– Я бы вам не советовал требовать сатисфакцию у поручика Диа. Не потому, что я забочусь о подчинённом мне персонале, Тоша вас уделает любым оружием, не особо утруждаясь. А мне не хотелось бы начинать занятия на моих курсах с того, что убьют одного из слушателей.
– Угу, с трупом надо будет что-то делать, далеко везти придётся, прикопать здесь не получится – земля твёрдая. Но, Хрисанф Егорыч, не волнуйтесь, если он меня вызовет, то я выберу в качестве оружия – мясорубки. Перемелю его на фарш и скормлю рыбам, хоть какая-то польза будет.
– Дуэль! Только дуэль! Я не намерен терпеть подобные оскорбления от какого-то молокососа! – выкрикнул Курахов, Зимин укоризненно посмотрел на Тошу и покачал головой:
– Тоша, но почему вы всегда попадаете в подобные истории? Зачем вы его задираете? Почему бы не решить ваш конфликт миом?
– Я? – изумился молодой поручик и предложил: – Если он извинится, то я буду считать инцидент исчерпанным, мне совсем не хочется его убивать.
– Что?! Убивать?! Меня?! – взвился Курахов и завизжал: – Дуэль! И немедленно! Меня оскорбили, и я ещё должен извинятся! Да я…
– Замолчите, поручик, от вашего визга закладывает уши, – не повышая голоса, сказала Тоша, при этом перекрывая вопли Курахова. Тот замолчал, набирая новую порцию воздуха, но Тоша не дала ему высказаться, тем же спокойным голосом сообщив: – Немедленно не получится, сейчас рабочий день, а на службе я всякими глупостями не занимаюсь. Вечером, в шесть, я вас жду за ангаром, выбор оружия за вами, чтоб потом меня не обвинили в том, что у меня было преимущество.
– Сабли! Кавалерийские палаши! – быстро сказал Курахов, Тоша согласно кивнула и отвернулась от продолжавшего кипеть кавалериста. Скомандовав механикам выкатить из ангара один из аэропланов, Тоша указала конкретно какой, пригласила офицеров следовать за собой. Немного отставший от всех Ареньев слышал, как Зимин сказал Курахову:
– Напрасно вы не извинились, поручик Диа мастерски владеет любым оружием. Тоша вас не убьёт, но опозорит так…
Ареньев, недослушав, поспешил за остальными, уже собравшимися у аэроплана и слушающими молодого поручика. Этот юноша чем-то нравился Ареньеву, непонятно чем, но нравился, и это несмотря на своё более чем нахальное поведение.
– Эта модель аэроплана называется шорх. Аэроплан, сделанный в Алемании и немного модернизированный уже у нас, где? В Киневе, в мастерских господина Дробского. Как видите, на аэроплане установлен пулемёт, что превращает эту изначально гражданскую машину в военную. Мотор здесь не тот, что был установлен на заводе, где эти аэропланы делают, а конструкции господина Шиморского, который за основу взял стандартный «гном» и модернизировал его. Поэтому этот мотор гораздо мощнее, чем те, что стоят на гражданских моделях. Понятно, что этот аэроплан летает выше и быстрее, а для этого переделан и усилен его корпус, он называется – фюзеляж, а также крылья, которые называются плоскости. Привыкайте, господа, к этой терминологии. Кабина рассчитана на двух пилотов, собственно – пилота, управляющего аэропланом, он сидит вторым и пилота-наблюдателя, он же стрелок из пулемёта, его место в кабине – первое. С этого места тоже можно управлять аэропланом, приборы и рычаги управления – дублируются. Вам, господа, нужно будет освоить обе эти профессии: пилота и стрелка-наблюдателя.
– Что же тут сложного – стрелять из пулемёта? – удивился один из офицеров, судя по форме – пехотинец, маленький поручик ответил:
– Стрельба из пулемёта установленного на аэроплане и стоящего на стационарной позиции – совершенно разные вещи, в этом, господа, вы сами убедитесь. Как пример: это похоже на стрельбу из пулемёта, закреплённого на скачущей лошади, при этом лошадь не просто скачет по прямой, а постоянно прыгает на несколько десятков саженей из стороны в сторону и вверх-вниз. Представили себе эту картину, господа? – улыбнулся поручик в мешковатом комбинезоне механика. Офицеры закивали, хотя не многие из них могли представить себе такую лошадь. Маленький поручик улыбнулся и, сказав, что лучше один раз увидеть, чем много раз услышать, выдернул из группы офицеров Ареньева и предложил ему занять место пилота-наблюдателя в кабине аэроплана. Лейтенант направился к аэроплану, но поручик его остановил, прикоснувшись к руке и предложив выложить всё из карманов офицерского кителя. Ареньев вздрогнул от этого прикосновения и не сразу понял, что ему сказали. Один из офицеров поинтересовался – почему пулемёт, установленный на аэроплане, не заряжен? Или это не входит в программу обучения? Поручик ответил, что стрельбы обязательно будут, но после того, как господа офицеры освоят пилотирование, а сейчас будет просто демонстрационный полёт, демонстрация возможностей аэроплана. Маленький поручик пока это всё объяснял, продолжал держать за руку выбранного им лейтенанта. А тот и не пробовал забрать свою руку, хоть это его немного смутило, но вот так держать руку этого нагловатого пилота-инструктора было очень приятно! Почему это так Ареньев не понимал, но ему это нравилось! Заглянув в глаза лейтенанта, поручик-инструктор, которого начальник курсов называл странным именем Тоша, повторил:
– Выложите, пожалуйста, всё из карманов, можете потерять.
А морской офицер, уже много повидавший на своём веку, смотрел в омуты больших зелёных глаз и растерянно молчал. Эта пауза длилась недолго, растерянность Ареньева его товарищи заметить не успели, так как один из них, офицер-кавалерист, посоветовал:
– Артём, ты не только всё из карманов вынимай, спроси – может, и штаны снять надо?
– Это лишнее, хотя… Если кто боится их испачкать, то может снять. Но потом придётся кабину мыть, так что не снимайте, пусть всё в штанах и останется, их всё-таки постирать легче, – под общий смех закончил маленький поручик, обращаясь к кавалеристу и забираясь вслед за лейтенантом в кабину аэроплана. Ареньев, досадуя на себя за непонятную слабость, уже успел всё быстро выложить из карманов и забраться в кабину.
Застрекотал мотор аэроплана, и тот, прокатившись по лётному полю, оторвался от земли и взмыл в небо. Многие из присутствующих видели полёты аэропланов, поэтому полёт по прямой, разворот и обратная прямая ни на кого впечатления не произвели. Аэроплан, оказавшись над лётным полем, задрал нос и круто, натужно завывая мотором, полез вверх, а потом началось такое!.. Аэроплан перевернулся вверх колёсами так, что стали видны сидящие в кабине! Потом начал падать, но не прямо на землю, а описывая спираль, над самой землёй выровнялся и снова пошёл вверх. Все завороженно смотрели в небо, в том числе и механики, выкатившие аэроплан из ангара, и ещё несколько к ним присоединившихся, из здания штаба и других хозяйственных построек высыпали все там находящиеся. Сделав последнюю «горку», закончившуюся почти отвесным падением, заставившим всех задержать дыхание, аэроплан мягко коснулся своими колёсами земли и подкатился к ангару.
– Ну, вашбродь. сколько вижу, как вы летаете, а каждый раз дух захватывает! – высказался один из механиков, помогая пилоту выбраться из кабины, даже не помогая, а поймав на руки, когда тот просто выпрыгнул, видно, это действие было для них привычным. Ареньев выбрался сам, если у некоторых офицеров, наблюдавших за полётом, лица были бледными, то лейтенант счастливо улыбался. Поручик-кавалерист, предлагавший снимать штаны перед полётом, шумно выдохнул:
