Граф положил газету на столик, зевнул и потянулся. Он встал и подошел к дверям отеля, словно хотел посмотреть, какая на улице погода. Снаружи швейцар Родион поприветствовал итальянскую пару, махнул рукой, чтобы к входу подъехало такси, и открыл итальянцам дверь автомобиля. Когда пара села и автомобиль отъехал, граф развернулся, пересек фойе и стал подниматься по лестнице (начиная с 1952 года Ростов перестал подниматься, перешагивая через ступеньку, и теперь наступал на каждую). Граф поднялся на четвертый этаж и подошел к двадцать восьмой по счету двери. Из кармана жилета он двумя пальцами достал подаренный ему Ниной ключ, посмотрел налево, затем направо и вошел в номер.
В номере 428 граф не был с начала тридцатых годов, то есть со времен, когда Анна пыталась найти работу в кино. Граф не стал рассматривать, как за эти годы изменилась обстановка номера, а прямиком прошел в спальню и решительным движением открыл дверь шкафа. В шкафу висели платья итальянской красавицы – все до колена, с короткими рукавами и однотонные (граф должен был признать, что такой фасон очень шел красавице). Ростов закрыл дверцу шкафа и открыл другую. Внутри висели брюки, а также лежала фуражка того фасона, который часто носят продавцы газет. Граф выбрал пару брюк, потом во втором сверху ящике комода нашел белый свитер. Он вынул из кармана наволочку и положил в нее выбранную одежду. Потом подошел к входной двери, приоткрыл ее, убедился, что в коридоре никого нет, и вышел.
Только когда замок двери щелкнул и закрылся, граф сообразил, что ему надо было взять и фуражку продавца газет. Он засунул пальцы в карман жилета и услышал звук тележки обслуживания, на которой гостям доставляли в номер еду. Ростов быстро вышел на служебную лестницу до того, как из-за угла в коридоре появился Олег с тележкой.
* * *
В одиннадцать часов вечера Ростов сидел в баре «Шаляпин» с бокалом бренди и думал о том, что он уже добыл, и о том, что ему еще предстояло достать. У него был путеводитель «Baedeker», золотые монеты, отчеканенные в честь коронации Екатерины II, а также большая иголка и длинная нитка, которыми его снабдила Марина. Графу предстояло сделать еще пару дел, самым сложным из которых было то, что он должен был придумать, как именно отправить определенное сообщение. С момента, когда в уме графа сложился план, он знал, что именно эта задача окажется наиболее сложной. Это сообщение нельзя было отправить телеграммой. Но в конечном счете, если никаких вариантов не оставалось, граф был готов привести свой план в действие и без отправки этого важного сообщения. Граф допил бренди и уже собирался подниматься наверх, как напротив него за стойкой бара появился Аудриус с бутылкой.
– Позволите предложить вам за счет заведения?
После того как графу исполнилось шестьдесят лет, он старался не пить спиртное после одиннадцати вечера. Он пришел к выводу, что лишняя выпитая рюмка или бокал, точно так же, как и маленькие дети, могут не давать по ночам спать. Однако отказываться от предложения бармена было невежливо, особенно после того, как он на глазах у Ростова открыл новую бутылку. Поэтому граф с благодарностью кивнул Аудриусу, уселся поудобнее и начал следить за тем, что делали несколько громко смеявшихся американцев в дальнем конце бара.
Американцы смеялись над незадачливым продавцом торговых автоматов из Нью-Джерси. Поначалу с молодым американцем никто даже не хотел говорить по телефону, но с апреля месяца удача улыбалась ему, и он назначал встречи и общался с высшими руководителями в самых разных областях и отраслях промышленности. Он встречался с представителями комиссариата продовольствия, финансов, труда, образования и даже иностранных дел. Американские журналисты считали, что продать торговый автомат в России так же сложно, как повесить портрет Джорджа Вашингтона в Кремле, поэтому с большим удивлением следили за успехами своего молодого соотечественника. Успехи Вебстера объяснялись тем, что он попросил отца прислать ему образцы товаров, которые обычно продают в торговых автоматах: сигареты и шоколадные батончики. Его отец прислал пятьдесят ящиков этого добра. После этого все двери перед молодым американцем оказались гостеприимно открытыми, потому что всем нравились американские сигареты и шоколадные батончики.
– Я очень надеялся на то, что на сегодняшней встрече продам партию торговых автоматов, – говорил Вебстер.
Американец принялся рассказывать, как прошла его последняя деловая встреча, а граф подумал о том, что Ричард чем-то был похож на Вебстера. Ричард был щедрым, любознательным и не боялся того, что люди над ним посмеются.
Граф поставил бокал на стойку бара.
«Может быть, все-таки можно что-то придумать? Может быть, есть способ…» – подумал он.
Граф не успел ответить на вопрос, который сам себе задал, как пухлый американец дружески помахал кому-то рукой. Граф обернулся и увидел известного профессора из Ленинградского университета…
* * *
Около полуночи Вебстер расплатился за напитки в баре, похлопал по плечу приятелей и двинулся вверх по лестнице, насвистывая мелодию, отдаленно напоминавшую «Интернационал». На четвертом этаже, стоя перед дверью своего номера, он долго искал в карманах ключ. Но, войдя в номер, он тут же протрезвел.
Последнее произошло сразу после того, как сидевший в кресле граф включил лампу.
Американец увидел, что в комнате сидит человек, но не стал кричать и скандалить.
– Простите, – произнес он с блаженной улыбкой пьяного. – Это, видимо, не мой номер.
– Нет, – ответил граф, – это ваш номер.
– Да? Ну, если это мой номер, то это вы находитесь в чужом…
– Возможно, – сказал граф. – Но суть не в этом.
Американец подошел поближе к Ростову.
– Вы официант из «Боярского», если не ошибаюсь?
– Да, я официант.
Американец кивнул.
– И зовут вас…
– Ростов. Александр Ростов.
– Мистер Ростов, я предложил бы вам выпить, но час уже поздний, и у меня завтра ранняя встреча. Чем могу быть вам полезен?
– Мистер Вебстер, вы действительно можете быть мне очень полезным. Понимаете, мне нужно передать письмо в Париж человеку, которого вы, вполне вероятно, можете знать…
И тут, несмотря на поздний час и раннюю встречу, Пухлый Вебстер все-таки предложил графу виски.
Как мы уже знаем, Ростов стремился не пить после одиннадцати вечера, а после полуночи вообще запретил себе прикасаться к спиртному. Он даже несколько раз цитировал Софье своего отца, который говорил, что такое поведение приводит только к глупостям, порочным связям, а также карточным долгам.
Но после того как он пробрался в номер американца и договорился о том, как отправит письмо, Ростов неожиданно подумал, что в подобной ситуации после полуночи Хамфри Богарт вряд ли отказался бы от спиртного. Более того, из всех просмотренных Ростовым фильмов с участием этого актера можно было сделать вывод, что Богарт предпочитал пить после полуночи, тогда, когда оркестр замолкал, посетители бара расползались по домам, а питейное заведение пустело. Богарт пил в часы, когда двери салунов запирались, свет становился приглушенным, на столе появлялась бутылка виски, и деятельные и целеустремленные люди могли спокойно и не отвлекаясь поговорить.
