Когда лодка врезалась в камыши под деревьями, на небе взошла полная луна.
– Теперь послушай внимательно, что я тебе скажу, – начал Снусмумрик.
– Слушаю, – ответил Муми-тролль, почувствовав, что паруса надуваются ветром приключений.
– Поспеши назад к остальным, – продолжал Снусмумрик, – забирай всех, кто хочет вернуться домой в Муми-дален, и плыви с ними сюда. Не надо тащить с собой мебель. Следует поторопиться, пока хемули не выставили сторожей в театре. Я-то их знаю. Не задерживайся в пути и не бойся. Белые ночи в июне никогда не бывают опасны.
– Хорошо, – послушно ответил Муми-тролль.
Он немного подождал, но поскольку Снусмумрик ничего больше не добавил, Муми-тролль вылез из лодки и зашагал берегом назад.
Снусмумрик сел на корму и осторожно выбил пепел из трубки. Он наклонился и выглянул из-за камышей. Хемуль уверенно держал курс вперед. Он был отчетливо виден на лунной дорожке. Снусмумрик тихонько рассмеялся и начал набивать свою трубку.
Наконец-то вода стала спадать. Медленно выползали на солнечный свет вымытые штормом берега и долины. Первыми показались деревья. Они качали пробудившимися от сна макушками и расправляли над водой ветки, проверяя, все ли у них цело после катастрофы. Сломанные деревья торопились выпустить новые побеги. Птицы отыскивали свои старые насиженные гнезда, а выше, на склонах холмов, уже избавившихся от воды, сушилось на траве их промокшее постельное белье.
Как только вода начала спадать, все заторопились домой. День и ночь шли обитатели Муми-далена на веслах и под парусами, а когда вода совсем спала, продолжали пешком добираться до тех мест, где жили раньше.
Может быть, они отыскали бы новые, гораздо лучшие места для жилья, раз долина их превратилась в море, но им больше нравились старые, обжитые края.
Когда Муми-мама с палкой в лапах сидела рядом с сыном на корме в лодке, она вовсе не думала о мебельном гарнитуре, который Эмма разрешила ей оставить в театре. Она думала о своем саде и беспокоилась, расчистило ли море песчаные дорожки так же аккуратно, как это делала она сама.
Муми-мама начала узнавать знакомые места. Они гребли вдоль пролива, который вел к Одиноким горам. И она знала, что за следующим поворотом они увидят скалу, охраняющую въезд в Муми-дален.
– Мы возвращаемся домой, домой, домой! – напевала малышка Мю, сидевшая на коленях у сестры.
Фрёкен Снорк примостилась на носу лодки и любовалась подводным миром. Лодка плыла как раз над лугом, и порою ее дно с шуршанием касалось цветов. Желтые, красные, голубые, они проглядывали сквозь толщу воды и тянули свои стебельки к солнцу.
Муми-папа греб длинными, сильными гребками.
– Вы думаете, наша веранда уже поднялась над водой? – спросил он.
– Только бы нам благополучно туда добраться… – сказал Снусмумрик и испытующе посмотрел назад, через плечо.
– Дорогой мой! – ответил папа. – Мы давным-давно оставили хемулей позади!
– Не будь таким самоуверенным, – посоветовал Снусмумрик.
Посреди лодки торчал бугорок, накрытый купальным халатом. Бугорок шевелился. Муми-папа осторожно коснулся его лапой.
– Ты не вылезешь погреться на солнышке? – спросил он.
– Нет, спасибо, здесь так хорошо, – ответил нежный голосок из-под халата.
– Она же совсем без воздуха, бедняжка, – озабоченно добавила мама. – Она сидит там уже целых три дня.
– Маленькие хемулихи страшно боязливы, – шепотом пояснил Муми-тролль. – Я думаю, она вяжет. Тогда она чувствует себя гораздо увереннее.
Но маленькая Хемулиха и не думала вязать. Она упорно писала в тетради с черной клеенчатой обложкой. «Запрещается, – писала она, – запрещается… запрещается, запрещается». Пять тысяч раз. Ей доставляло удовольствие заполнять страницу за страницей такими надписями.
«Все-таки чудесно быть доброй», – думала она умиротворенно.
Мама пожала лапку Муми-троллю.
– О чем ты задумался? – спросила она.
– Я думаю о малышах Снусмумрика, – сказал Муми-тролль. – Неужели все они станут артистами?
– Кто-то из них станет, – ответила Муми-мама. – А неспособных усыновит Филифьонка. Видишь ли, она не может жить без родни.
– Но они будут скучать по Снусмумрику, – сказал с грустью в голосе Муми-тролль.
– Может, только поначалу, – возразила Муми-мама. – Он будет навещать их раз в год и посылать им поздравительные открытки ко дню рождения. Открытки с картинками.
Муми-тролль кивнул.
– Тогда все в порядке, – согласился он. – А Хомса и Миса… Ты видела, с какой радостью Миса осталась в театре?
Муми-мама рассмеялась:
– Верно, Миса счастлива. Она будет играть трагедии всю свою жизнь и каждый раз создавать себе новое лицо. А Хомса стал маэстро, он так же счастлив, как и Миса. Разве не счастье, когда твои друзья находят то, что им по душе?
– Конечно, – поддакнул Муми-тролль. – Это ужасно приятно.
Тут лодка остановилась.
– Мы застряли в траве, – пояснил папа, взглянув за борт. – Теперь надо идти вброд.
Все вылезли из лодки и зашагали по воде.
Маленькая Хемулиха спрятала под платье что-то, чем она очень дорожила, но никто не спросил ее, что это.
Идти было трудно, так как вода доходила им до пояса. Но дно было приятное, поросшее мягкой травой, без камней. Иногда земля выступала над водой, и тогда цветущие кочки плыли им навстречу, словно райские островки.
Снусмумрик шел последним. Он был еще молчаливее, чем обычно. Все время он оглядывался и прислушивался.
– Я готова съесть твою старую шляпу, если они не отстали! – закричала Мюмла.
Снусмумрик лишь покачал головой.
Вот пролив начал сужаться. В теснине между скалистыми берегами уже виднелась нежная зелень Муми-дален. И крыша с весело развевающимся флагом…
Вот показался поворот реки и за ним мост, выкрашенный в синий цвет. Жасмин уже расцвел! Все зашагали так быстро, что вода забурлила вокруг; они шли, оживленно обсуждая, что им предстоит сделать, когда они вернутся домой.
Вдруг резкий свист, словно хлыстом, рассек воздух.
В один миг пролив закипел хемулями, они были впереди, сзади – повсюду.
Фрёкен Снорк уткнулась головой в плечо Муми-тролля. Никто не сказал ни слова. Это было ужасно: дойти почти до самого дома и оказаться в лапах полицейских.
Хемуль шел им навстречу и остановился перед Снусмумриком.
