– Да, уж это верно, – угрюмо согласился Хемуль. Он поднялся и засеменил куда-то.
– Вы только подумайте! – воскликнул Муми-тролль. – Вы помните, что нам приснилось в ночь летнего солнцестояния? О львах! Об огромном льве, которого укусила за ногу малышка Мю! И вот что они там придумали у нас дома!
– А мне приснилось, что у меня будет много-премного новых родственников, – сказала Филифьонка. – Вот был бы кошмар! Это теперь-то, когда я только разделалась со старыми!
Тут вернулся Хемуль. Он привел с собой маленькую тщедушненькую Хемулиху. Она казалась очень испуганной.
– Ну как, сможешь посторожить их за меня? – спросил Хемуль.
– А они не кусаются? – прошептала крохотная Хемулиха, которая резко выделялась среди всех хемулей.
Хемуль фыркнул и протянул ей ключ от клетки.
– Конечно, кусаются, – пошутил он. – Они перегрызут тебя пополам, кникс-кнакс, если ты выпустишь их. А я пошел переодеваться перед премьерой. Привет всей компании!
Как только он скрылся из виду, Хемулиха, бросая испуганные взгляды на клетку, принялась вязать.
– Что ты вяжешь? – приветливо спросила фрёкен Снорк.
Хемулиха вздрогнула.
– Не знаю, – прошептала она испуганно. – Когда я вяжу, мне всегда спокойнее.
– Может быть, ты свяжешь мне носочки? Цвет шерсти очень для этого подходящий, – сказала фрёкен Снорк.
Маленькая Хемулиха в раздумье уставилась на вязанье.
– Разве ни у кого из твоих знакомых не мерзнут ноги зимой? – спросила Филифьонка.
– У моей подруги мерзнут, – призналась Хемулиха.
– И у моей одной знакомой тоже вечно мерзнут ноги, – поддержала разговор Филифьонка. – У жены моего дядюшки, который служит в театре. Говорят, что там жуткие сквозняки. Что за пытка служить в театре!
– Но и здесь сквозняк, – сказал Муми-тролль.
– Об этом моему двоюродному братцу следовало бы подумать, – робко сказала Хемулиха. – Если подождете, я свяжу для вас носочки.
– Пожалуй, мы умрем, прежде чем они будут готовы, – мрачно заметил Муми-тролль.
Маленькая Хемулиха забеспокоилась и осторожно подошла к клетке.
– Может, повесить на клетку одеяло? – предложила она.
Они пожали плечами и еще плотнее прижались друг к дружке, стуча зубами.
– Вы и вправду так замерзли, что простудились? – в ужасе спросила маленькая Хемулиха.
Фрёкен Снорк зашлась кашлем.
– Может быть, чашка чаю со смородиновым вареньем могла бы спасти меня, – сказала фрёкен Снорк. – Кто знает!
Хемулиха долго колебалась. Уткнувшись носом в вязанье, она поглядывала на узников.
– Если вы умрете… – прошептала она дрожащим голосом, – если вы умрете, моему двоюродному братцу вряд ли будет интересно сторожить вас.
– Едва ли, – согласилась Филифьонка.
– Может, мне все же снять мерку для носочков?
Они усиленно закивали.
Тогда Хемулиха открыла клетку и застенчиво спросила:
– Может, вы не откажетесь выпить чашку горячего чая! С вареньем из черной смородины? А носочки получите, как только они будут готовы. Как хорошо, что вы посоветовали мне связать носочки! Когда знаешь, для кого вяжешь, работа становится интересней, наверно, вы поняли, что я хочу сказать.
И вот они отправились домой к маленькой Хемулихе и попили у нее чая. Она, не дожидаясь их согласия, испекла им целую гору пирожков. Это заняло много времени. За окном уже стемнело. Тут фрёкен Снорк поднялась и сказала:
– Нам пора идти. Огромное спасибо за чай!
– Мне очень неприятно, что я вынуждена снова посадить вас в тюрьму, – сказала, как бы извиняясь, Хемулиха и сняла ключ с гвоздя.
– Но мы не собираемся возвращаться в тюрьму, – возразил Муми-тролль. – Мы собираемся идти к себе домой, в театр.
У Хемулихи навернулись слезы на глаза.
– Мой двоюродный брат будет страшно огорчен, – сказала она.
– Но мы ни в чем не виноваты! – воскликнула Филифьонка.
– Почему же вы сразу не сказали об этом? – с облегчением произнесла маленькая Хемулиха. – Тогда, конечно, идите в театр. Хотя, наверно, мне лучше пойти с вами и объяснить все моему братцу самой.
Двенадцатая глава
О премьере пьесы
Пока маленькая Хемулиха угощала гостей чаем у себя дома, театральные афишки продолжали кружиться над лесом. Одна из них спланировала на лесную полянку и прилипла к крыше, которую только что просмолили.
В тот же миг двадцать четыре малыша вскарабкались на крышу, чтобы подобрать листок. Каждый из них хотел первым вручить его Снусмумрику. А поскольку афишка была из тонкой бумаги, она тотчас превратилась в двадцать четыре клочка (а все, что осталось от нее, упало в трубу и сгорело).
– Тебе письмо! – визжали лесные малыши, скатываясь, спрыгивая и съезжая с крыши.
– Морровы дети! – ворчал Снусмумрик, который стирал их чулки за домом. – Вы что, забыли, что мы утром просмолили крышу? Может, вы хотите, чтобы я ушел от вас, или бросился в море, или всех вас убил?
– Не хотим! – кричали малыши, дергая его за пиджак. – Прочти лучше письмо!
– Вы хотите сказать, прочти письма? – спросил Снусмумрик и вытер мыльную пену о волосы одного из малышей. – Ладно, ладно! Что там еще за таинственное письмо?
Он разложил на траве смятые клочки бумаги и попытался сложить вместе то, что осталось от афишки.
– Читай вслух! – закричали малыши.
– «Одноактная драма…» – читал Снусмумрик. – «Невесты льва, или» (здесь, кажется, не хватает кусочка…) «Входная плата – любая еда»… (ай-ай)… «сегодня вечером, когда зайдет солнц…» (солнце), «если не будет дождя и ветра» (здесь все ясно)… ание… ать (нет, непонятно)…«посреди залива Гранвикен…»
– Ну вот что, – сказал Снусмумрик и поднял глаза от письма. – Это, мои маленькие злодеи, не письмо, а театральная афишка. Ясно, что кто-то дает театральное представление сегодня вечером в заливе Гранвикен. Почему они устраивают спектакль на воде, знает лишь покровитель всех лесных зверюшек, но, может, по ходу действия им нужны волны.
