Теперь оставалась лишь техническая часть. А именно – запись на студии. Там же не только помещение с аппаратурой понадобятся, но и услуги звукорежиссёра. А это уже отдельная статья расходов. М-да, придётся у матери клянчить, объяснять, что к чему. Надеюсь, она не откажет, тем более что после вчерашнего визита в сберкассу мы выяснили, что на сберегательной книжке лежат почти полторы тысячи рублей. Это включая и мою долю от продажи альбома группы «Апогей» в Венгрию. Не говоря уже о таком шикарном подарке, как квартира в ново стройке. Да и телефон я пробил, на следующей неделе должен прийти мастер, подключить уже купленный аппарат.
Кстати, «Апогей» уже успел приткнуться к Владимирской областной филармонии, исполняя как обязательный репертуар, так и англоязычные вещи. В том числе и свои, благо, что доля таланта у ребят присутствовала и кое-что они периодически сочиняли. Во Владимире они появлялись пару раз в год, как было записано в договоре, а так, как и раньше, обитали в Москве.
В общем, рублей пятьсот выпрошу у маман, скажу – на перспективу. Надеюсь, этого хватит, а то неудобно получится.
Со студией Блантер вскоре договорился, и нам хватило одного дня, чтобы записать все песни и бонусную инструментовку для альбома. Альбом, кстати, не мудрствуя лукаво, так и решил назвать – «Лирика».
Звукорежиссёр, кстати, влетел ещё в сотку. Зато плёнку и две копии задним числом звукач пообещал предоставить бесплатно. Две копии… А хорошо бы десяток-другой! Не потрясти ли родительницу на выдачу ещё нескольких сотен рубликов? А то ведь дома на собственном катушечнике удобнее копии делать, чем просить кого-то со стороны. Тем более что наверняка за услугу придётся платить. А оригинальную копию я попробую подсунуть руководству «Мелодии». Или этой фирмы грамзаписи ещё нет? А что вместо неё? Ну что-то да есть! Кто-то организует печать грампластинок, в конце концов. Правда, прежде чем пластинка увидит свет, с её содержанием должен ознакомиться худсовет. Могут и завалить, с них станется, сейчас же те ещё порядки. Хотя меня пока особо по рукам не били, наверное, потому, что выдавал на-гора идейно выдержанные песни.
Блантеру в качестве благодарности за столь ценную помощь я презентовал бутылку хорошего армянского коньяка, купленную по моей просьбе в «Елисеевском» Ильичом, раз уж мне по возрасту продавщицы отказывали. Блантер сначала отказывался, мол, он практически не пьёт, но я проявил настойчивость, заявил, что если сам не пьёт, пусть оставит для гостей. Тот же Бернес не откажется употребить бокал-другой армянского марочного семилетней выдержки.
Расставались мы с музыкантами в самых добрых чувствах, договорившись, что, если что, их телефоны у меня имеются. А что, в таком составе мы может и на сцену выйти, устроить турне по Советскому Союзу!
Вот только не вступила бы музыка с футболом в противоречие. Потому как меня уже вовсю привлекали к играм за дублёров «Динамо»! За три дня до игры нас запирали на базе, как и игроков основной команды, и мама к этому относилась крайне негативно. А что поделаешь – режим!
Уровень футбола был, конечно, повыше, чем в молодёжке, хотя команды дублёров преимущественно состояли из вчерашних выпускников своих футбольных школ. Но были и парни постарше, а иногда и те, кому за тридцать, уже не проходившие в основу. Но обычно дядьки в дубле восстанавливали форму после травм или болезней.
Здесь, к слову, я и познакомился с Яшиным. Лев Иванович, которого многие в команде называли просто Лёва или Иваныч, сразу же поразил меня какой-то затаённой грустью во взгляде, даже когда он улыбался, в уголках его глаз прятались грустинки. Но всё же он по жизни был оптимистом, то и дело шутил, вызывая дружный смех у партнёров по команде. При мне в раздевалке, наверное, уже не в первый раз рассказал историю, услышанную от своего предшественника в воротах «Динамо» Алексея Хомича. Якобы Хомич в юности, играя в футбол во дворе, также стоял на воротах, но вместо второй штанги укладывал спящую, запеленатую в одеяло младшую сестрёнку. И в этот угол ему никто не мог забить. Я вроде тоже слышал такую хохму, но в её достоверности сомневался. Яшин не божился за старшего коллегу, но рассказывал так, словно сам был тому свидетелем.
Не был чужд Лев Иванович и вредным привычкам. Во всяком случае, я видел, как он садился в свою «Волгу» с сигаретой в зубах. Однако порядочки в команде… Но что любопытно, по рассказам старожилов в будущем, спортсмены этого времени – в основном речь шла о хоккеистах и футболистах – хотя и были любителями выпить-покурить, но при этом пахали на газоне или льду как проклятые. И хватало же выносливости!
Ввиду занятости футболом мне пришлось-таки переводиться в училище на заочное отделение, несмотря на все протесты Артыновой. Не говорить же ей, что училище мне ничего нового дать не могло, что всё это я проходил в прошлой жизни? Может, не у таких именитых педагогов, но тем не менее. Страдания директрисы прекратил один звонок самого министра внутренних дел РСФСР Тикунова, и той пришлось смириться.
А в преддверии начала очередного учебного года меня приняли в Союз композиторов СССР. Секретариат во главе с Георгием Свиридовым одобрил моё включение, и в торжественной обстановке мне вручили членский билет в красных корочках. В этот день, кстати, в члены Союза принимали ещё двоих – украинца и казаха, но поскольку мне вручили билет первому, то я тут же покинул здание Союза, поскольку нужно было ещё успеть на тренировку.
А на утро 1 сентября был назначен вылет в столицу Грузии, где нам в тот же день предстояла игра с дублем тбилисского «Динамо». Это был первый мой выезд, точнее – вылет, до этого наставник дублёров Василий Сергеевич Павлов с подачи Пономарёва привлекал меня только на две домашние игры, в которых я отметился одним голом и двумя результативными передачами.
Лететь должны были с основным составом, который свой матч проводил на день позже. Вылетели из Внуково в 7.30 утра, а спустя два с половиной часа приземлились в тбилисском аэропорту. Пока летели, я подумал, что к месту пришлась бы песня Тухманова и Харитонова «Мой адрес – не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз». Правда, «Самоцветы» пели о поездах, но суть от этого не менялась. Надо будет зайти в ВУОАП, где редкий месяц обходился без моего появления. А в таких перелётах желательно запасаться блокнотом и карандашом, чтобы записывать вспомнившиеся композиции.
Что там ещё у тех же «Самоцветов» хорошего звучало? «Увезу тебя я в тундру», «Не повторяется такое никогда», «Не надо печалиться», «Всё, что в жизни есть у меня»… У других ВИА и исполнителей можно позаимствовать «Листья жёлтые», «За тех, кто в море», «Вологда», «Звёздочка моя ясная», «Зеленоглазое такси»… Кстати, как-то не довелось обратить внимания – сейчас в такси стоят зелёные лампочки, обозначавшие, что такси свободно, или это дело будущего? А то выдашь песню, а тебе ткнут в нос несоответствием.
В первый день осени Тбилиси встретил нас по-настоящему летней погодой, было около тридцати градусов тепла с лёгким ветерком со стороны гор, с трёх сторон обступивших столицу республики. А где-то там шумела быстрая Кура. Улыбающиеся мужчины в кепках-аэродромах из тростниковой мешковины, такие же позитивно настроенные женщины, радостные дети… Эх, нет ещё такой ненависти к русским! Хорошо бы история изменила своё течение, чтобы не было всех этих войн на межнациональной и религиозной почве! Может, и впрямь нужна как раз твёрдая рука вроде Кобы, чтобы держать в крепкой узде всех этих националистов и религиозных фанатиков. Чуть что – к стенке или на Колыму, пусть там разводят политесы, медведей агитируют.
