— А зачем же я здесь, по-твоему?
Я мигом отпустила полковничью майку и изобразила мимический этюд «Глубокое раскаяние».
Тут тихоходный лифт вернулся и выгрузил на первом этаже все семейство Максимовых в полном составе.
— Мы решили пойти в ресторан, потому что в доме тесно, а в холодильнике пусто, — радостно объявила Ирка. — Стойте все здесь, я через минуту подгоню машину!
— Зачем машину-то, до «Макдоналдса» всего три минуты пешим ходом по прямой! — напомнила я, прекрасно зная, какой именно ресторан предпочитают всем другим заведениям общественного питания самые главные — младшие — Максимовы.
Они, конечно, уже позавтракали, но от картошки фри и маффинов никогда не откажутся.
— Безопасности ради! — веско молвила подружка и указала взглядом на хмурого Моржика.
Отец семейства явно успел выразить недовольство организацией безопасного отдыха супруги и потомков, и Ирка спешила исправиться.
В столь критической ситуации идеально было бы поднять качество охраны труда и безделья на уровень пулеметной вышки, но на рубежах нашего дома никаких оборонительных сооружений не имелось, поэтому подружка подогнала прямо к крыльцу подъезда свой четырехколесный танк.
Откровенно демонстрируя недоверие к проштрафившейся супруге, Моржик сам сел за руль. Лазарчук устроился рядом с ним на пассажирском сиденье, а нам с Иркой и мелкими пришлось тесниться на заднем диване. В итоге мы высились там, как многоярусные снеговики: у меня на коленях сидел Масяня, у Ирки — Манюня, а у Манюни — новый белый медведь.
В мишку пацаны вцепились так, словно он был их третьим индийским близнецом, утерянным во младенчестве и чудом найденным. В ресторан игрушку не взяли только потому, что Ирка твердо сказала:
— Чтоб вы знали, кетчуп и сырный соус с белых медведей практически не отстирываются. Измажете игрушку — придется ее выбросить.
Еды подружка заказала целую гору и всякий раз, когда Моржик или Серега открывали рот, чтобы начать застольную беседу пограничного формата «допрос — исповедь» с последующим (вероятно) отпущением наших с Иркой грехов, подружка подсовывала мужчинам очередную аппетитно пахнущую коробочку.
Я оценила этот ход как тактически правильный: по опыту знаю, что в плане общительности сытые мужики отличаются от голодных примерно так же, как персидские котятки от нильских крокодилов.
Наконец, все наелись. Пресыщенные дети приступили к бессмысленному и беспощадному выковыриванию из маффинов ягод черники, и Моржик, промокнув рот салфеткой, объявил:
— Ириша, пацанов я забираю в Краснодар.
— Нет! — вскинулась Ирка.
Моржик пристально посмотрел на супругу, и она поникла:
— Да, я понимаю.
— Мы снова приедем, как только закончится эта история со следствием, — пообещал Моржик.
— Вот, кстати, о следствии, — вступил полковник Лазарчук, коротко взглянув на часы. — Я прямо отсюда отправлюсь к местным коллегам и приму посильное участие в процессе, но сначала вы, девочки, расскажете мне свою версию этой криминальной истории.
— Слово предоставляется великому русскому писателю! — Ирка моментально перевела стрелки на меня.
— Спасибо, дорогая, — саркастично пробормотала я. — На самом деле я еще не уловила сюжета этой истории, и повествование мое, боюсь, будет пунктирным. Итак…
Я сосредоточилась:
— Все началось прекрасным летним утром, когда я вышла выбросить мусор и обнаружила во дворе свежий труп…
— Любопытно, как же ты поняла, что он свежий? — поинтересовался въедливый Лазарчук.
— Наверное, в отличие от мусора он не пах? — попыталась помочь мне подружка.
— Все проще, коллеги: накануне поздним вечером на этом месте никакого трупа не было, значит, он возник на старте нового дня, а все утреннее для меня по умолчанию является свежим, — объяснила я.
— Как утренняя выпечка, утренняя прохлада и утренние анализы, — любезно подсказала Ирка.
— Не сбивайте меня, не то я не выстрою хронологию!
— Да уж ты постарайся, — попросил Лазарчук.
— Итак, сначала я нашла труп, — повторила я для тех, кто успел забыть завязку сюжета. — А, нет! Вот, с чего надо начать: еще до трупа — накануне днем, когда Ирка с мальчиками спали, кто-то ковырял в замочной скважине не то ключом, не то отмычкой, но в дом не попал!
— Потому что я с присущей мне предусмотрительностью загодя подперла дверную ручку стулом, — похвалилась подружка и горделиво выпятила грудь, как бы намекая на то, что заслужила орден.
Выпячивание проводилось в сторону Моржика.
— Я всегда говорил, что паранойя — не худший диагноз, — пробормотал Лазарчук, и Ирка скуксилась.
А я продолжила:
— Вечером того дня, когда нашелся труп, я травмировала голеностоп: упала в душе и кое-что там сломала…
— Ногу? — Лазарчук скептически покосился на мои явно не поврежденные нижние конечности.
— Нет, штангу для шторки! Но это стало поводом для вызова ремонтной бригады и моего временного переселения в соседнюю квартиру, — ответила я. — Там, у Ирки, я уснула, а когда проснулась — увидела, что по шкафчикам азартно шарит некий персонаж в сером.
— Мужчина, женщина? Рост, возраст, особые приметы? — заинтересовался Лазарчук.
— Не знаю, не разглядела, он-она-оно сразу треснуло меня по голове пустой бутылкой, и я отключилась! — сообщила я, не скрывая сожаления. — А вечером того же дня сходным образом получил по голове Дарт Вейдер, которого Ирка пригласила посидеть часок-другой с детишками.
— Посиделки с Дартом Вейдером происходили в той же квартире? — уточнил Лазарчук.
Я кивнула.
— Не квартира, а аномальная зона какая-то! — возмутился Моржик. — И ты, Иришка, живешь там с детьми и безответственно замалчиваешь возникающие проблемы!
— А вот и не замалчиваю, мы сразу после того, как Вейдер получил контузию, позвонили Сереге! — возразила подружка и кивнула на Лазарчука. — Подтверди, Серый, что мы тебе звонили!
— Звонили, — вздохнул полковник. — И спрашивали, не было ли у позавчерашнего трупа при себе инструментов!
— Каких инструментов? — Моржик нахмурился.
— Каких, каких! Маникюрных! — рассердилась я. — У нас возникло предположение, что труп тот, будучи еще живым, разумеется, хотел забраться в Иркину квартиру через окно! А для этого ему могли понадобиться какие-то инструменты! Оказалось — и в самом деле у него был при себе сапожный нож! Серега сказал, таким ножом удобно окна открывать, мы проверили — и вправда, удобно!
— Могу я узнать, в чье окно вы ломились? — поморщившись, поинтересовался полковник.
— Ни в чье! — рявкнула я. — В окно глубоко засекреченной кладовки на первом этаже!
