– Ты чего несёшь, Петровна?! Да я тебя за такие слова на пятнадцать суток упеку, как за оскорбление власти!
– Ой, гляди-ка, оскорбился! Посадит он меня… Да сажай, сажай, коль совести совсем нет. А пирожки можешь коф… кониф… конфисковать, всем отделением слопаете, только смотрите, не подавитесь.
Да-а, эту шуструю бабку покрасневший от злости старшина сейчас точно упечёт на пятнадцать суток. Вмешаться, что ли…
– Бабуль, а с чем у тебя пирожки-то?
– Ой, сынок, – вмиг заулыбалась старушка, – а ты какие любишь? С ливером два осталось по четыре копейки и три штуки с капустой и яйцом по пять копеек, всё остальное распродала уже. Может, купишь остатки, да и пойду я? А то этот лишенец, того и гляди, в каталажку меня запрячет.
– Ну давай все, что есть, мать, – махнул я, – в поезде как раз перекушу.
– Бери, сынок, бери, они ещё тёплые малость… На-ка, держи, я их тебе в кулёк положу. А ты чего зенки вылупил? Нету у меня больше товара, всё, не за что меня арестовывать!
Бесстрашная бабуленция подоткнула подол юбки, шустро засеменила с платформы, оставив нас со старшиной наедине. Тот зыркнул в мою сторону, но ничего не сказал, поправил портупею, фуражку и двинул в другую сторону. А я, коль до прибытия поезда оставалось минут тридцать, решил продегустировать по пирожку с разной начинкой. Надеюсь, ливер не из бродячих кошек, как нас пугали в детстве. Честно говоря, в кульке из промасленной бумаги они уже перемешались, поэтому я сначала надломил пирожок, чтобы увидеть его начинку, а только потом приступил к дегустации. А ничего так, и с ливером приличные на вкус, и с капустой/яйцом. Так понравились, что тут же уничтожил оставшиеся пирожки, после этого почувствовав себя наконец-то сытым. Ещё бы запить чем… Зашёл в ту самую закусочную, о которой так нелицеприятно отзывалась бабка, купил бутылку «Дюшеса» и с наслаждением выдул её в один присест. Глянул на круглый циферблат станционных часов.
Время 16.12, ещё три минуты. Пригородный поезд прибыл точно по расписанию. Пассажиров в Москву было мало, под вечер всё больше из столицы ехали домой, с работы. Занял в полупустом вагоне место у окна, поезд тронулся, а я погрузился в чтение свежего номера газеты «Советский спорт», купленного в местном киоске «Союзпечать».
Футболу была посвящена почти половина номера. О, и о чемпионате дублёров упомянули в несколько абзацев плюс турнирная таблица, в которой «Динамо» шло на втором месте после «Спартака», который за несколько туров до финиша обеспечил себе неплохой отрыв. Эх, если бы меня пораньше привлекли, глядишь, и за победу поборолись бы, а сейчас спартаковцев уже не догнать. Похоже, «Спартак» одержит победу в номинации «Двумя составами».
Опа, и моя фамилия мелькнула:
«Стоит обратить особое внимание на талантливого крайнего полузащитника дубля московского „Динамо“ Егора Мальцева. В команду 16-летний самородок влился не так давно, но благодаря в том числе и его усилиям „Динамо“ совершило мощный рывок с 4-го на 2-е место в турнирной таблице. Проведя в составе дублёров бело-голубых семь матчей, Егор сумел забить в них шесть мячей, а ещё чаще ассистировал своим партнёрам, когда те забивали голы. Юного полузащитника отличают высокая стартовая и дистанционная скорость, неплохой дриблинг и выносливость. За шесть матчей, начатых в стартовом составе, Мальцев всего один раз был заменён, и то на последней минуте встречи, когда ему сильно досталось от соперника…»
Ну да, досталось, рука непроизвольно потянулась к лодыжке правой ноги, на которую после той игры в Кишинёве с «Молдовой» два дня опираться не мог. Даже следующий тур пришлось пропустить. Хм, автор заметки предлагает Пономарёву присмотреться к моей персоне. Не знает, видно, что именно Пономарёв и привёл меня в «Динамо». Ну да ладно, позже опишу свой приход в стан бело-голубых в мемуарах. Если, конечно, доживу до того дня.
А между тем на фоне таки случившегося Карибского кризиса близился ноябрь со своими праздниками. О 7 ноября можно и не говорить, о нём и так все знали, а вот День советской милиции в нашей стране готовились отметить впервые. Праздничное мероприятие с участием первых лиц страны, которое обещали транслировать по телевидению, собирались проводить в Кремлёвском дворце съездов. Поговаривали, что будут приглашены даже игроки футбольной и двух хоккейных команд «Динамо» – с шайбой и с мячом. Но только тренеры и основные составы, а я только-только был переведён в основу, так что мне посидеть в зале не светило.
Но я всё же подсуетился заранее, решив, что на праздничном концерте Муслим Магомаев просто обязан спеть «Наша служба…», поэтому репетировал с Магомаевым и пробивался к министру внутренних дел РСФСР с просьбой пробить выступление моего подопечного на этом мероприятии. Наверняка списки артистов ещё не утверждены, так почему бы не рискнуть?
Оказалось, что Тикунов ещё не был в курсе, кто такой Магомаев. Да, что-то слышал краем уха, не больше того. Пришлось ручаться за артиста, только после этого министр позвонил куда надо, а через пару дней мне сообщили, чтобы я активнее работал с Магомаевым, поскольку 25 октября в 11.00 тот должен быть на репетиции.
– Егор, а почему всё же ты именно этого азербайджанца хочешь выдвинуть на исполнение песни о советской милиции? – перед тем, как попрощаться, спросил Тикунов. – Наверняка есть немало русских артистов.
Блин, и в отсутствии толерантности не упрекнёшь, не поймёт ведь. Мне-то по большому счёту по барабану – азербайджанец будет петь или армянин, а может, и Кола Бельды. Ну вот сложилось так, что именно я стал тем человеком, который вытащил Магомаева на большую сцену, дал ему, как говорится, путёвку в жизнь. Наверное, рано или поздно он всё равно пробился бы, как в той реальности, просто в этой я чуть ускорил события. Да, с этого я лично ничего, можно сказать, не поимел. Ну и что? Зато советский народ слышит по радио мои песни в его исполнении, сделал подарок всем людям.
Моё объяснение, правда, поданное чуть в другом ключе, в целом Тикунова устроило, хотя чувствовалось по сопению на том конце провода, что он всё же поискал бы другого исполнителя.
На День милиции я не попал, да особо и не рвался. Посмотрел дома в одиночестве по телевизору. Мама уже жила у Ильича, там имелся свой, пусть и не такой приличный телик, а Катька умотала со своим хахалем то ли в кино, то ли на танцы, я так и не понял.
Кстати, после отселения матери сестре пришлось взвалить на себя основную часть забот по дому. Я помогал по мере сил, но, учитывая, что постоянно пропадал то на сборах, то на играх, включая выездные, дома появлялся, можно сказать, эпизодически. Всё-таки правильно я сделал, что перевёлся в училище на заочное, а то бы просто физически не мог посещать все занятия. В этот раз по причине домашней игры с «Шахтёром» нам разрешили разбежаться по домам. Дублёры играли сегодня, а я по случаю перевода меня в основную команду готовился к завтрашнему матчу. Завтра утром у нас была намечена лёгкая тренировка, а сегодня вечером в записи показывали праздничный концерт со Дня милиции, и я прилип к экрану.
Выступление Магомаева было встречено в высшей степени положительно. А проще говоря, овации не смолкали минут пять, засмущавшийся Муслим, похоже, уже устал кланяться, прижимая ладонь к сердцу. Ничего, пусть привыкает к славе, то ли ещё будет. Меня как автора слов и музыки объявили перед выходом Магомаева на сцену, так что я тоже чувствовал себя в какой-то степени именинником.
