— Коммунисты — монисто! Ну, рифма такая! — Поэтесса доверчиво взглянула на сурового критика в моем лице ясными лазоревыми глазами.
— Вот шагают коммунисты, на груди у них мониста, — машинально сгенерировала я свежую строчку и потрясла головой, выбрасывая из нее выразительную иллюстрацию. — Брр! Ты лучше скажи, чье пророчество они хотят исполнить?
— Коммунисты-то? — Подружка уже прочно сменила образный ряд. — Наверное, ленинское? Например, то, что гласит, будто каждая кухарка сможет управлять государством?
— Ха, да на всех амбициозных кухарок государств не напасешься! Вот, кстати, о кухарках, мы сегодня завтракать будем? — Я тоже сменила тему на более актуальную.
С магами и пророчествами позже как-нибудь разберусь.
— А мы уже! — Подружка виновато развела руками. — Я испекла гору оладий, но тебе, извини, не хватило!
— Ораьди! — расплылась в улыбке замасленная мордашка ребенка, и я без дополнительных объяснений поняла, почему мне не хватило оладышков.
— Ну, хоть кофе-то дашь?
На мое счастье, кофе мелкие Максимовы не пьют, так что бодрящий напиток я получила.
— У себя выпью.
Взяв чашку в одну руку и ноут в другой, я троекратно (чтобы она точно заметила) подмигнула Ирке и ушла.
Подружка прибежала ко мне через полминуты, я еще не успела руки освободить.
— Чего ты моргаешь, на что намекаешь? — поинтересовалась любительница стихов и загадок, быстро оглядевшись.
Сообразительная!
Я аккуратно положила на стол ноут, поставила рядом чашку и прижала палец к губам:
— Тсс!
Потом сняла с полки жестянку из-под детского желудочного чая с ромашкой (Масяня с Манюней его с младенчества терпеть не могут), открыла ее и продемонстрировала Ирке глубоко засекреченную заначку.
— О-о-о! Ба-а-атончики! — беззвучно, но мимически бурно обрадовалась подружка.
Абсолютно бесшумно мы развернули по паре конфеток каждая, набили щеки и сразу же сожгли обертки в пламени газовой конфорки.
А как иначе? Если мелкие увидят в мусорке фантики от конфет, которых они не ели, учинят мне полный обыск с конфискацией всего сокрытого.
— Послушай, Ира, есть у меня одна мысль, — начала я, проглотив прожеванное.
— Всего одна? Маловато! — съязвила подружка.
— Одна, но гениальная, — скромно сказала я.
— Уверена, что гениальная, а не как обычно — завиральная?
Я пожала плечами:
— Суди сама! Нынче утром, вынужденно слушая песню про Владимирский централ, я вдруг подумала: криминальное сообщество — это же своего рода закрытый клуб, да?
— Он же шайка, он же банда, — кивнула подружка, с интересом ожидая продолжения.
— И можно предполагать, что члены этого сообщества один другого знают, а кого не знают, того распознают как своего по неким типическим признакам и принципу «рыбак рыбака видит издалека»?
— Бандюк бандюка видит издалека, — подредактировала Ирка. — Ну, предположим. И что?
— А вот что: можно попробовать поискать информацию о личности того мужика, который стал жмуриком, упав с карниза, в криминальных кругах! Ведь, если он шлялся ночью под окнами шестого этажа не как бескорыстный псих-лунатик, а с преступной целью, то другие нехорошие люди-редиски могут что-то об этом знать. Вдруг это какой-то традиционный промысел?
— Знаешь, мне как-то не хочется расширять наш круг общения за счет уголовных редисок, не будучи уверенной, что тот жмурик был из их числа, — поморщилась Ирка.
— А это легко проверить.
Я потянулась за мобильником.
— Ну что еще?! — страдальчески взвыл на том конце воображаемого телефонного провода полковник Лазарчук. — Ленка, ты издеваешься?! Я только с выезда вернулся, сел в кресло, кофе себе налил, а тут ты!
— А если я, так сразу утро напрочь испорчено? — Я показательно обиделась, даже шмыгнула носом. — Может быть, я тебя к нам в гости позвать хочу, к теплому морю!
— Правда? — Серега не спешил мне верить.
Опытный, зараза.
— А почему бы и нет? — вмешалась добрячка Ирка, отняв у меня мобильник. — Сереженька, в самом деле приезжай к нам на выходные! Я Ленку к себе заберу, а ты в ее хате поживешь!
— О-о-о, они обе тут, значит, точно что-то случилось! — вздохнул наш полицейский циник. — Не заговаривайте мне зубы, девочки! Чего вы хотите от бедного мента в редкую минутку отдыха?
— Ой, да ничего особенного! — Я вырвала мобильник у подружки. — Просто я тут на днях во дворе один труп нашла…
— Действительно, ничего особенного, — съязвил Серега. — Кстати, хорошо, что всего один…
— Так вот, ты узнай, пожалуйста, по своим служебным каналам, не было ли у него при себе отвертки, стеклореза или какого-то иного подобного инструмента, — договорила я.
— Хм… Лунатик с отверткой — это интригует. Может, мне стоит заранее знать весь сюжет?
— Не, так неинтересно будет! Главное, уясни, что это случилось позавчера, и адрес наш местный запомни: Адлер, улица Цветочная, дом сорок четыре, дробь два.
Лазарчук фыркнул и отключился.
Перезвонил минут через десять.
Доложил лаконично:
— На первый твой вопрос ответ — нет, личность погибшего коллеги не установили. На второй — да, у него в кармане нашлись сапожный нож и резиновые перчатки.
— Перчатки! — возрадовалась я. — Ну, все с ним ясно!
— Да? Я могу быть свободен? — обнадежился Лазарчук.
— Можешь, только сначала объясни мне, что такое «сапожный нож».
— Это и я тебе могу рассказать, — оживилась Ирка. — Сапожный нож — это такой режущий инструмент характерной формы — со скошенным краем.
— Отчего его еще называют «косячок», — дополнил информацию голос Лазарчука в трубке.
— Фактически это полоса металла, заточенная наискось, — продолжила Ирка. — Самый подходящий инструмент для резки кожи, резины, войлока, линолеума, пластмассы и иных мягких материалов.
— А стекла? — спросила я.
— Нет, стекло сапожным ножом не порезать! — Подружка решительно помотала головой.
— А вот запорный механизм окна определенной конструкции сапожным ножом отжать чрезвычайно удобно! — снова встрял профессионально эрудированный Лазарчук.
— О! — Я просияла. — Серега, большое спасибо! Твоя помощь, как всегда, бесценна!
— Что, как всегда, означает «бесплатна», — буркнул приятель и поспешил отключиться, пока его еще чем-нибудь не нагрузили.
— Надо все-таки затащить Серегу к нам, ему не помешает отдохнуть на море пару дней, — вздохнула совестливая Ирка.
