Самая удивительная история приключилась с лидер-гитаристом. Вернее, с гитаристкой, потому что лучшим претендентом на эту роль, как ни странно, оказалась девица лет двадцати, с выкрашенными в разные цвета волосами, в джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами, в которых она уверенно держала Fender Stratocaster.
– Диана Старгрейв, – хрипловато представилась она, отвлекая меня от созерцания её прелестей. – Учусь в Имперском колледже на психиатра, гитарой занимаюсь дома четыре года. Вот, решилась поучаствовать в просмотре.
– М-да, – чуть растерянно промямлил я, думая, почему это Эндрю меня заранее не предупредил, что один из претендентов – девица, да ещё и обучающаяся в одном из самых престижных учебных заведений Англии. Хотя что это, собственно, решает… – Ну что ж, Диана, приступайте.
Хм, да она играет ничуть не хуже какой-нибудь Литы Форд или Кели Ричи! Никаких вопросов, малышка однозначно принята в наш коллектив. Олдхэм просто сиял:
– Здорово, что мы уложились за день, иначе второй день аренды заведения стал бы для меня разорением.
А я подумал, что уже послезавтра надо бы собрать группу на репетиционной базе Роллингов, которую мне любезно предоставил Эндрю с согласия своих подопечных, и приступить к освоению музыкального материала. Теперь, имея почти полноценный состав, мы могли замахнуться на вполне серьёзные выступления, составив конкуренцию будущим идолам рок-музыки.
Глава 6
Сезон мы закончили игрой 26 апреля против «Блэкпула». Закончили нелёгкой победой – 2:1, принёсшей нам титул чемпиона Англии. «Манчестер» отстал всего на очко, а ведь в той реальности он вполне мог стать лучшим по итогам сезона. Признаться, я не настолько интересовался в своё время английским футболом, чтобы помнить, кто там чего выигрывал в эти годы. Но что я мог сказать однозначно – лондонцы выиграли титул не без моего участия. Я и в последней игре против «Блэкпула» отличился, заставив защитника соперников сфолить на мне в своей штрафной площади, в результате чего на 75-й минуте с пенальти был забит победный мяч.
А уже на следующий день мы всей командой проехались по центру Лондона на двухэтажном автобусе без крыши, демонстрируя тысячам наших поклонников заветный трофей. Эмоции, сравнимые разве что с теми, которые я испытывал после победного олимпийского финала.
К этому моменту я вообще-то заранее подготовился. В смысле музыки, предложив руководству клуба записать песню We Are The Champions. Естественно, в чуть изменённом варианте, нежели в оригинале пел Фредди. Потому что слова «Я не раз платил по счетам, я получил наказание за преступление, которого не совершал…» народ не поймёт. Да и в припеве поётся: Cause we are the champions of the world, то есть в простом переводе «Ведь мы – чемпионы мира». «Челси» пока чемпион Англии, так что пришлось концовку немного переделать на Cause we are the Champions, thank you Lord.
Боссы клуба от идеи песни пришли в восторг, в рекордно короткие сроки договорились с лондонским симфоническим оркестром и студией звукозаписи, спонсировав это дело, и мы записали хит, в котором я солировал, а припев вся наша команда пела хором. Понятно, что пою я не как Меркьюри, труба пониже и дымок пожиже, но высокие ноты брал вполне прилично. А учитывая, что припев орала вся команда и это была студийная запись с возможностью микширования и прочими прибамбасами, получилось вполне даже ничего.
Песня была записана на третий день после победы в чемпионате страны, а на четвёртый уже прозвучала по радио. Через неделю её распевал весь Лондон, а мне, как автору нового гимна «Челси», от лица боссов клуба был вручён новенький кабриолет Austin-Healey Sprite Mk II стоимостью чуть более тысячи фунтов. Понятно, не Rolls-Royce, но для молодого футболиста годится. Была сначала идея тут же перепродать его, может, даже по чуть меньшей цене, но потом я подумал, что владельцы клуба могут не понять такой поступок. Да и пригодится ездить по городу. Не всю же жизнь на метро кататься.
Впрочем, предстояло ещё получить права, дело не одной недели, и я тут же записался на учёбу, а автомобиль пока был припаркован на охраняемой крытой автостоянке. За место я заплатил на месяц вперёд, а к тому сроку как раз должен, по идее, права получить. Единственное неудобство – руль справа. Но я уже начал привыкать к левостороннему движению и надеялся, что не стану в первой же самостоятельной поездке инициатором ДТП.
На радостях я пообещал написать ещё одну песню – настоящий гимн клуба под названием Blue Is the Colour. Эта вещь была реально сочинена в 1970-е годы и стала гимном «синих». Это потом я уже подумал, что малость погорячился. Музыку произведения я помнил, а вот с текстом беда. Хотя ведь можно озадачить какого-нибудь местного поэта, наверняка в Лондоне найти приличного рифмоплёта – не проблема. Тем более не горит, так как команду разогнали в отпуск, и я всерьёз подумывал было попросить Федулова купить мне билет в Москву, но тут незаметно подкралось первое официальное выступление моей новой группы.
В гримёрке клуба The Marquee чувствовался мандраж. Даже я, в той жизни прожжённый, матёрый музыкант, испытывал лёгкое волнение. Что уж говорить о моих партнёрах по группе Sickle & hammer, которые до этого поигрывали для себя, только мечтая о сцене и толпах поклонников, а сейчас, казалось, вся их решимость куда-то испарилась. Разве что Диана выглядела невозмутимой, что-то тренькая на своём неподключённом Fender Stratocaster. Голову её покрывала вязаная шапочка с цветными вставками – эдакий предшественник «растаманки».
Такую шапчонку не помешало бы и нашему бас-гитаристу, прикрыть блестящую лысину, который забился в угол гримёрки, крепко прижав к себе инструмент, словно боялся, что гитару кто-нибудь у него отнимет.
– Так, Диана, ты же у нас будущий психиатр, – обратился я к девушке, отвлекая её от наигрывания какой-то ей одной слышимой мелодии. – Вас учили, как словами или ещё как-то настроить человека? А то ведь эти артисты, того и гляди, в штаны наделают.
– Хм, ладно, попробуем что-нибудь с ними сделать, – не без доли скепсиса отозвалась гитаристка, критически оглядывая испуганно притихших Юджина, Джона и Люка.
– Попробуй, а я пойду гляну, как там в зале дела обстоят.
Оставив троицу наедине с психиатром-недоучкой, я двинулся по коридорчику, заканчивавшемуся дверным проёмом сбоку сцены. Стараясь особо не светиться, выглянул в зал. Народу собралось уже прилично, сотня точно есть, а до начала выступления 15 минут. Билеты Олдхэм продавал сам на входе в клуб, не доверяя это никому во избежание возможного кидалова.
А вот и две кинотелевизионные системы на штативах, каждая весом под 200 кг. Заряжены, как я понял, промежуточной киноплёнкой. Звук же пишется отдельно, потом его будут монтировать, накладывая на изображение. Всё-таки техника далёко ещё не на грани фантастики.
Одна кинотелевизионная камера посередине зала на специальном возвышении, вторая – сбоку сцены, она могла брать крупным планом как лица выступающих, так и толпу перед сценой.
Появление здесь телевидения стало инициативой Эндрю, который уже имел контакты с телеканалом BBC, организовав запись одного из концертов Роллингов. На этот раз он уговорил продюсера отдела музыкальных программ предоставить хотя бы пару камер, обещая, что шоу получится незабываемым и войдёт в историю. Ему поверили на слово, а нас Эндрю молил его не подвести, иначе все мы попадём в опалу и ни о каком ТВ можно в будущем даже не заикаться.
