– Сын! Пусть живёт мой сын! – прошептала девушка немеющими губами. Козлобородый подёргал себя за бороду и покачал рогами:
– Упрям! Не по-демонски, упрям! Да, Атошалар, ты действительно больше не демон!
– Я Атош… – девушка не договорила, её голос затих, но уже начинающие мутнеть глаза смотрели на рогатого без страха. Тот, ухмыльнувшись, отметил:
– Не боится, совсем не боится ни меня, ни умереть. Ты удивил меня Атошалар… ладно, пусть будет – удивила Атоша. Это достойно вознаграждения.
Со стороны казалось, что заграничный профессор ничего не говорил, а, положив руки на живот девушки, делал какие-то манипуляции, похожие на массаж, только более сложные. Внезапно Тоша дёрнулась и закричала так, как кричат роженицы в тот самый момент, когда появляется на свет новая жизнь, а у профессора с козлиной бородой появился в руках младенец, мальчик! Профессор шлёпнул этого мальчика, и новорожденный, словно подхватывая эстафету замолчавшей матери, громко закричал. Иностранный профессор, передав младенца бабке-повитухе, обратился к двум суетящимся докторам:
– Да, коллеги, случай сложный, но не смертельный. В клинике, которой я имею честь руководить, разработан метод устранения подобной патологии – выравнивания неправильного положения плода в утробе матери, в обычных условиях приводящей к гибели их обоих. Что вы могли и наблюдать в данном конкретном случае, не в силах помочь. Это не ваша вина, метод недавно разработан и, как видите, данная процедура не требует хирургического вмешательства, а ведь подобные действия, я имею виду – попытку провести кесарево сечение, приводят к летальному исходу, всегда приводят. А мой метод… да что рассказывать, вы сами всё видели. Дайте мальчика счастливой матери.
Пока доктора обсуждали увиденное, рогатый профессор (что он рогатый видела, как и слышала, что ей говорилось, только Тоша) повернулся к счастливой, но очень бледной матери:
– Вот, это моя милость, можно сказать, награда за дерзость, но и не наказать я не могу. Твоя демонская составляющая не даст тебе умереть, и ты увидишь смерть дорогих тебе людей, смерть от старости. Сама же такой молодой и останешься. Вот так! Ну ладно, можешь тут переживать, а я пошёл.
Артём уже не бегал по комнате, он, как и все остальные, слушал белобородого. Голос того то журчал, как ручеёк, то шумел, как ласковый морской прибой, успокаивая и вселяя уверенность, что всё будет хорошо. Неожиданно раздался крик Тоши. Артём вскинулся, собираясь бежать на второй этаж, туда, где была его жена, но белобородый остановил его, подняв палец и, словно повинуясь этому жесту, раздался детский крик. Так кричит новорожденный ребёнок! Но откуда ему взяться? Ведь младенец умер, не родившись, и это было точно определено!
– А? Как это? – один из трёх докторов (тот, что был в комнате со всеми и который сообщил, что ребёнка спасти не удалось) от удивления открыл рот.
– Закройте рот, коллега, вы можете вывернуть челюсть. А это, поверьте, весьма болезненно, – произнёс белобородый, обращаясь к врачу и повернувшись к Артёму, добавил: – Я же говорил, что всё будет хорошо. А при родах женщины всегда кричат, в этом нет ничего страшного. Кричит и младенец, извещая мир о своём появлении. А как же иначе? Так что, молодой человек, не волнуйтесь.
Артём хотел что-то сказать или о чём-то спросить, но не успел, вниманием всех завладел спускающийся по лестнице доктор медицины, профессор множества университетов. Выглядел он не то что довольным, очень важным, даже величественным, и торжественно сообщил, обращаясь ко всем:
– Мальчик, крепкий бутуз, – после чего сделав многозначительную паузу, сказал Артёму: – Можете подняться, посмотреть на своего сына и поздравить счастливую мать.
Общий восторг был ответом на эти слова, Артём бросился наверх, в комнату, где была Атоша, а владелец козлиной бороды и чёрного костюма принимал восхищённые поздравления, в этом не участвовала только Атиша, стоящая в стороне и зажавшая рот ладонью, она видела рога и хвост этого «доктора». Улыбался и белобородый, хоть его вечный оппонент в этом и не признается, но этот спор он проиграл – он не только не получил душу, но способствовал появлению новой! Когда общий восторг утих, заграничных докторов уже не было, они ушли. И это никого не удивило, как не удивили их сухие плащи и чистая обувь – и это при бушующей на улице грозе!
