И кстати, вроде без тросточки уже нормально хожу, а то как-то не комильфо по сцене с костылём шастать. Конечно, определённый шарм есть, но лучше не экспериментировать. Да, как-то вовремя пришлась эта травма, хотя и грех так говорить, нечистого подзуживать. Месячишко-другой можно посвятить музыке, а затем снова на поле, надеясь, что в этом сезоне никто больше не станет ломать мои ноги. Как-никак в следующем году чемпионат мира, куда я надеялся попасть в качестве участника, а не зрителя.
Глава 13
Народу оказались безразличны все эти политические провокации. Во всяком случае тем, кто пришёл на наш концерт в Troubadour. Две сотни фанатов чуть ли не настоящий погром устроили, когда мы начали один за другим отработанным манером выходить на сцену. И среди них опять оказалась… Хелен. Да-да, о той, кого я нечаянно лишил девственности, я не забывал. Вернее, это она первая мне позвонила, невинно поинтересовавшись, как у меня дела, как съездил в Союз, как моё травмированное колено, о котором гудит весь Лондон… Хотя и о скандале с «интервью» тоже гудит. Довольно мило поболтали, после чего я и пригласил её на наше выступление. И Хелен с радостью согласилась.
И вот она у самой сцены, за мощной спиной охранника, куда её по моей просьбе приткнул Эндрю. Смотрит на меня восторженным взглядом, в котором проскальзывает нотка собственника, мол, именно этот крутой чувак сделал меня женщиной, так что теперь я имею на него кое-какие права. Ну-ну, Алексей Лозовой уже когда-то обжёгся на бабах, так что теперь будет аккуратнее. Есть одна в Москве – и слава богу, а с этой можно просто поддерживать дружеские отношения.
Ну и вездесущие корреспонденты из каких-то газет понабежали, устроились группкой за специальным столиком у дальней стены, заранее достали карандаши и блокноты, а их фотографы заняли места по краям сцены.
Выдали мы народу проверенный до того единственным концертом репертуар, а в качестве бонуса исполнили Stairway To Heaven.
– Друзья, – объявил я в микрофон, предваряя исполнение песни, – сейчас вы услышите вещь из нашего нового альбома, который, смею надеяться, вскоре увидит свет. Обещаю, альбом вас не разочарует (ха, ещё бы, там проверенные временем хиты на века). Называться он будет Fragile, а сейчас мы споём песню из этого альбома Stairway To Heaven. Может, она кому-то покажется несколько затянутой, но я надеюсь, вы достаточно терпеливы, чтобы выдержать это.
Или достаточно обкурены, чтобы врубиться во всю эту психоделику Планта. Впрочем, это я уже подумал, раз уж акулы пера записывали каждое моё слово. В последние годы в Великобритании проводятся настоящие репрессии в отношении приравненной к опиуму марихуане, хотя при желании её легко можно приобрести и выкурить косячок, не особо себя афишируя.
Как бы там ни было, когда смолкли последние аккорды, публика разразилась воплями восхищения. Да что там, весь концерт проходил в том же ключе! Мы дарили положительные эмоции слушателям, те возвращали их нам. На одной волне, так сказать.
В гримёрке довольный Олдхэм, выдавая нам гонорар, поинтересовался:
– Егор, ты сказал, что альбом будет называться Fragile?
– Да, я тоже хотел бы узнать, – подключился вспотевший Джон.
– И я, – хором поддержали Люк и Диана.
Только Юджин выглядел пофигистом, увлечённо протирая от канифоли струны и смычок маслом грецкого ореха.
– Извините, ребята, что держал вас в неведении, у меня песни рождаются каждый день, я просто не успеваю доводить до вас все свои сочинения. Да, так будет называться одна из вещей из альбома. Она не такая простая, я планирую привлечь к её исполнению детский хор, но уверен, что Эндрю поможет нам найти с десяток голосистых мальчиков и девочек. – Я обворожительно улыбнулся нашему продюсеру, расплывшемуся в ответной улыбке, а сам подумал, что песня за авторством Стинга о хрупкости человеческой жизни найдёт отклик у хиповско настроенной части слушателей.
Думаю, и наш худсовет, куда отправляются тексты через консульство, даст добро. Хотя после похвалы Шелепина, не исключено, я вообще могу петь что угодно и посылать всех лесом. Знать бы наверняка.
К нам заглянула Хелен, которую все дружно поприветствовали.
– Ой, мне даже ещё больше понравилось, чем в первый раз! – прощебетала она, не сводя с меня влюблённого взгляда, от которого мне сразу захотелось куда-нибудь спрятаться.
Однако пришлось сначала вести её в паб, где мы посидели около часа, а затем, уже ближе к полуночи, отвозить на такси домой. По пути я, мучимый одним важным вопросом, поинтересовался:
– Хелен, ты ведь помнишь ту ночь? Ну, когда у нас с тобой случилось это…
– Ещё бы, разве такое забудешь? – полушепотом ответила она, беря мои пальцы в свои.
– А родителям ты, надеюсь, ничего не сказала?
– Что, испугался? – В сумеречном салоне кэба блеснули её жемчужные зубы.
– Да не то чтобы…
– Не бойся, ничего я им не говорила. Вот если бы забеременела – тогда другое дело. И пришлось бы тебе, кстати, ещё подумать, на ком жениться, – усмехнулась она.
Я закряхтел, представляя, во что бы могла вылиться та злосчастная ночь. Ведь и правда, залети Хелен от меня – последствия могли быть самыми ужасными, вплоть до разбирательства на уровне какого-нибудь политбюро ЦК КПСС.
Проводив её, я облегчённо вздохнул и отправился отсыпаться. К 9 утра мне предстояло явиться к моему инструктору по вождению, который в случае успешного прохождения теста обещал вручить мне сертификат. Полная лицензия на вождение будет отправлена мне позже, но садиться за руль я имел право сразу после сдачи экзамена.
Ожиданий моего пожилого и придирчивого инструктора я не обманул, так что к 11 часам во внутреннем кармане моего клетчатого пиджака лежал заветный сертификат. Офтальмолога я уже прошёл, за оформление документов перевёл положенную сумму в размене 43 фунтов и теперь мог смело отправляться на платную автостоянку, где меня дожидался мой бюджетный Austin-Healey Sprite Mk II с полностью заправленным баком. В отличие от Союза, тут можно было не опасаться, что у тебя кто-нибудь ночью или даже средь бела дня сольёт бензин, даже если твое авто припарковано на тротуаре, а не на платной автостоянке. Я проверил уровень масла и только после этого завёл свой кабриолет. Пару месяцев, учитывая географическое положение Лондона, вполне реально кататься с откинутым верхом, а потом можно тент и поднять.
За время, проведенное с инструктором, я более-менее привык к левостороннему движению, так что особых проблем уже в первый день моих лондонских поездок не испытывал. Машинка для своего ценового ряда была довольно шустрая, да и дизайн мне нравился, хотя всё же красный цвет казался несколько вызывающим. Ладно бы «феррари»… Ну да как-нибудь переживём, надеюсь, не за горами то время, когда я усядусь за руль какого-нибудь спорткара. В той жизни было время, когда я зарабатывал вполне прилично, мог в принципе и спорткар позволить, но такие машины создаются явно не для российских дорог, так что для солидности я обошёлся считавшимся престижным в 1990-е Volvo-940.
