Бойль принял нас любезно, хотя и не без удивления: увидел входящего со мной Мартина.
– Что-нибудь срочное, мсье Ано?
– Первое: Дональд Мартин – наш человек. Он работал, – я подчеркнул это слово в прошедшем времени, – у Мердока по нашему заданию. Был связным, а сейчас срочно переквалифицируется в моего телохранителя. Отсюда и второе: нам необходимо оружие. Не полицейские автоматы – они слишком громоздки, их не спрячешь, – а обычные многозарядные пистолеты, такие, как у вас, например.
– Значит, что-то случилось? – подумав, спросил Бойль.
– Случилось.
Я кратко рассказал ему о нападении у входа в отель.
– Но почему стреляли именно в вас?
Пришлось объяснить, почему, по моему мнению, они решили не трогать сенатора.
– Мердок человек сообразительный и умеет делать правильные выводы. В кого бы вы стреляли, если бы хотели ответить по-мердоковски на выступление Стила? И меня, конечно, не устраивает участь Пасквы, сами понимаете.
Не задавая больше вопросов, Бойль вызвал дежурного адъютанта.
– Принесите два пистолета карманного образца и соответствующего калибра, – распорядился он. – Разрешение выпишите на этих двух джентльменов. Имена свои они вам сообщат. Кроме того, пошлите полицейского для дежурства у отеля «Омон». Пусть осматривает все фиакры и ландо, останавливающиеся поблизости.
– Привлечет внимание ваш полицейский, – сказал я Бойлю, когда адъютант вышел из кабинета.
– Лишний глаз не помешает.
– Убийце-профессионалу он не страшен. Меня могут обстрелять и на перекрестке, где скапливаются экипажи. Может это сделать и верховой с конной дорожки. Годится и автомобиль – грохот только заглушит звук выстрела. Главное, суметь вовремя ответить тем же.
Пистолеты нам выдали, но относительно полицейского я оказался прав. Его застрелили на другой день, к вечеру, когда редкие газовые фонари в переулке позволяли стрелять из любого темного уголка – или из соседнего с отелем подъезда, или из окон жилого дома напротив.
Об этом мне сообщил по телефону Бойль, когда убитого уже увезли.
– Кто убил – неизвестно. Зачем – непонятно. Ведь нападения на вас не последовало.
– Нам просто хотят напомнить, что они сильны и располагают для достижения цели любыми средствами. И все-таки я почему-то не подозреваю Мердока, Бойль. Может быть, Фревилл или какая-нибудь другая шушера. Может быть, даже, на свой риск и страх, без приказа шефа. Мне до сих пор казалось, что я ему нужен живой, а не мертвый. Во всяком случае не посылайте больше людей к отелю, Бойль. Сами справимся…
Обычно поутру после душа я завтракаю у себя в номере или в баре внизу. Но на этот раз до завтрака мне захотелось поразмяться, побродить по тихой улочке со странным названием «Только для пешеходов». В утренние часы пешеходов здесь почти не бывало: кафе, конторы и мастерские предпочитали более людные улицы.
Слежку за собой я заметил не сразу. Правда, еще в вестибюле отеля, у газетного киоска, мне попался на глаза парень небольшого роста, в сером укороченном сюртуке и модных узких клетчатых брюках. С какой-то непонятной рассеянностью листал он на прилавке одну из газет, словно ему было нечего делать.
Я не спеша прошел мимо него, лишь скользнув взглядом по его нестерпимо клетчатым панталонам, и, выйдя из отеля, свернул на улочку «Только для пешеходов». Оглянулся. Так и есть: мой клетчатый молодчик следует за мной, как будто у него тот же путь и те же намерения. Я остановился, якобы для того, чтобы поправить брючную штрипку. Он тоже остановился: достает из портсигара свернутую из табачного листа сигарку. Пока он ее раскурил, я быстро двинулся вперед и, срезав путь, очутился в другом переулке. Все ясно: «клетчатый» не отпускает меня, строго соблюдая дистанцию. Следовало вернуться в отель и поразмыслить о том, что предпринимать дальше.
Позавтракав сыром и копченой свининой, выпив две чашки кофе, я успел просмотреть газеты. Я твердо знал, что преследователя своего здесь не увижу. У зала один выход, и «клетчатый» ждал либо в вестибюле отеля, либо на прилегающей к нему улице.
Все правильно. Он действительно дежурил на посту у фонарного столба. Я нанял кэб. К счастью для «клетчатого», свободных экипажей возле отеля было много, и я смог легко убедиться, что «ищейка» взяла след.
Добравшись до биржи, я нырнул в толпу гомонящих брокеров. Но «клетчатый» оказался рядом, с биржевым бюллетенем в руках.
Проверять больше незачем. Я возвратился в отель, зашел к Мартину.
Он был дома, лежал, постанывал.
– Что стряслось? – спросил я у него.
– Зуб заболел. Нестерпимо. Пришлось по рекомендации портье пойти к их зубному врачу.
– Ну и как?
– Знаешь, как лечили зубы в девятнадцатом веке? Ни бормашины, ни анестезии. Зубы рвут без наркоза клещами, будто гвозди из доски. От страха у меня даже боль прошла. Теперь долечиваюсь «Эдемом старым», без разбавки. А ты почему такой взмыленный?
Я рассказал Мартину о своей вынужденной прогулке по Городу. Дон сразу же отставил недопитый «Эдем» в сторону.
– Сначала пытались подстрелить тебя у входа в отель, потом убили полицейского. Теперь почему-то слежка. Кто следит и зачем?
– Если б я знал!
– Может быть, полицейское наблюдение?
– За какие проступки?
– Для охраны.
– Ее же сняли по договоренности с Бойлем.
– Мердок?
– Вряд ли. Ему не обязательно знать, куда я хожу, где ночую или в каком баре ем мороженое и пью пиво. Его интересуют мои замыслы. Но никакая, тем более столь примитивная, слежка ему этих замыслов не откроет.
– А если ты Мердоку очень мешаешь?
– Безусловно. Он мне сам сказал. Но зачем посылать филеров? Есть другие способы устранять помехи.
– Эти способы уже применялись.
– Не Мердоком.
– Тогда тобой заинтересовался еще кто-то.
– Вот и я думаю. Не надо уходить от тени, лучше идти за ней. Куда-нибудь да придем.
– Значит, подключаешь меня? Спасибо, – обрадовался Мартин.
Мы пообедали с завидным аппетитом. Из-за чего паника? Нас двое, оружие есть. Страшно, конечно, – столкнуться с неведомой опасностью всегда страшно. Но выхода у нас не было. С Бойлем советоваться излишне: я сам предложил ему снять полицейское охранение. С Мердоком тоже: ему плевать, что за мной кто-то следит. Да и слежка эта настолько непрофессиональна, что смешно обращаться за советами к специалистам. Тут надо решать самостоятельно.
Для предстоящего маневра мы переоделись. Я надел сапоги с короткими и мягкими голенищами, куда можно было засунуть пистолет без риска, что его найдут при наружном, поверхностном, осмотре, а Мартин облачился в свой сильвервилльский, видавший виды костюм, позволяющий пистолета не прятать, а держать под рукой – ведь следили-то не за ним и непосредственно ему ничего не угрожало.
