– Уже мутишь вовсю? – усмехнулся Миха. – Ладно, бери свою девочку, только пусть наденет лучшее платье.
И сам прикинься поприличнее, а то будешь выглядеть белой вороной.
Легко сказать «поприличнее»… После изучения гардероба я ничего приличнее школьной формы не нашёл. Но не в ней же идти, блин! А денег на покупку нормального прикида у матери просить не хотелось. Да и незачем ей вообще знать, что я мотаюсь по таким заведениям. В общем, нужно думать.
На следующий день после тренировки я заскочил в спортзал, где занималась Лена, и предупредил её о походе в «Коктейль-Холл». От этого известия девчонка прыгала чуть ли не до потолка, предвосхищая, как будут завидовать ей подруги. Пообещала надеть самое красивое платье, на том и расстались. Кстати, она была не против, чтобы я называл её Лисичкой.
– Ты прямо как моя мама, она тоже говорит, что я на лисичку похожа, – надула было губки Ленка. – Ну ладно, если тебе так нравится, называй. А я буду тебя называть Ёжиком.
– Это почему?
– Потому что у тебя волосы на затылке всё время торчат.
Это точно, с этим вихром я ничего не мог поделать, в конце концов плюнул и перестал обращать на него внимание. Теперь, значит, буду Ёжиком. Ну хоть не дикобразом.
Тем временем я решил попытать счастья с ресторанами. Кафешки отмёл сразу, что-то не вызывали эти заведения у меня доверия. Другое дело – рестораны, статус на порядок выше. В Москве их всегда было немало, как элитных, так и не очень. Почему бы и ресторанным музыкантам не предложить кое-какие вещи? Уж с них навар получился бы даже поболе, чем с танцпола. Правда, даже в самый захудалый ресторан меня, пятнадцатилетнего подростка, никто не пустит. Остаётся караулить музыкантов на выходе, гадая, с парадного или чёрного они появятся.
Впрочем, этот вопрос можно выяснить у обслуги. У того же швейцара, с которым можно при желании договориться. Например, за пачку сигарет. После того набега на ларёк Бугор выделил всем по пачке курева «Друг», «Крым» и «Курортные». Поскольку с вредной привычкой я был в завязке, то хранил сигареты на всякий случай, заховав их в своей комнатушке на полке за книгами в надежде, что мама или сестра их не обнаружат.
В общем, надумал я эти два дня потратить на обход мест культурного отдыха советских граждан. Заскочив в ВУОАП, зарегистрировал у уже знакомых мне Нетребко и его коллеги ещё пяток песен поприличнее и, вооружившись папкой с несколькими экземплярами каждой песни, двинул сначала в ресторан «Прага». Только зря потратил пачку «Друга» на взятку швейцару. Музыкант, которого тот попросил выйти ко мне, узнав, что я хочу предложить им свои песни, презрительно хмыкнул и пообещал вызвать наряд милиции. Ладно, пеняй на себя, придурок, подумал я, потом будешь локти кусать.
А вот в ресторане «Арагви», до которого я добрался в седьмом часу вечера, даже курева не понадобилось. В смысле, уже швейцар меня послал, как и музыкант из «Праги». Я было собрался разочарованно уходить, но был остановлен восклицанием:
– Егор! Вот не ожидал тебя здесь встретить!
Я поднял глаза… Ба, да это же Бернес! Причём не один, а в компании двух товарищей, примерно своих ровесников.
– Здравствуйте, Марк Наумович! Для меня наша встреча тоже неожиданность.
– Ты что здесь делаешь? В ресторан не пускают? Ну правильно, тебе лет-то сколько?..
– Так мне не сам ресторан нужен, а ресторанные музыканты.
– Музыканты? Хм, ну-ка, давай зайдём, сядем и нормально поговорим… Молодой человек с нами, – кивнул он швейцару.
– Но…
– Никаких но. – И Бернес легонько подтолкнул меня в спину: – Идём.
Столик для известного артиста и его друзей был зарезервирован в небольшом закутке, из которого хорошо просматривался весь зал и сцена в том числе. На ней сейчас было пусто, но, учитывая, что я ещё с улицы слышал отголоски живой музыки, музыканты где-то неподалеку, возможно, отлучились перекурить. А может, и перекусить. Зато мой глаз сразу зацепился за микрофоны, совсем не те «трубочки», с которыми выступали музыканты «Апогея». Такие микрофоны, как эти, в моё время считались произведением винтажного искусства. Немало постеров было в ходу, на которых Элвис Пресли изображался именно с подобной штуковиной. Как-то и мне посчастливилось выступать с подобным, назывался он «сценический кардиоидный микрофон ретродизайна Volta Vintage Silver».
Несмотря на название ресторана, я заметил в зале всего трёх представителей кавказской национальности, сидевших за столиком в другом конце зала.
Тем временем нарисовался учтивый официант, обратившийся к Бернесу по имени-отчеству. Троица моих «собутыльников» внимательно изучила меню, негромко посовещалась, после чего Бернес спросил меня:
– Егор, спиртного не предлагаю, тебе сок, а что поешь?
– Марк Наумович, мне абсолютно всё равно, к тому же я и не особо голодный. Да и денег у меня пятьдесят копеек…
– О деньгах забудь, я угощаю. А насчёт того, что сытый, можешь мне не рассказывать. Я в твои годы всегда хотел есть, всё-таки растущий организм… Так, записывайте, товарищ официант… Молодому человеку сока, нам с товарищами красного напареули… и минералку, лучше боржоми. Четыре салата «Сюрприз» и столько же заливных телячьих языков. Харчо, Егор, здесь замечательное… Четыре харчо. Та-ак… Четыре шашлыка по-карски – это, Егор, фирменное блюдо здешнего шеф-повара. А хачапури по-аджарски есть? Отлично, его тоже. На десерт юноше мороженое. Ты же не против мороженого, Егор? Вот и ладно. Пока всё.
Вот ведь странно… Насколько я помнил, по неофициальной информации, Бернес после того, как его первая жена умерла от рака, так же как до неё от рака умерли его отец и сестра, напрочь отказался от вредных привычек. Вроде как тоже боялся заполучить онкологию. А в этой реальности уже второй раз я становлюсь участником застолья с всенародно любимым артистом. И как это понимать? Может, это всё-таки какое-то другое прошлое?
Либо источники врали, и Бернес как пил, так и продолжал пить после смерти жены.
Пока официант выполнял заказ, Марк Наумович представил своих спутников. Один из них оказался кинодраматургом Алексеем Каплером, а второй – актёром Борисом Андреевым. То-то я гляжу, лицо уж больно знакомое, вот только не мог вспомнить, где я его видел. Не знаю, получил ли Андреев к этому времени народного или нет, а спрашивать постеснялся.
Меня, само собой, Бернес тоже представил. Назвал самородком и заявил, что мир обо мне скоро услышит.
– Мне, к слову, Блантер твою новую песню показал, «С чего начинается Родина», – сказал он. – Мы у него порепетировали с часок, и, я тебе скажу, Егор, ты всё больше меня удивляешь. Приятно удивляешь.
А затем последовал вопрос, что же всё-таки мне понадобилось от местных музыкантов? Я решил не скрывать правду.
– Марк Наумович, тут такое дело… Девушка у меня появилась. Сами понимаете, на кино-мороженое какие-никакие деньги, а нужны. Тем более в пятницу вечером нас пригласили в «Коктейль-Холл», а мне даже надеть толком нечего. Авторские отчисления ещё неизвестно когда начнут поступать, а с девушкой гулять хочется почаще. Вот я и решил подсуетиться, попробовать предложить кое-какие вещи ресторанным музыкантам при условии, что мне сразу что-нибудь перепадёт.
