ему знакома и привычна, на нынешнюю должность его перевели с подобной – заместитель начальника артиллерийских курсов (подполковник был артиллеристом), но если там это была должность подполковника, то есть – никаких перспектив карьерного роста, до здесь – полковничья, а начальник воздухоплавательских курсов – генеральская должность. По выслуге лет Задан-Завойскому уже положено было быть полковником, и он надеялся на скорое присвоение этого звания. Подполковник потянулся, предвкушая скорое повышение, но от приятных мыслей его отвлёк треск мотоциклетки. Задан-Завойский удивлённо поднял бровь, вроде штабс-капитан Ареньев находился в командировке и никак не мог сейчас разъезжать на своём трескучем транспортном средстве. Звук мотора мотоциклетки стих, и через некоторое время в канцелярию вошёл молоденький поручик в полевой форме, почти мальчик! Задан-Завойский недовольно поморщился – понятно, что курсы воздухоплавания дело новое и весьма престижное, пользующееся вниманием обоих военных министров и самого Императора, вот кто-то и пристроил сюда своё чадо, этот мальчик, если судить по его внешнему виду, только-только окончил юнкерское училище, а уже поручик! Юноша представился, назвав свою фамилию, совершенно незнакомую подполковнику, что наводило на мысль о не совсем законном рождении этого мальчика, видно, кто-то из очень высокопоставленных особ решил пристроить своего бастарда, сразу дав ему карьерный толчок. Продолжая морщиться, он-то все свои звания честно выслужил, Задан-Завойский поинтересовался – не слишком ли юн стоящий перед ним поручик, чтоб преподавать лётное дело на высших воздухоплавательских курсах? Всё-таки для этого надо иметь определённые теоретические знания, не говоря уже о практических навыках.
– Не думаю, что тридцать восемь лет – это юный возраст, а мне именно столько, скоро тридцать девять будет. А теоретические знания… В Нельском технологическом колледже хорошо учат, у меня диплом магистра. А практические навыки… вы в этом сами убедитесь.
– Сколько?! – из всего сказанного Задан-Завойский вычленил только возраст этого юноши. Покачав головой, подполковник заглянул в поданные ему документы и недоверчиво произнёс: – Ваш внешний вид заставляет усомниться в том, что вам тридцать девять лет, к тому же здесь об этом, господин Атоша Диа, ничего не сказано!
– Тошенька! Как замечательно, что вы уже здесь! – воскликнул вошедший в кабинет Зимин, а то, что он сделал потом, повергло Задан-Завойского в шок! Полковник, без пяти минут генерал, начал целовать руку поручику! Подполковник оторопело смотрел на то, что делал его начальник, за Зиминым никогда не было замечено, что он является любителем молодых людей своего пола, но эта демонстрация!.. Ладно бы это делать тайком, но так открыто показывать свои предпочтения – это нарушение всех приличий! А смазливый юнец принимал эти знаки внимания совершенно без смущения, словно был к этому привычен, словно так и надо было! Закончив целовать руку поручику, полковник обратился к своему заместителю:
