И только подойдя к кассе, сообразили, что вышли в крестовый поход совсем без денег. Ирка — потому, что у нее украли кошелек, а я — подсознательно пребывая в уверенности, будто заявленное как цель операции откручивание голов будет производиться нами самолично и голыми руками, без затрат на наемников, оружие и снаряжение.
— Ну? И как же мы попадем во вражескую крепость? — ехидно вопросила подружка, когда я вывернула карманы шортиков и виновато опустила голову. — Как бедные греки — по методу Троянского коня?
— Те греки были не бедные, а древние. А в этой крепости нет коней, там бегемот и собачки, — машинально возразила я. — О! А ведь это мысль! — Я взбодрилась, огляделась и возвестила: — Пойдем-ка мы с тобой на помойку!
— Чего сразу на помойку, к чему такое избыточное самоедство? — заволновалась подружка, следуя за мной откровенно неохотно. — Ну, просчитались немного, так надо дать себе второй шанс!
Я остановилась:
— Ты же не думаешь, что мы идем хоронить себя в мусорной куче?
— Э-э-э…
Похоже, она так и думала.
— Нет! — Я решительно развеяла это возмутительное заблуждение. — Мы идем путем вечной классики!
Я наконец увидела вожделенные мусорные баки и устремилась к ним.
— А путь вечной классики ведет на помойку?! — недоверчиво пробормотала Ирка.
Кажется, подруга-поэтесса наконец задумалась о своих творческих перспективах.
— ЧЕРЕЗ помойку он ведет! Как через тернии — к звездам! — объяснила я и изящным пируэтом скользнула за мусорный бак.
Там, на бетонированном пятачке, пирамидой высились разнообразные картонные коробки.
Я довольно быстро нашла то, что нужно, — пару чистеньких коробок из-под пакетиков с собачьим кормом. Ошибиться было невозможно — на каждой коробке красовалось знакомое по назойливой телевизионной рекламе изображение улыбчивого бобика.
— У тебя в сумке, случайно, скотча нет? — Я с надеждой посмотрела на Иркину торбу.
— Почему это случайно? — слегка обиделась подруга. — Вовсе не случайно у меня всегда там есть и скотч, и лейкопластырь, и изолента!
— Греция ты моя! — умилилась я. — Все-то у тебя есть! Доставай скотч, будем заклеивать коробки, чтобы они выглядели как новенькие.
Пара минут работы клуба «Очумелые ручки» — и вуаля!
— Только не надо жонглировать коробкой, делай вид, что она увесистая, — предупредила я подружку, вручая ей условно тяжкую ношу.
— Угу.
Ирка послушно согнула спину и свесила руки с коробкой до колен, как питекантроп.
Я обняла свою собственную коробку, и мы потопали к служебному входу в цирк.
Знаете, большие коробки, даже если они пустые и легкие, явно не относятся к числу изящных дамских аксессуаров!
С большой коробкой, притиснутой к животу и верхней гранью подпирающей подбородок, дама приобретает стать кенгуру и поступь страуса.
Остается скроить страдальческую физиономию — и образ усталого портового грузчика женского пола выглядит вполне себе убедительно!
— Собачий корм куда? — неласково поинтересовалась я-грузчик у дедушки-одуванчика, приставленного к турникету в качестве вахтера.
— Собачкам? — предположил он, подняв ясные лазоревые глазки от кроссворда.
Логично, не поспоришь.
Но я-то рассчитывала на автоматический ответ точно в рифму «куда — туда» и разрешительный жест в указанном направлении.
— А за получение тоже собачки распишутся? — противным голосом о-о-очень утомленной базарной торговки-и-грузчицы рявкнула из-за моей спины боевая подруга.
— Сейчас вызову нужного человечка, — пообещал дедуля и потянулся к телефону.
Развитие мизансцены окончательно перестало меня устраивать.
Я кашлянула, привлекая к себе внимание и одновременно перенастраивая голосовые связки, а затем почти нежно молвила:
— Уважаемый, вы бы вышли к шлагбауму! Сейчас еще для бегемотика вашего корма привезут — полторы тонны сырой брюквы, вы где их складировать собираетесь?
— Какой еще брюквы?!
Дедуля наконец оправдал мои режиссерские ожидания и вымелся из своего окопчика во двор.
Мы с Иркой тут же проникли на оставленный без охраны объект и, на всякий случай продолжая прикрываться коробками, отправились искать такой путь в фойе цирка, который не пролегал бы через арену. Там, судя по дикому хохоту, как раз резвился клоун.
Не то, чтобы я боялась помешать его выступлению — скорее наоборот: опасалась, что Рыжий удачной импровизацией вовлечет нас с подружкой в представление.
Внутренний режиссер-постановщик подсказывал мне, что две разновеликие тетки с коробками, особенно если эти тетки — мы с Иркой, имеют изрядный комический потенциал.
К счастью, выходить в фойе не пришлось. Подружка удачно проявила инициативу:
— Здрасте, не подскажете, где нам художницу найти? — спросила она пробегавшую мимо деву в блестящем трико, бережно придержав ее за газовую юбочку.
— Какую художницу?
Дева непонятливо хлопнула накладными ресницами.
Наверное, ее смутили коробки в наших руках. Хотя при наличии хотя бы небольшого интеллекта вполне можно было найти какую-нибудь логическую связь между картонками с портретом бобика и живописью!
— Нам нужна художница, которая вот такие узоры на живых людях рисует! — объяснила подружка, для наглядности выразительно округлив свой могучий расписной бицепс.
И дева прониклась.
А кто бы не проникся?
После такой демонстрации всякий, кто помельче, выдал бы секрет местонахождения любого деятеля или предмета искусства, хоть самой Янтарной комнаты.
— А, понятно! К фокуснику загляните! — посоветовала дева и, осторожно вытянув из захвата край юбчонки, упорхнула.
— К фо-окуснику?!
Ирка нахмурилась: недавний сеанс общения с фокусником ей явно не понравился, и повторять его подружка не хотела:
— Это какой фокусник — который Бургеркинг?
— Питер Бург он, — поправила я, устремляясь туда, куда махнула ручкой трепетная дева.
Фокусника мы искали недолго — сметливо определили как нужную нам обшарпанную дверь с прикрепленной к ней кнопками глянцевой открыткой с изображением сверкающего шпиля Адмиралтейства.
— О! Петербург! — молвила Ирка точь-в-точь с такой же кровожадно-предвкушающей интонацией, с какой Волк в мультфильме «Ну, погоди!» произносит «О! Заяц!»
Чувствовалось, что эту выразительную реплику она усвоила с голоса Анатолия Папанова еще в детстве и много лет нетерпеливо ждала случая применить домашнюю заготовочку.
Помимо открыточки, которую артист с именем Питер Бург креативно использовал в качестве визитки, дверь украшали лохмы облезающей краски, сколы, царапины и забеленное, но вполне удобочитаемое ругательное слово из четырех букв — первая «с».
