Первая глава
О берестяном кораблике и огнедышащем вулкане
Мама Муми-тролля сидела на крыльце, на самом солнцепеке, и мастерила кораблик из бересты.
«Насколько я помню, у галеаса два больших паруса сзади и несколько маленьких треугольных впереди, у бушприта», – думала она.
Больше всего ей пришлось повозиться с рулем, а вот трюм получился легко и быстро. И маленькая крышка для люка, которую мама сделала из бересты, была точь-в-точь такой, как нужно. Крышка плотно закрыла отверстие, а ее тонкие края оказались вровень с палубой.
«Теперь и шторм не страшен», – подумала про себя мама и с облегчением вздохнула.
Рядом на ступеньках, поджав колени к груди, сидела Дочь Мюмлы и наблюдала, как Муми-мама укрепляет штаги
[1] булавочками из цветного стекла, а макушки мачт украшает красными флажками.
– Кому достанется этот кораблик? – замирающим голосом спросила Дочь Мюмлы.
– Муми-троллю, – ответила Муми-мама и стала искать в шкатулке подходящую цепочку для якоря.
– Не толкайся! – раздался тонюсенький голосок из шкатулки.
– Душка! – сказала Муми-мама Дочери Мюмлы. – Твоя сестричка снова в моей шкатулке. Там полно иголок, смотри, чтобы она не укололась.
– Мю! – строго прикрикнула Дочь Мюмлы, пытаясь вытащить сестру из клубка шерсти. – Сейчас же вылезай!
Но малышка Мю еще глубже зарылась в клубок, а потом и вовсе исчезла в нем.
– Просто беда, что она уродилась такой маленькой, никогда не знаешь, где она, – пожаловалась Дочь Мюмлы. – А ты не сделаешь берестяной кораблик и для нее? Тогда Мю сможет плавать в бочке с водой, и я по крайней мере не буду ее искать.
Мама засмеялась и вытащила из сумки кусочек бересты.
– Как ты думаешь, он выдержит малютку Мю? – спросила она.
– Конечно, – ответила Дочь Мюмлы. – Но тебе придется сделать еще спасательный пояс из бересты.
– Можно, я порежу нитки? – запищала Мю из шкатулки.
– Сделай милость, – ответила Муми-мама.
Она сидела и любовалась парусником, раздумывая, не забыла ли она сделать еще какую-нибудь деталь? Внезапно прямо на палубу кораблика, который мама держала в лапах, стал медленно опускаться большой клок черной сажи.
– Фу-фу! – воскликнула, сдувая сажу, Муми-мама.
Но в воздухе кружилось столько хлопьев сажи, что скоро Муми-мама запачкала себе мордочку.
– Просто беда с этой Огнедышащей горой! – вздохнула она и поднялась на ноги.
– Огнедышащей горой? – удивилась малышка Мю и высунулась из шкатулки.
– Ну да, здесь поблизости есть гора, которая начала извергать огонь, – пояснила Муми-мама. – А теперь еще и сажу. С тех пор как я вышла замуж, она молчала, а вот сейчас, стоило мне вывесить белье для просушки, расфыркалась, и все мое белье почернело…
– Значит, скоро все сгорит! – радостно закричала Мю. – Сгорят все дома, сады, игрушки муми-троллей, их маленькие братики и сестрички!
– Глупости говоришь! – добродушно сказала Муми-мама, смахнув с мордочки сажу, и пошла искать Муми-тролля.
У подножия холма, справа от того места, где между деревьями висел гамак папы Муми-тролля, находилось небольшое болотце, наполненное прозрачно-рыжеватой водой. Мюмла всегда утверждала, что посредине оно бездонное. Наверно, она была права. По краям болотца росли кустики с глянцевитыми широкими листьями, на которых отдыхали стрекозы и водяные пауки, а под водой с важным видом шныряли длинноногие козявки. Чуть глубже золотистым блеском светились лягушачьи глаза, а порой можно было видеть быстрые тени каких-то таинственных лягушачьих родичей, живших в самой глубине болотца, в иле.
Муми-тролль, свернувшись клубочком на зеленовато-желтом мху и осторожно поджав под себя хвост, лежал на своем обычном месте (вернее, на одном из них). Задумчиво и умиротворенно глядел он в воду, прислушиваясь к шороху стрекозиных крыльев и сонному жужжанию пчел.
«Кораблик для меня, – думал он. – Он обязательно будет моим! Летом мама всегда мастерит берестяной кораблик тому, кого больше всех любит. Правда, она иногда отдает кораблик кому-нибудь другому, чтобы никого не обидеть. Сейчас я загадаю: если этот водяной паук поплывет на восток – шлюпки на кораблике не будет. Если же паук отправится на запад – мама сделает шлюпку, такую крохотную, что ее и в лапы будет страшно взять».
Водяной паук лениво потащился на восток, и на глаза Муми-тролля навернулись слезы.
Внезапно зашуршала трава, и среди ее метелок показалась Муми-мама.
– Привет! – сказала она. – У меня для тебя кое-что есть.
Она осторожно спустила парусник на воду. Он плавно и красиво закачался над своим зеркальным отражением и сразу же тронулся в путь, словно всегда только и делал, что плавал.
И хотя Муми-тролль увидел, что мама забыла сделать шлюпку, он ласково потерся мордочкой о ее мордочку (ощущение было такое, будто прикасаешься к белому бархату) и сказал:
– Такого хорошего кораблика у тебя еще никогда не получалось!
Они сидели рядышком на мху и смотрели, как парусник пересек болотце и причалил к маленькому листочку.
Они слышали, как неподалеку от дома Дочь Мюмлы звала малышку Мю.
– Мю! Мю! – кричала она. – Несносный ребенок! Мю-у-у-у! Приди только домой, я оттаскаю тебя за волосы!
– Она снова где-то спряталась, – сказал Муми-тролль. – Помнишь, как мы нашли ее в твоей сумке?
Муми-мама кивнула. Она сидела, свесив мордочку к зеркальной глади воды, и рассматривала дно.
– Там что-то блестит, – сказала она.
– Твой золотой браслет, – ответил Муми-тролль. – Или браслет фрёкен Снорк. Хорошо я придумал?
– Очень! – ответила мама. – Теперь мы всегда будем хранить наши украшения в прозрачно-рыжеватой воде. Там они кажутся куда красивей.
Дочь Мюмлы стояла на крыльце и охрипшим голосом все еще звала сестренку. Она знала, что малышка Мю сидит в одном из своих многочисленных тайничков и хихикает.
«Ей бы выманить меня отсюда с помощью меда, – думала Мю, посмеиваясь, – и отколотить хорошенько, когда вылезу!»
