Якопо, с самого начала державшийся в стороне, наконец вышел вперед. Он встал в нескольких шагах от жюри, подчеркнуто заложил руки за спину, гордо поднял голову и остался недвижим. В Зале Альберго воцарилась напряженная тишина. Все взоры были прикованы к этому низкорослому человеку с шевелюрой и бородой цвета воронова крыла, чей волевой взгляд выражал абсолютную решимость. Члены братства принялись вопрошающе перешептываться, пока один из них, потеряв терпение, не спросил:
— Да что все это значит, синьор Тинторетто, почему вы медлите? Нам не терпится посмотреть ваши эскизы.
— Видите ли, — твердо сказал Якопо, — я не имею обыкновения показывать мои рисунки публике.
— Но тогда каким образом мы сможем увидеть ваш замысел, изображение святого Роха в раю?
Якопо возвел глаза к потолку и, подняв указательный палец над головой, медленно произнес:
— Если вы желаете увидеть мою работу, то прошу вас перестать смотреть на меня и направить свои взоры к небу…
В овале потолка члены братства и художники с изумлением увидели замечательное изображение святого Роха, прибывающего в рай с распростертыми руками и открытыми ладонями. Встречающий его Господь, поддерживаемый тремя ангелами, кажется, спустился с вершины небес. Святой, закончивший земную жизнь, передал свой длинный посох ангелу. На полотне ярко-красные тона контрастировали с золотом и светящимся ультрамарином, что подчеркивало величие святого.
Сильное волнение охватило присутствовавших. В страшном хаосе голосов слышались возгласы восхищения — они были вызваны и качеством живописного произведения, и тем рвением, которое выказал художник: создать такое полотно за десять дней — это поистине чудо!
Однако восхищение одних быстро сменилось гневом других. Андреа Скьявоне и Федерико Цуккари, раздосадованные тем, что их обманули, бросили свои эскизы на пол и покинули зал. Кто-то из членов братства кинулся поднимать рисунки, но они уже были затоптаны. Веронезе не находил слов, чтобы выразить свой гнев; вне себя, он демонстративно изорвал свои эскизы и набросился на членов жюри, во всеуслышание обвинив их в сговоре с Якопо Робусти. Сразу же после того как были высказаны эти претензии, многие стали требовать, чтобы художник, не выполнивший условия конкурса, был лишен права в нем участвовать. Некоторые члены братства явно благоволили к Якопо, большинство же высказывалось за то, чтобы немедленно убрать полотно с потолка.
Воспользовавшись сумятицей, старый смотритель подошел к Якопо и незаметно передал ему записку, которую тот сразу же прочитал. Когда воцарилось относительное спокойствие, один из членов жюри, на которого была возложена обязанность объявлять его решения, сообщил художнику:
— Принимая во внимание, что проявленная вами инициатива противоречит уставу нашего учреждения, мы приказываем, чтобы ваше полотно было немедленно снято со своего места и возвращено вам.
— Поскольку вы ссылаетесь на устав Скуолы, — отвечал Якопо, украдкой пряча записку в карман, — позвольте мне напомнить вам статью четвертую устава, запрещающую членам Скуолы отказываться от дарений вашему учреждению. Рассматривайте мою работу как приношение, которое я официально делаю Скуоле Сан-Рокко и которое она не в праве отвергнуть. Кроме того, хочу вам сказать, что я готов дополнить убранство этой залы, если мне будет дано такое поручение.
На следующий день посыльный принес Якопо письмо, где сообщалось, что собрание членов братства святого Роха, длившееся большую часть ночи, решило возложить на него как официального художника Скуолы труд по созданию шести больших полотен, предназначенных для украшения Зала Альберго, и что ему назначается годовое жалованье в размере двухсот золотых дукатов.
От кого: Alessandro Baldi
Кому: WJeffers@st-able.usa
Тема: История Скуолы Сан-Рокко
Дорогой профессор,
Когда вы изучали полотна старых мастеров, было ли у вас странное чувство, что вы вот-вот откроете правду о художнике, но постичь ее до конца вам так и не удается. Недавно я прочел, что великие тайны искусства, если и могут быть порой выявлены, никогда не могут быть полностью разгаданы. Такое у меня сложилось впечатление, по крайней мере на данный момент, в отношении моего расследования. Когда я размышляю об убийстве Эдит Девиль, совершенном несколько недель тому назад, улики (простите, что я пока не могу вам их раскрыть) ведут меня к преступлениям давностью в несколько десятилетий. Но стоит мне захотеть еще большей ясности, как я вынужден уйти и вовсе на несколько веков назад. А потому не могли бы вы мне подробно рассказать о деятельности Скуолы Сан-Рокко?
Еще раз благодарю вас за столь ценное для меня сотрудничество.
Жду письма,
А. Б.
От кого: William Jeffers
Кому: A.Baldi@questura-veneto.it
Тема: История Скуолы Сан-Рокко
Дорогой инспектор,
Я полагаю, что наши профессии во многом схожи: вечно докапываться до истины, полагаться на свою интуицию и хвататься за любое доказательство. Из вас, без сомнения, получился бы прекрасный историк искусства. Но не будем терять время, ведь я должен рассказать вам о Скуоле Сан-Рокко. (К тому же я должен поторопиться, чтобы закончить это письмо до прихода медсестры, которая ежедневно ругает меня за то, что я много работаю. Она утверждает, что это плохо сказывается на моем давлении.)
Да будет вам известно, что венецианские скуолы, основанные самыми богатыми патрициями города, изначально были учреждениями, занимающимися исключительно вопросами религии и благотворительностью. Однако очень скоро некоторые богатые члены этих могущественных братств стали вмешиваться в общественные дела, бросая вызов политической и духовной власти Светлейшей.
Дожи, гаранты власти в Венеции, принялись тогда тщательно контролировать членов братств. В ответ на это некоторые скуолы создали тайные ордена, действовавшие против государства и пользовавшиеся значительным влиянием. Так, есть все основания полагать, что с XVI века Скуола Сан-Рокко, прикрываясь благотворительностью, давала приют в своих стенах одному из самых могущественных тайных орденов. Во многих трудах, изданных в то время, среди прочего говорится о борьбе властей Венеции с этими тайными организациями. Если вас эта тема интересует, я мог бы подробнее узнать о соперничестве между дожами и членами тайного ордена, скрывавшегося под именем братства Скуолы Сан-Рокко.
До следующего письма,
У. Дж.
8
Июль 1566 года.
В Зале Альберго царила глубокая тишина, и лишь шаги Якопо Робусти, время от времени удалявшегося от картины, чтобы взглянуть на нее целиком, звучали в огромном дворце. Художник заканчивал первое большое полотно из заказанных ему братством. Он подходил к картине, подправлял контур чьего-нибудь лица, снова отходил на несколько метров, вновь возвращался, чтобы усилить красный цвет драпировки. После нескольких часов беспрерывного хождения взад-вперед он наконец-то почувствовал удовлетворение. Положив кисти и краски, он вытер руки о передник и посмотрел на полотно. Справа источник света освещает фигуру Христа, стоящего перед Пилатом. В глубине, внизу, гудит встревоженная толпа, которую сдерживает солдат. Драма передана здесь во взгляде. Мессия — фигура вертикальная, во всем белом, великолепная в своем достоинстве и сдержанности, — смотрит вниз, в то время как его судья отводит глаза, не в силах вынести столь мощное сияние.
