– Штырь, вот так встреча! – обрадованно воскликнул Бугор. – Муха за тобой заходил, а твоя мать сказала, что ты уже куда-то ушёл. А ты вон где, тоже в парке.
– Да я с музыкантами с танцплощадки скорешился, мы с ними обсуждаем наши возможные перспективы на будущее.
– Ты чё, тоже, что ли, музыкантом заделался? Обалдеть, пацаны, Штырь у нас теперь лабух. Много заработал?
– Всё впереди. И кстати, Муха, очень может быть, что я заберу документы из железнодорожного и поступлю в музыкальное училище.
– Брешешь! Ты же в жизни ни на чём не играл. Да и нот не знаешь, – заявил Сява.
– Не знаю насчёт нот, но на гитаре Штырь лабает зачётно, – встрял Муха. – Недавно такой концерт забацал – весь двор на ушах стоял. И песни обалденные. Ты уж пацанам тоже как-нибудь сыграл бы, гитара же у тебя дома есть…
– Так, с концертами успеется, мы вообще-то сюда по делу пришли, – осадил всех Бугор. – Будем щас с лохов мелочь трясти… Во, глянь, как раз чешет фраер с какой-то тёлкой.
Бугор кивнул в сторону парочки. Невысокий парень лет шестнадцати – семнадцати с девушкой под ручку неторопясь прогуливались по погружённой в вечерний полусумрак аллее, на которой редкие фонари ещё не зажигались. Одета парочка была прилично, что конечно же не ускользнуло от внимательного взгляда главаря нашей банды, к которой я себя уже, впрочем, старался не причислять.
– Чё, Штырь, подломим фраерка? – криво ухмыльнулся Бугор. – Вроде упакован богато, может, у него не только мелочь в карманах завалялась.
– Слушай, Бугор, я решил с этим делом завязать и тебе не советовал бы. Так ведь рано или поздно окажешься за решёткой. И парней за собой тянешь.
– Во, блин, как долбануло-то тебя… Решил перевоспитанием нашим заняться, Штырь? Или ты уже и не Штырь, а Егор, как там тебя по батюшке? С нами западло стало корешиться? А если пацаны не хотят быть такими же чистенькими?
– Ну, если голова на плечах у них есть, одумаются, дай бог, вовремя.
Сява и Муха глядели на меня удивлённо, словно видели в первый раз. Дюша сидел, опустив голову.
– Ну как знаешь, Штырь, – сквозь зубы сплюнул Бугор. – Можешь валить свои песенки сочинять, а у нас фраер с тёлкой вон уже уходят. Пацаны, подорвались шустрее.
«Блин, сейчас ведь и впрямь парню хреново придётся, – подумал я, удаляясь в другую сторону. – Хоть он и выглядит постарше, но один Бугор чего стоит. Здоровый, сука. Ввязаться в это дело? Тогда и самому, чего доброго, бока намнут, и без того у Бугра теперь зуб на меня. А стоять в стороне… Всё же это не ларёк с куревом грабить». Я обернулся, посмотрев, как братва завязывает разговор с ничего не подозревающим пока парнем. Небось сначала закурить спросят, после на мелочь перейдут по уже отработанной схеме. Плавали, знаем. И ни одного прохожего, как назло, никто Бугра с подельниками не спугнёт… О, на ловца и зверь бежит. Точно, двое молодых людей с красными повязками неторопясь двигались по расположенной перпендикулярно аллее. Если девица начнёт кричать, могут и услышать. А если нет? Вдруг их шпана уже запугала?
– Товарищи! – окликнул я дээндэшников.
Парни притормозили, пытаясь разглядеть в сумерках, кто их окликнул. Я сделал несколько шагов навстречу.
– Чего тебе? – спросил один из обладателей повязок.
– Похоже, вон там хулиганы к молодому человеку и его девушке пристают, – показал я в глубину аллеи.
– Где?
– Да вон же…
– Ну-ка, Серёга, пойдём разберёмся, – поторопил своего напарника говоривший.
В этот момент от места разборки раздался девичий вскрик, и ребята с повязками припустили что есть мочи. Раздалась трель свистка, ого, оказывается, их даже свистками снабжали. Ладно, я своё дело сделал, спас парня и девицу от поругания, и теперь с чистой совестью могу продолжить движение, заданное внутренним навигатором, то есть в сторону ближайшей станции метро. И вообще, что-то я уже сильно проголодался. Интересно, чем мамуля сегодня порадует на ужин?
Глава 7
– А-а, здравствуйте, здравствуйте, молодой человек. Проходите. Может, чайку?
Матвей Иосифович всё ещё обращался ко мне на «вы», тем самым невольно поднимая меня в собственных глазах.
Или подчёркнутая вежливость – характерная особенность этой нации? Хотя вон Бернес сразу тыкать начал. Но он, скорее, исключение из правил. Потому что за свои шестьдесят три года я встречал немало последователей Торы, особенно в сфере культуры, и почти все предпочитали подчёркнуто уважительное обращение. Разве что Миша Шуфутинский любил иногда запанибрата хлопнуть по плечу и потащить выпить по стопарику-другому огненной воды. Сейчас он года на три, наверное, моложе меня, ещё постигает азы в средней школе.
– Спасибо, я дома как раз перед выходом чаю напился, – соврал я. – Может, сразу к делу?
– Ну что ж, не смею настаивать, к делу так к делу. Прошу к инструменту, показывайте, что у вас припасено.
Я раскрыл папку, извлёк ноты и тексты порядка полутора десятка песен, которые, как мне казалось, соответствовали духу времени и могли иметь счастливую судьбу. В моём прошлом, во всяком случае, так и было.
Для начала я повторил вещи, которые исполнял здесь в первое своё посещение. Песню «На дальней станции сойду» Блантер пообещал предложить молодому, подающему надежды исполнителю Вадиму Мулерману.
– «Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома…» – затянул я своим хрипловатым тенорком очередной потенциальный хит.
Выслушав песню до конца, Блантер надолго задумался. Чтобы облегчить его муки, я предложил кандидатуру Эдиты Пьехи, которая на самом деле была одной из первых исполнительниц произведения. Хотя народ больше помнил Анну Герман, да и мне её вариант импонировал, если честно. Но пока Герман и в Польше была мало кому известна, а Пьеха уже на слуху.
«Нежность» мы решили предложить популярной в это время Лидии Клемент, которая через несколько лет, если мне не изменяла память, умрет вроде бы от меланобластомы. Надо будет, кстати, предупредить её, как и Бернеса, чтобы следила за своим здоровьем. Но это если удастся сойтись с певицей поближе.
Песню «Шумят хлеба» зарезервировали за Хилем, и то пришлось Блантера уговаривать. Хиль пока ещё не вышел на эстраду, блистал с классическим репертуаром, Матвей Исаакович даже как-то побывал на концерте, где выступал мой протеже. Но всё же моя настойчивость принесла свои плоды, Блантер пообещал найти координаты певца и связаться с ним.
– «Чёрный кот» можно предложить Тамаре Миансаровой, – сказал я, закончив аккомпанировать себе после очередной песни.
– Хм, ну а что, весёлая песенка, проскальзывает что-то джазовое, – задумчиво кивнул Блантер. – Думаю, и Тамаре придётся по вкусу, она девушка, как бы сказать, заводная.
– А вот «Ноктюрн» неплохо бы услышать в исполнении Муслима Магомаева.
