– Что думаешь? – спросил метрдотель старшего официанта.
Граф высказал несколько предложений о том, кого куда лучше посадить. Тут раздался стук в дверь. Вошел Станислав, в руках которого была одна суповая тарелка и одна тарелка для второго блюда.
– Добрый день, господа, – с улыбкой поприветствовал су-шеф Андрея и графа. – Сегодня у нас огуречный суп и…
– Да, да, – нетерпеливо прервал его Эмиль. – Мы все знаем.
Станислав поставил тарелки и поспешно удалился.
– В дополнение к обычному меню у нас сегодня огуречный суп и жаркое из баранины, – произнес шеф-повар, показывая на «подношение».
На столе стояли три чашки. Эмиль поочередно зачерпнул двумя чашками из тарелки, поставил их и ждал, пока его коллеги попробуют.
– Прекрасно, – сказал Андрей.
Эмиль кивнул, повернулся к графу и вопросительно поднял брови.
«Пюре из очищенного огурца, – думал граф, – кефир… немного соли… Но и что-то еще… что-то напоминающее о наступлении лета…»
– Мята? – спросил он.
– Bravo, monsieur, – ответил шеф-повар.
– Будет очень хорошо гармонировать с бараниной, – заметил граф.
Эмиль утвердительно кивнул, взял свой тесак, отрезал по ломтику от большого куска баранины и положил их на две тарелки.
Баранина оказалась мягкой, сочной, в розмарине и с хлебными крошками. Метрдотель и старший официант благостно вздохнули.
В 1927 году член Центрального Комитета безрезультатно пытался заказать бутылку бордо во время обеда с новым французским послом. С тех пор бутылки с этикетами снова вернулись в винный погреб отеля. Андрей, повернувшись к графу, спросил его о том, какое вино он мог бы порекомендовать гостям к баранине.
– «Château Latour» 1899-го тем, кто может себе это позволить.
Шеф-повар и метрдотель кивнули.
– А тем, кому такое вино не по карману?
Граф задумался.
– «Côtes du Rhône»
[49].
– Прекрасно, – произнес Андрей.
– Скажи своим ребятам, что баранина должна быть с кровью. Если кто-то любит уголья, пусть идет в ближайшую рабочую столовую, – заявил Эмиль графу, показывая на туши, висевшие на кухне.
Граф ответил, что именно это он и передаст всем официантам. Андрей закрыл книгу заказов столиков, а Эмиль вытер свой тесак. Они уже начали отодвигать стулья, когда граф произнес:
– Господа, хочу обсудить с вами еще вот какой вопрос…
Шеф-повар и метрдотель тут же сели и снова придвинули стулья ближе к столу.
Ростов посмотрел в окно кабинета шеф-повара, чтобы убедиться в том, что все работники кухни заняты своим делом. Потом из внутреннего кармана белой куртки достал конверт, который ночью ему подсунули под дверь. Он взял третью стоявшую на столе чашку и высыпал в нее из конверта вещество, состоявшее из волокон красного и золотистого цветов.
Некоторое время все трое сидели молча.
– Bravo, – второй раз за день произнес Эмиль.
– Можно? – спросил Андрей.
– Конечно.
Андрей взял чашку и несколько раз слегка наклонил ее в разные стороны. Потом он бесшумно поставил чашку на блюдце.
– Хватит?
Шеф-повар уже видел содержавшееся в конверте количество и ответил уверенным тоном:
– Без сомнения.
– А фенхеля тоже хватит?
– У меня есть три пучка. Тот, что подсох, выбросим, но в целом он в прекрасном состоянии.
– А что там у нас с апельсинами? – спросил граф.
Шеф-повар с серьезной миной отрицательно покачал головой.
– Сколько нам нужно? – поинтересовался Андрей.
– Два, может, три.
– Я думаю, что смогу достать.
– А сегодня получится? – спросил шеф-повар.
Андрей вынул из кармана жилета луковицу часов и посмотрел на циферблат.
– Если все сложится.
Интересно, где Андрей собирался достать апельсины? В другом ресторане? В валютном магазине? При помощи высокопоставленных партийных чиновников? Зачем нам об этом знать? Где, например, граф взял почти пятьдесят граммов шафрана? Все уже давно перестали задавать друг другу подобные вопросы. Главное, что шафран уже был, а апельсины найдутся.
Они обменялись довольными взглядами и встали из-за стола. Андрей снова водрузил очки на лоб. Шеф-повар повернулся к графу:
– Ты дашь им в руки меню и их заказы примут быстро и четко? Будет так и не иначе?
– Именно так и будет.
– Вот и отлично. Значит, встречаемся в полпервого, – сказал шеф-повар.
* * *
Граф вышел из ресторана «Боярский» пружинистой походкой. На его лице сияла улыбка, через руку была перекинута белая куртка официанта. Все шло прекрасно.
– Привет, Гриша, – сказал он коридорному, который поднимался по лестнице с вазой, в которой стояли почти метровые филадельфийские лилии.
– Guten tag
[50], – приветливо сказал он молодой фройляйн в блузке цвета лаванды, которая ждала лифта.
Хорошее настроение графа можно было частично объяснить показаниями термометра. За последние три недели температура поднялась на пять градусов, что в конечном счете и привело к огуречным супам с мятой, блузкам цвета лаванды и почти метровым филадельфийским лилиям. Его радовала перспектива одной встречи в четыре часа дня и еще одной, чуть позже – в полпервого ночи. Его также радовало и то, что он дважды за день услышал bravo от Эмиля. Подобное происходило только раз или два за последние четыре года.
Проходя через фойе отеля, граф приветливо махнул в ответ на приветствие нового сотрудника, работавшего в окошечке для выдачи корреспонденции. Потом граф увидел Василия, который в тот момент клал телефонную трубку, судя по всему, только что обеспечив гостям два места на какой-нибудь спектакль, билеты на который были распроданы уже две недели назад.
– День добрый, друг мой. Весь в работе, – сказал он Василию.
Вместо ответа консьерж показал рукой на фойе отеля, в котором было людей не меньше, чем в золотые предвоенные годы. Телефон Василия снова зазвонил, тут же три раза прозвучал звоночек, которым вызывают коридорных и портье, и кто-то крикнул: «Товарищ! Товарищ!»
«Ох, – подумал граф. – Вот нашли себе словцо…»
Когда граф еще мальчиком был в Петербурге, он очень часто слышал это слово. Это слово могло прозвучать где-нибудь на рабочих окраинах, в темном углу трактира или было написано на листовке, лежавшей на мостовой. Но через тридцать лет оно стало самым часто используемым словом русского языка.
