– Они красные, с длинным хвостом.
Хемуль достал свою записную книжку и записал его слова.
– Это, наверное, родственницы Filicharcus Snufsigalonica, – пробормотал он. – Еще один вопрос к вам, мои ученые друзья: чем питаются эти удивительные насекомые?
– Хемулями! – ответил Снифф и захихикал.
Хемуль покраснел.
– С наукой шутить нельзя! – сказал он. – Прощайте. Позвольте откланяться.
Он собрал все свои банки, взял сачок для бабочек и ушел по тропе между Одинокими горами.
– Он решил, что комета – это жук или еще что-нибудь в этом роде! – с восторгом закричал Снифф. – Какая чушь! Ну дела! Теперь я хочу кофе!
– Кофейник остался на плоту, – объяснил Снусмумрик.
Муми-тролль, любитель кофе, бросился к краю ущелья и заглянул вниз.
– Плот исчез! – крикнул он. – Кофейник провалился под землю! Что же мы будем делать без кофе?
– Будем есть оладьи, – сказал Снусмумрик.
Они развели огонь, стали печь оладышки и есть их один за другим прямо со сковороды – ведь это самый лучший способ есть оладьи.
Когда все оладьи были съедены, они выбрали самую высокую гору и стали взбираться на вершину. Ведь обсерваторию, скорее всего, построили поближе к звездам.
Был поздний вечер. Древние горы величественно дремали. Их вершины смотрели друг на друга через пропасть, куда заполз туман, серо-белый, холодный как лед. Время от времени от больших тяжелых туч отрывался клочок и скользил по горному склону, на котором гнездились орлы и кондоры.
На одной из горных вершин горел крошечный огонек. Если подойти ближе, можно было разглядеть, что это освещенная изнутри желтая палатка. Губная гармоника Снусмумрика звучала так одиноко в этой пустынной глуши, а где-то далеко сидела гиена и, подняв морду, прислушивалась. Она никогда прежде не слышала музыки. Потом она завыла, жутко и протяжно.
– Это еще что за вой? – спросил Снифф и придвинулся поближе к огню.
– Пустяки, – ответил Снусмумрик. – А теперь послушаем песенку про шмеля, который отправился на карнавал. – И он заиграл снова.
– Хорошая песня, – сказал Муми-тролль. – Но я так и не понял, что он там делал и веселый ли это был карнавал. Лучше расскажи нам что-нибудь.
Снусмумрик подумал немного. А потом спросил:
– Рассказывал я вам про снорков, которых я повстречал несколько недель назад?
– Нет, – ответил Муми-тролль. – А кто такие снорки?
– Неужели ты не знаешь, кто такие снорки? – удивился Снусмумрик. – А ведь, похоже, они тебе родня. Уж очень ты на них похож. Правда, ты белый, а они разноцветные. К тому же они меняют расцветку, когда волнуются.
В глазах у Муми-тролля мелькнул злой огонек.
– Никакая они мне не родня! – рассердился он. – Не могут у меня быть родственники, которые меняют окраску. Есть только одна порода муми-троллей, и все они белые.
– И все же снорки очень похожи на тебя, – спокойно повторил Снусмумрик. – Я имею в виду не цвет. А фигуру. Этот снорк, о котором я говорю, любит все улаживать и выяснять. Очень нудный. Его младшая сестренка слушает, что говорят, а думает о другом. Может, о самой себе. Она вся покрыта мягким пушком, а на лбу у нее челка, которую она все время расчесывает.
– Вот чудачка, – сказал Муми-тролль.
– Ну и что потом? – спросил Снифф.
– Да ничего особенного, – ответил Снусмумрик. – Она плетет из травы маленькие спальные циновки и варит целебные супы, когда у кого-нибудь болит живот. За уши она вставляет цветы, а на левой ноге носит браслет.
– Но ведь это вовсе никакой не рассказ! – воскликнул Снифф. – Ничего захватывающего в этом нет!
– Неужели ты считаешь, что встретить снорка, который меняет окраску, совсем не интересно? – удивился Снусмумрик и снова стал играть.
– Не только барышня чудачка, а и сам-то ты чудак! – сказал Муми-тролль.
Он залез в спальный мешок и повернулся мордочкой к стенке палатки.
Но ночью ему приснилась эта маленькая фрёкен Снорк, похожая на него самого. И он подарил ей розу, чтобы она носила ее за ухом.
* * *
– Какая чушь! – воскликнул Муми-тролль, проснувшись на следующее утро.
В палатке стояла холодина.
Снусмумрик кипятил чай.
– Сегодня мы поднимемся на самую высокую вершину, – сказал он.
– А почем ты знаешь, что нам надо именно туда? – спросил Снифф, вытягивая шею, чтобы увидеть вершину.
Но она спряталась в тяжелых серых тучах.
– Нет, вы только посмотрите! – воскликнул Снусмумрик. – Повсюду набросаны окурки! Это все профессора набросали!
– В самом деле, – хмуро сказал Снифф, недовольный оттого, что сам их не заметил.
Они пошли вверх по извилистой горной тропинке, на всякий случай обвязав животы одной спасательной веревкой.
– Помните, если что, так вы будете виноваты! – крикнул Снифф, который шел последним. – И не забудьте про мое воспаление уха!
Гора становилась все круче и круче, они поднимались все выше и выше. Все вокруг них было древним, огромным и одиноким, ужасно одиноким.
Между вершинами голых скал парил кондор на распростертых крыльях – единственное живое существо в Одиноких горах.
– Какая здоровенная птица, – сказал Снифф, – ей, наверное, здесь очень одиноко.
– У него здесь где-нибудь есть жена и целая куча маленьких кондорят, – возразил Снусмумрик.
Кондор величественно проплыл дальше, поводя туда-сюда крючковатым клювом и глядя на все холодными глазами. Пролетая над ними, он вдруг остановился. Крылья его слегка подрагивали.
– О чем он сейчас думает? – спросил Снифф.
– Вид у него злобный, – сказал Муми-тролль. – Мне кажется, он думает о нас…
И тут Снусмумрик крикнул:
– Он летит на нас!
И они, все трое, упали и прижались к скале. Шумя крыльями, кондор ринулся на них. Они забились в узенькую трещину и прижались к скале еще сильнее, крепко уцепившись друг за друга, беспомощные и перепуганные насмерть. Вот он уже здесь! Он налетел! Как вихрь, хлопая крыльями по скале. Ах как стало темно! Как страшно!
