* * *
Прихожу к детскому дому. Страшно. Оделась, нарочно попроще: в футболку и джинсы. Может, никто не обратит на меня внимание?
Передо мной большое четырехэтажное здание, вокруг которого огорожена довольно большая территория: детская площадка, футбольное поле, беседки — все новое. В прошлом году по государственной программе выделились деньги, сделали комплексный капитальный ремонт всего сооружения. Стены зашили большими квадратными панелями, пластиковые окна, которых в здании явно больше двухсот, новый асфальт вокруг, еще черный, даже затоптаться не успел. Футбольное поле газоном засеяно, а может и покрытие, отсюда не видно. Не хочется думать, сколько все это стоило, ведь автоматически умножаешь в уме, сколько же тогда украли. Ничего святого нет у этих бюрократов. Надеюсь, они поплатятся за свои деяния. Пусть будет как в том анекдоте:
«Умирает политик, попадает в Чистилище. Там его встречает апостол Петр и говорит: „Дружище, ты, конечно, заслужил Рай, но сегодня у нас акция, поэтому давай мы тебя на экскурсию отправим в Ад, чтобы ты сравнил“. „Ну, на экскурсию, так на экскурсию“, — подумал политик, и отправился в Ад. Смотрит, а там знакомые все лица, никаких тебе котлов и прочего обещанного антуража. Наоборот, все веселятся, спиртное льется рекой, симпатичные чертовки-официантки подносят изысканные закуски, демоны во фраках раздают карты. Удивился политик. Подошла экскурсия к концу, вернулся он в Рай. Бродит по его просторам — скукотища: кругом однообразный, хоть и приятный пейзаж, ангелочки поют песни, играет тихая музыка, но никаких тебе развлечений и удовольствий, даже поговорить не с кем, все в Аду остались. Промаялся он так день, а потом отправился к апостолу Петру и попросил отправить его в Ад: там, мол, веселей. Ухмыльнулся апостол, но просьбу выполнил. В тот же миг очутился политик в Преисподней. Глядь, а кругом безжизненная пустыня, его бывшие коллеги собирают мусор, черти уже волокут котлы, а чертовки хлопают кнутами, подгоняя нерадивых грешников. „Как же так?“ — спрашивает политик. „Так то была предвыборная компания, — засмеялся главный черт. — А теперь ты свой выбор уже сделал“».
Во дворе детского дома пусто. Еще бы, притащилась в такую рань, наверняка у детей какие-то занятия с утра проходят? Ну конечно, тот же садик, школа. Что они, не дети, что ли? Идиотка. Что же делать? Ждать? Сажусь на лавочку, недалеко от ограды. Слышу за спиной разговор подростков, оглядываюсь. Стоят трое мальчишек и курят. Невольно становлюсь свидетелем их разговора — они сбежали из детдома, с занятий. Тем временем в голове зреет план.
Встаю, иду по направлению к детям. Начинаю их ругать, и читать лекцию о вреде курения. Все трое ошарашенно уставились на меня, а мне того и надо — поймать их взгляды. Быстро считываю информацию и, от греха, прогоняю детей. Стою, гашу носком туфли тлеющие бычки: Ну и чего я добилась?
Не успеваю присесть на лавку, как Система напоминает о себе мелким подхалимажем:
«Повышен навык Проницательность (2)
За поднятие второстепенного навыка +500 очков опыта».
Да, сказать, что Система провоцирует меня на благие дела — ничего не сказать. Да я разве ж против? Если я реально смогу помочь этим детям — мне никакого опыта не надо, я буду вполне счастлива.
Изучив характеристики ребят из детского дома, я убедилась в правильности своей теории. Все трое: замечены в противоправных действиях, из навыков развиты лишь те, что помогают выжить «на улице» — воровство, лицемерие, эгоизм, ложь. Явно не то, чем стоит гордиться.
Уверенность в себе у детей очень низкая, а показатели жизненных сил и удовлетворенности, далеки от ста процентов. Еще бы: травить растущий организм в четырнадцать лет, когда идет самый рост, и организму и так тяжко без посторонних дурных влияний.
Уровни социальной значимости варьируются от двух до четырех. Из этого делаю вывод, что дети закрытые, нелюдимые и глубоко несчастные. Тот, у которого самый высокий уровень, четвертый, похоже, у них заводила.
Два мальчика, видимо, братья — у них одна фамилия. Возраст тринадцать лет. Вспоминаю их лица, ну да, вроде похожи, но не близнецы. Может двойняшки? Вася и Петя Мирошниковы. Пойди, теперь, разбери, как было дело: попали ли они в детдом в один день подкидышами, и персонал детдома присвоил им одну фамилию на двоих или реально родственники. Ведь имена явно не родители давали. Сейчас так детей не называют. Сплошь Платоны, да Аристархи. Вчера в парке бегала когда, услышала разговор девочки с мамой. Так смеялась потом на бегу. Ну как разговор, девочка кричала на всю детскую площадку: «Мама, забери Елизаветины игрушки. И Елизавету тоже забери. Елизавета описалась!» Королевна мокрых портков, не иначе. В наше время все проще было. Лизка и точка.
Что же до мальчишек…
Вася «Сталкер» Мирошников, 13 лет.
Уровень социальной значимости: 2.
Класс не выбран.
Родители: мать Татьяна Мирошникова, 27 лет. Отец: Хусейн габиб оглы Мамедов, 49 лет.
Петя «Мирон» Мирошников, 13 лет.
Уровень социальной значимости: 3.
Класс не выбран.
Родители: мать Татьяна Мирошникова, 27 лет. Отец: Хусейн габиб оглы Мамедов, 49 лет.
Вздыхаю с облегчением: братья. Значит, и фамилия настоящая. Очень интересно. Мать родила их в 14 лет? Да уж, вряд ли это были желанные дети. Интересно, сейчас она о них вообще вспоминает?
Как же мне это узнать? Попробовать искать ее в соцсетях? Фамилия достаточно редкая, если брать в пределах города или области. Но в масштабах страны — это не реально. Отец, судя по возрасту, национальности, и отказу от детей, о беременности или не знал, или сразу слился.
Вот найду я родителей, и как я им докажу, что это их дети? А что скажу: «Ай-яй-яй! Как вам не стыдно рожать и сдавать детей в детдом!»?
Одни вопросы без ответов.
Третий мальчик:
Илья «Парик» Власов, 13 лет.
Уровень социальной значимости: 3.
Класс не выбран.
Сирота.
Боже, как же мне детей этих жалко. Они уже взрослые, маленьких-то еще худо-бедно усыновляют. И то, это такая коррупированная система. Помню, как на одном из предыдущих мест работы одна женщина жаловалась: «Своих родить не можем. Решились на усыновление. Два долгих года сбора документов, а одобрения все нет. Предлагают детей инвалидов, без каких-либо конечностей, или даунов, или больных смертельными заболеваниями».
Жалко, конечно, этих детей. Но чем лучше жизнь с больным ребенком, чем без ребенка вовсе. Вместо тоски от одиночества наполнить свое существование болью за родного тебе человечка? Отличная альтернатива.
В итоге, пошли те будущие родители к управляющей детским домом. Все до противного просто — цена фиксированная, работа налаженная — сто тысяч рублей, один месяц, и вы обладатель полноценного, здорового, розовощекого карапуза.
