— Амулет! — заорал Кайл. — Показывай амулет!
Но он уже знал, что это жесткое, собранное в единый комок существо, вперившее в него невидящий, полный ненависти взгляд, не может быть Марикой.
— Брось оружие! — резко выкрикнул он, перехватывая рукоять пистолета, неудобно легшую в руку.
— С-стреляй, — всхлипнул голос у него за спиной.
«Предохранитель, — подумал Кайл. — Успел я снять его с предохранителя?!»
И тут грохнул выстрел. Собственно, два выстрела: из нацеленного ему в лоб пистолета и из его собственного. Отдача заставила Кайла сделать шаг назад. Прямо в огонь.
Потому что то, что было сзади него, теперь горело — тем самым, уже до тошноты знакомым ему смрадным пламенем, в котором исчезала неземная плоть «Пяти ложных». То, что огонь этот запалила пуля, которую он считал предназначенной себе, дошло до него не сразу
Уткнувшиеся носами в пол дети уже стали поднимать головы, и каждый застывал в недоумении, круглыми от удивления глазами глядя на происходящее. А Марика — та, в которую выпустил он свой заряд, — тихо осела на пол, раньше, чем он подхватил ее.
Чуть выше и левее того места, где несколько секунд назад находилась голова Марики, перекладина «шведской стенки» была перебита пулей, а в стене за ней зияла выразительная пробоина.
— Д-дурак… — Теперь это был снова ее голос — срывающийся, плачущий и злой одновременно. — Дурак! Стрелять не умеешь — только испугал меня. Какого черта ты начал палить?
— Да ты же первая и выпалила. Почему ты не показала амулет?
— Да я ничего еще сообразить не успела. Стекла полетели, потом ты — как снег на голову.
— И все-таки ты стрелять поторопилась. — Кайл потер лицо, пытаясь вернуть себе таким способом понимание происходящего.
— Правильно, думала, что ты меня сейчас уложишь. А помирать — так с музыкой. А теперь… Да хватай же ты огнетушитель! Вон он — вон там!
Пока Кайл тушил так толком и не начавшийся пожар, голос инспектора в наушнике надрывался, требуя уточнить обстановку.
— Уточняю!!! — зло заорал Кайл в ответ. — Нет никакой обстановки: объект уничтожен! Повторяю, уничтожен!!
Он зло швырнул на пол дурацкий огнетушитель.
Марика сидела на полу, судорожно обхватив колени, и смотрела перед собой пустыми глазами. Иногда она всхлипывала:
— Т-теперь… Где нам искать тех? Тех восьмерых ребятишек…
* * *
— Как ты догадалась, что амулет с Белым Знаком защищает от… — Кайл задумался, пытаясь найти подходящее слово.
— От Джея, — сказала Марика, не отрывая взгляда от скучноватого пейзажа степи, летящей все назад и назад за окнами кабины. — Видишь, я с самого начала подумала, что это все — как игра в поддавки. Джей давно смог бы уничтожить любого из нас, но он… Он играет с нами, испытывает. Ведь эти… призраки, которых я вызвала к жизни, они могли излучать… Одним словом, метали что-то вроде молний. Но никогда не попадали ни в одного из нас. И я подумала… Что на каждом из нас должно было быть что-то, что делает возможным победить эти напасти… отличительная черта какая-нибудь… Знак.
— И ты решила действовать на свой страх и риск. — Сухов пожал плечами. — Как ты догадалась, что этого… экзорсиста послал к тебе, как ты говоришь, Джей?
— Я просто знала, что до меня непременно доберутся. Ну, и когда появились эти двое… Легче легкого догадаться было. Ну, я и держала оружие наготове.
— Почему же нас не предупредила? — В голосе Павла звучали и упрек и обида. — И вообще устроила этот цирк с переодеванием?
Марика пожала одним плечом:
— Без этого цирка вы бы меня не выпустили. И потом… — Она помолчала немного, отрешенно глядя в окно. — Я эту беду вызвала, я и должна была ее победить. Я очень боялась, что меня узнают, когда через комнату проходила, где вы все торчали. Спасибо, Кайл, что не выдал.
— Так ты знал, что то была Марика? — Павел повернулся к другу, который не отрываясь глядел на пролетающую за окном степь.
— Мы тогда… м-м… встретились глазами… и я… понял… — нехотя объяснил он. — Я, правда, не понимал в тот момент, зачем это было нужно. Откуда у тебя наручники появились, Марика? И замки эти с цепями.
— Замков и цепей в старом доме хватало. Я их довольно легко нашла. А наручники — их я забрала у этого… У экзорсиста — разве он не сказал, что это его? Должно быть, клиентов приковывать на случай, если черт в них засел особо буйный.
— С вами не соскучишься, ребята. — Павел чуть сбавил скорость флаера. — Я начинаю понимать лейтенанта Стырного. Кстати, как прошли ваши с ним разговоры?
— Он о многом догадывается. Попросил показать ему талисманы, о которых шла речь. Но отбирать их не стал. Только предупредил. Напомнил нам «Закон об экзоархеологии». Он теперь от нас не отвяжется. Уж это точно По крайней мере, отслеживает наши передвижения. Я поэтому и настаивала, чтобы флаер был прокатный. В наши машины уже вполне могли напихать «жучков». Теперь ты, Павел, лучше расскажи, что вы с Кайлом вычитали там, на шкатулке.
Сухов поставил управление флаера на автопилот и повернулся к друзьям:
— Думаю, что для полной расшифровки нам потребовался бы еще не один месяц, но… Я постараюсь изложить, как я понимаю, то, что к нам имеет отношение. Одним словом — слушайте. — Он прикрыл глаза, цитируя на память: — «Цель Испытания — не выигрыш, а Превращение. Ступивший на путь Испытания проходит его до конца. Конец Испытания — когда Пятеро выдержат его». Потом… потом, там идет так: «Беда остановившимся в пути Испытания — жизнь их станет проклятием и смерть не будет избавлением от него. Пятеро начинают идти по дороге Испытания, и Пятеро должны дойти до конца его, даже если судьба кого-то из них — смерть в этой дороге. Мертвого должен заменить живой. И даже когда все мертвы, Испытание продолжается». Только не спрашивайте меня, что это значит, — добавил он и продолжил декламировать: — «Выбравший свой жребий прикован и к жребию всех Пяти, и к жребию каждого из них. Не Испытание несет смерть, но то, что в душе Испытуемого не выдержит его. Испытание не убивает, но и не защищает от случая. Всем Пятерым для победы дается Великое Знание, но найти его сможет не всякий. Знаки означат Конец Испытания, и Знаки объявят судьбу Пятерых…» — Он помолчал, откашлялся. — Вот примерно и все. Отдельные термины могут быть неточны. Их можно читать и иначе. Ну, например, может, лучше бы сказать не «Великое Знание», а «Дар». Просто некий «Дар» — с большой буквы.
Он смолк и снова кашлянул в кулак.
После небольшой паузы Марика заметила, что, вообще говоря, это — не слишком много. Но есть возможность хоть чуть разобраться в том, что произошло.
— Кроме всего прочего, — добавил Сухов, — на основании всего, что мне наговорили физики, можно сказать точно, что ни сама коробочка, ни ее отдельные кубики, ни талисманы ваши не обладают никаким сложным внутренним устройством. В лучшем случае обеспечивают некоторые простые преобразования падающих на них излучений. Но… Само положение кубиков и расположение их друг относительно друга находятся под постоянным наблюдением извне. Может статься, что на больших глубинах под землей. Под поверхностью Джея. Что там располагаются какие-то следящие устройства. Трудно сказать, что для них играет роль антенн. В общем, этот коробок — это как бы пульт управления очень сложными процессами в каком-то гигантском суперкомпьютере. Утопленном в скалах, может, на дне океана упрятанном мозге всей этой системы Испытания. Теста. А сам Джей — это Полигон, на котором Испытуемые проходили тест. Должно быть, не один такой коробок похоронен где-нибудь в развалинах или занесен песками.
