– А вы что же так мало поели торта? – волновалась Грета.
– Ничего, больше вашему мужу достанется, когда придёт со смены, а мы и пирогом наелись так, что мне лично, похоже, придётся ослабить ремень, – острил неугомонный Эндрю.
Он и Крейг принялись о чём-то болтать с хозяйкой, Хелен играла с котом, а мы с Маргарет оказались предоставлены на какое-то время друг другу.
– Джордж, прости меня за первое письмо, – заливаясь краской, глухо произнесла она. – Наверное, тебе было смешно читать мои признания в любви…
– Брось, Маргарет, это вполне обычно для девушки твоего возраста – сотворить себе кумира и влюбиться в него по уши. Поначалу я подумал, что ты одна из сотен, если не тысяч моих поклонниц, а после, когда наша переписка продолжилась, я узнал тебя лучше и понял, что у тебя богатый внутренний мир. Ты действительно пишешь книгу?
– Да, – чуть слышно произнесла она, теперь уже бледнея.
– И о чём она, если не секрет?
– Она… Она написана от лица кота по имени Таффи… Так зовут нашего рыжего, глядя на него, у меня и родилась идея книги. По сюжету он живёт себе и никого не трогает, а хозяева постоянно вмешиваются в его жизнь. Ну тут детектив и завязывается, а кот распутывает клубок загадок и находит преступника, хотя взрослые уверены, что это именно им принадлежат все лавры. В общем, это такие небольшие повести, я сейчас уже третью пишу.
– На машинке печатаешь?
– О нет, мама говорит, мы не можем позволить себе печатную машинку, хотя, если папе перед Рождеством дадут премию… Ну что сейчас об этом говорить.
– А можно взять у тебя рукопись почитать?
Честно сказать, сам не знаю, зачем я это сказал, не иначе как непроизвольно захотелось сделать девушке приятное. А Маргарет опять начала краснеть. Вот же как её кидает, то в жар, то холод. Наверное, всю жизнь провела дома, и каждая новая встреча для неё – настоящее событие. Но, впрочем, девушка вручила мне папку с рукописями.
А потом я расчехлил гитару и под периодические фотовспышки устроил для присутствующих небольшой концерт. Нужно было видеть, как светились глаза несчастной девушки, когда я исполнял самые романтические вещи из имеющихся в моём репертуаре! Как она смущалась, слушая You’re Beautiful… Ну и закончил переведённой на английский язык песней «Город золотой», которая теперь называлась Golden City:
Beneath the pale blue sky, a golden city’s placed,
With gates as clear as crystal glass and shining star ablaze.
A garden blossoms there, with flowers far and wide,
And fascinating animals are wandering inside…
Её я тоже включил в наш второй альбом, решив, что эта песня вполне может прийтись по вкусу английскому слушателю. Мои ребята из S&H её ещё не слышали, кроме Люка, который аккомпанировал мне на басу. Ему понравилось. И здесь песня произвела фурор как на Уитсонов, так и на Хелен, Эндрю и его знакомого из газеты.
– Егор, ты обязательно должен включить эту вещь в новый альбом! – воскликнул Олдхэм.
– Я так и сделаю, Эндрю, – с улыбкой пообещал я продюсеру.
Когда мы уселись в машину и, попрощавшись с радушными хозяевами, отправились в обратный путь, Эндрю заявил:
– Кстати, когда мы болтали с миссис Уитсон, между делом я спросил, что стало причиной инвалидности девушки.
– И что же? – обернулась Хелен, до этого стряхивавшая с юбки кошачью шерсть.
– Полиомиелит. Она перенесла заболевание в восьмилетнем возрасте и с тех пор прикована к инвалидному креслу. Врачи говорят, что ещё не всё потеряно, её можно попытаться поставить на ноги, но для этого требуется дорогостоящее лечение.
– А что, прививку ей не делали?
– Прививки начали как раз делать в Советском Союзе несколько лет назад, если я ничего не путаю, и делать именно такие, которые не несут побочных эффектов, как та же самая вакцина Солка, – сказал Крейг. – Насколько я знаю, всё началось с американского ученого Сэбина, который лет десять тому назад или чуть меньше приехал в СССР со своими разработками, и ваши специалисты вакцину довели до ума. В Англии она начинает понемногу применяться, но пока очень редко, поскольку в нашем министерстве здравоохранения нашлись обладающие властью скептики.
– Понятно… А что насчёт лечения, насколько оно дорогостоящее?
– Примерно пять – семь тысяч фунтов, – снова вклинился Олдхэм.
– Может, пожертвовать ей собранные средства с какого-нибудь нашего выступления?
– Боюсь, даже пяти тысяч мы не наскребём. Если только провести несколько благотворительных концертов…
– Стоп! У меня идея. Но только мы с тобой, Эндрю, обговорим её позже. А сейчас давайте остановимся вон у того кафе. Там наверняка есть туалет, а то после чая Уитсонов…
А через день мы снова встретились с Олдхэмом, которому я выложил идею проведения большого благотворительного концерта в помощь детям, больным полиомиелитом.
– Ну что, Эндрю, ты хотел устроить хорошую PR-акцию? Вот тебе шанс. Давай, договаривайся с руководством какого-нибудь приличного стадиона, можно даже выступить на «Уэмбли». И с исполнителями тоже попытайся решить. С The Rolling Stones, уверен, договоришься быстро. Хотелось бы видеть ещё The Beatles, The Animals, очень хочется получить согласие Иегуди Менухина. Если получится, мы с ним дуэтом исполним инструментальную композицию Song from a Secret Garden. Ну и ещё кого-нибудь на твой вкус. Соберём стадион, а выручку отправим в фонд детей, больных полиомиелитом. Хотя, как я подозреваю, его придётся сначала создать… Ну это дело нехитрое с твоими-то способностями. Короче, как только мы соберём сотни тысяч фунтов для больных детишек, королева-мать нам всем пожалует титул сэра или какой-нибудь орден Бани. А то и Чертополоха, чем чёрт не шутит.
– Зря язвишь, для британцев эти награды значат очень много, – немного обиделся за историческую родину Эндрю.
– Каюсь, не сдержался.
– А титул сэра дают только подданным её величества. Так что особо-то не рассчитывай, хотя на орден Подвязки можешь замахнуться… Но только как почётный член, поскольку являешься иностранцем. А твою мысль я понял, и не думаю, что тут могут появиться какие-то подводные камни. Уж приличный стадион мы всегда подберём, главное – решить вопрос с исполнителями. Уверен, многие согласятся выступить даже бесплатно, когда узнают, ради какого благого дела мы всё это затеваем.
Глава 14
Сентябрьская травма лишила меня шанса помочь сборной с выходом на чемпионат мира. Впрочем, благодаря купленному приёмнику, ловившему короткие волны и радио «Маяк», я был в курсе результатов. Поэтому, когда я, в очередной раз забежав в посольство с письмами для родных, увидел стопку газет и среди них «Советский спорт» и еженедельник «Футбол», выписываемый, по-видимому, кем-то из посольских, не удержался и прямо тут же, сев в кресло, принялся просматривать прессу, сортируя её по дате выхода в печать.
