Если бы только он смог стать независимым! Его мысли снова вернулись к завещанию, о котором ему только что рассказал Уолтон. Все, что ему требовалось, это уговорить какую-нибудь достойную женщину стать его женой. Да, всего лишь. Он горько усмехнулся. Уговорить несчастную женщину согласиться на то, чтобы, просыпаясь каждое утро, она видела рядом с собой его ужасное изуродованное лицо?
Но Лэмптон, должно быть, решил, что он надеется уговорить мисс Халу орт выйти за него. Иначе зачем он так старался не позволять ему даже приблизиться к ней?
– Будь он проклят! – Капитан снова вскочил на ноги, не в силах сдержать приступ бессильной ярости. – Будь прокляты все Лэмптоны! И ты вместе с ними. – Он повернулся к единокровному брату. – О да, ты утверждаешь, что сделал все, как лучше для меня, но теперь из-за того, что ты держал меня в неведении, Перси Лэмптон играет этой девушкой, как куклой. Если бы я только знал, я бы… – Он замолчал, в груди клокотала жгучая ярость. – Тебе придется за все ответить, Уолтон, – бросил он и, развернувшись на каблуках, быстро вышел из столовой.
Пройдя по коридору, капитан ворвался в покои, которые лорд Уолтон выделил ему в своем лондонском доме. Лакей Линии, служивший у него еще с армейских времен, сидел за столом, застеленным газетой, с оловянной кружкой в руке и парой сапог на коленях.
Когда капитан Фоули тяжело опустился на стул напротив него, Линии нырнул под стол за бутылкой и, вытерев рукавом своей рубашки края мутноватого стакана, наполнил его до краев и протянул хозяину.
Капитан Фоули одним глотком осушил стакан и подтолкнул его к слуге, чтобы тот снова его наполнил. Нет, он не может допустить, чтобы Лэмптону все сошло с рук! Помимо того, что он ненавидел всех Лэмптонов в принципе, то, что он возбуждал у Сюзанны ложные ожидания, было совершенно бесчестно. Неужели для этого семейства нет никаких границ, когда речь идет о том, чтобы увеличить их и без того огромное богатство?
Перси Лэмптон никогда не нуждался в деньгах, наслаждался беззаботной и респектабельной жизнью холостяка, тогда как Роберт полностью зависел от своего брата. От своего единокровного брата, снова поправил он себя.
Капитан подпер лоб рукой, стараясь справиться с неприязненными чувствами к Чарльзу, которые снова поднимались в душе, даже после всего того, что сделал для него это человек.
Но это полбеды. Уолтон всегда утверждал, что действует в его интересах, но в то же время ловко лишал его права выбора. Душил его волю!
Если бы у него был выход. Или, по меньшей мере, какой-то способ не дать мерзавцу Перси наложить руки на состояние его тети Эуфемии.
Он долго и многословно проклинал Лэмптонов, прежде чем взяться за второй стакан.
Сколько он себя помнил, Фоули ненавидел само имя Лэмптонов. Они погубили его мать, отравили его детские годы своими измышлениями по поводу незаконности его рождения и никогда не делали секрета из того, что надеялись на его смерть на поле боя. Но Роберт был не из тех, кого легко убить. Он пережил взрыв, две ампутации, лихорадку и долгие месяцы восстановления от ран и ожогов.
Даже в свой самый черный час, когда казалось, что ему незачем жить, Роберт не дал себя убить.
Вот и сейчас он не позволит Лэмптонам взять над ним верх.
Если Перси Лэмптон думает, что он будет сидеть сложа руки и смотреть, как от него уплывает наследство, он очень сильно ошибается.
Он найдет способ обойти всех этих Лэмптонов!
И ему наплевать, как бы низко ему ни пришлось пасть ради этого.
Услышав, что кто-то постучал в парадную дверь, Дебора подняла глаза от книги. Сюзанна уехала с мистером Лэмптоном на прогулку в парк, и она намеревалась тихо провести вечер за чтением. Она уже начала углубляться в сюжет романа и испытала легкое раздражение оттого, что ей придется отложить книгу в сторону и развлекать какого-нибудь скучного джентльмена, который будет страшно разочарован, узнав, что его добыча упорхнула.
У матери, сидевшей в кресле у окна с вышивкой, вырвался сочувственный вздох.
– О, дорогой, – сказала она, очевидно увидев в окно визитера, стоявшего на крыльце. – Он будет страшно расстроен, что упустил Сюзанну. – Потом, повернувшись к Деборе, добавила: – Позвони, чтобы нам подали чай. Мы должны оказать бедному мальчику особенно радушный прием, верно?
Теперь, когда Сюзанна сделала свой выбор и не оставалось сомнений, что мистер Лэмптон вот-вот сделает ей предложение, миссис Гиллис прониклась сочувствием к бедному капитану. Она видела, с какой болью тот смотрит на Сюзанну и ее избранника, осознавая, что у него нет ни одного шанса по сравнению человеком, имевшим все то, чего он лишен. Помимо поразительно красивой внешности, у мистера Лэмптона было будущее. Все знали, что по достижении тридцати лет он должен получить значительное наследство.
– О, капитан Фоули, как приятно, что вы решили нас посетить этим вечером! – приветствовала гостя миссис Гиллис. – Как видите, мы совершенно одни и скучаем. Прошу вас, садитесь. Сейчас подадут чай. Надеюсь, вы останетесь и выпьете с нами чашечку, несмотря на отсутствие мисс Халу орт… – Она замолчала в нерешительности, подразумевая, что капитан будет разочарован.
– Благодарю вас, миссис Гиллис, – ответил он, но так и остался стоять у двери. – Я знал, что мисс Халуорт нет дома. По правде сказать, я специально ждал, пока она не уедет. Я приехал, чтобы повидать вашу дочь. Мисс Гиллис, – продолжил он и, слегка покраснев, повернулся к ней, – я знаю, что это может показаться дерзким, но могу ли я поговорить с вами наедине?
Дебора не знала, что ему отвечать, и даже не представляла, о чем таком он мог с ней говорить, чтобы это требовало приватности. Кроме того, его просьба казалась совершенно неприличной! Она не сомневалась, что мать ни за что не разрешит ничего подобного.
– Почему бы вам не прогуляться по саду, – к ее огромному удивлению, сказала мать. – Только так, чтобы я видела вас в окно. Я уверена, если капитан Фоули считает, что ему надо поговорить с тобой наедине, на то есть серьезная причина, – добавила она в ответ на озадаченный взгляд Деборы.
– Благодарю вас за ваше великодушие, миссис Гиллис.
Одной из причин, повлиявших на решение снять этот дом, стало наличие довольно большого по лондонским меркам сада с ухоженным газоном и цветниками, благоухающими шалфеем и турецкой гвоздикой. Возле каменной стены, отгораживающей их сад от соседнего владения, располагалась увитая розами и жимолостью беседка, в тени которой стояло несколько садовых кресел вокруг кованого стола.
Усадив девушку в одно из кресел, капитан Фоули обернулся и взглянул на дом. Когда миссис Гиллис помахала ему из окна, он почтительно поклонился ей и только после этого обратился к Деборе:
– Прежде чем я объявлю вам то, ради чего я сюда явился, я должен убедиться в том, что наш разговор останется между нами.
В ответ на ее озадаченный взгляд капитан так помрачнел, что Дебора невольно почувствовала, как ее начинает охватывать нервная дрожь.
