Джек откашлялся и проговорил:
– Что ж, я этого ожидал.
Отец взглянул на него с удивлением.
– В самом деле? Неужели мы уже так хорошо узнали друг друга?
– Похоже на то. – Джек улыбнулся. – И у тебя определенно вид человека, который не знает, как приступить к тому, что он твердо решил сделать.
Отец фыркнул.
– Ничего подобного.
– А мне кажется, что именно так. Кроме того… – Джек кивнул на руку отца. – Волнуясь, ты всегда постукиваешь пальцем по стакану, по столу… и вообще по всему, что попадется под руку.
Полковник уставился на свою руку.
– Черт побери! – Он перевел взгляд на сына. – Напомни мне, чтобы я никогда не играл с тобой в карты. Никогда! Вот почему ты в прошлый раз у меня выиграл?
– Нет, просто я играл лучше тебя. – Джек усмехнулся. – Как ни странно, играя в карты, ты этого не делаешь. И в шахматы – тоже.
– Ну, хоть так… – Отец приложился к стакану с виски. – Ты очень проницателен.
– Приходится. – Джек пожал плечами. – Я же банкир, поэтому просто обязан быть проницательным. То есть должен прислушиваться не только к тому, что человек сказал, но и к тому, о чем он промолчал. Если не можешь выудить из клиента правду, в мире финансов тебя ждет провал. – Он немного помолчал, потом вновь заговорил: – Знаешь, я всегда думал, что банковское дело у меня в крови, и никогда не подвергал это никаким сомнениям. А вот теперь задумываюсь… Мой дед – президент банка, прадед – один из его основателей, а я вот больше не уверен, что это дело мне подходит.
– А ты когда-нибудь думал… о чем-то другом?
– Мальчишкой я хотел стать пиратом. – Джек ухмыльнулся. – Или искателем сокровищ.
Отец рассмеялся и проговорил:
– Вообще-то тебе стоит хорошенько подумать. Не о том, чтобы податься в пираты, конечно, но ты должен решить, стоит ли тебе возвращаться в банк.
– Мне кажется, теперь у меня действительно есть возможность выбора. – И разве Теодоусия не говорила, что он, Джек, может стать тем, кем захочет?
– Вот и славно, – кивнул отец. Он поднялся, пересек комнату и вернулся обратно с графином, чтобы долить виски в стакан Джека. – Тебе не кажется, что это странно, когда мужчина на пятьдесят пятом году все еще живет в доме брата?
Джек пожал плечами.
– Мне кажется странным, что такой вопрос вообще мог прийти тебе в голову.
– А вот мне в последнее время постоянно приходит, – со вздохом сказал отец.
– Но ведь это очень большой дом, где всем места хватает. – Джек сделал глоток виски.
Полковник улыбнулся.
– А ты к тому же еще и дипломат. – Он поставил графин на столик возле кресла, снова сел и окинул взглядом библиотеку. – Видишь ли, раньше я никогда не задумывался о том, чтобы приобрести себе отдельное жилище. На протяжении многих лет я ни разу не задерживался в Англии дольше, чем на шесть месяцев. Провел в других странах куда больше времени, чем здесь. А будь у меня семья… Тогда я, наверное, вел бы себя совсем иначе.
– Ты имеешь в виду… если бы женился?
Отец криво усмехнулся.
– Поскольку все эти годы у меня, как недавно выяснилось, имелась законная жена, то вышла бы большая неловкость, найди я другую. – Он немного помолчал. – Как ты думаешь, если бы я все-таки женился, твоя мать и впрямь подала бы на меня в суд?
– Мне бы хотелось сказать «нет», но… – Джек невольно вздохнул. – Если я что-то и понял после знакомства с тобой, так только одно: я на самом деле вовсе не знаю свою мать. Так что я бы такого варианта не исключал.
– Ты бы написал ей.
– С чего ты взял, что я этого не сделал?
Полковник с удивлением взглянул на сына.
– Ты что, действительно ей написал?
– Ну, не ей самой, а деду. Честно говоря, я не знаю, что ей сказать.
– Ты все еще на нее злишься?
– Уже не так, как вначале. – Джек немного подумал. – Отчасти я даже понимаю, почему она не стала рассказывать мне о тебе. – Он взглянул на отца. – Знаешь, я ведь вполне мог сам попытаться разыскать тебя.
– Спасибо, Джек. – Отец улыбнулся.
– И я понимаю, почему она о тебе не рассказала. Конечно, это ее не оправдывает, но я думаю, она очень боялась потерять единственного ребенка. Однако же… – Джек покачал головой. – Я уже давно не ребенок. И я не уверен, что когда-нибудь смогу ее простить. – Он посмотрел отцу прямо в глаза. – А ты?
– Не знаю, – со вздохом ответил полковник. – Зато точно знаю: когда я думаю о твоей матери, у меня возникает множество сожалений.
– Жалеешь, что на ней женился? Или что расстался с ней?
– В основном – последнее. Знай я о тебе, ни за что бы не позволил ей уехать. – Отец сделал глоток виски и добавил: – Но когда я снова ее увидел… Знаешь, я тогда крепко задумался.
– О чем?
– О том, какой могла бы быть наша жизнь. И о том, почему я так и не встретил другую женщину, на которой захотел бы жениться. Только не пойми меня неправильно, Джек. Я никогда не верил в теорию о родственных душах, о единственной настоящей любви и прочем в том же роде. Во всяком случае, раньше не верил.
– А теперь?
Полковник надолго задумался, потом наконец проговорил:
– Платон писал, что изначально женщины и мужчины были едиными существами, но их сила прогневила богов. Поэтому Зевс разделил их на половинки, так что они всю жизнь пытаются найти свою вторую половину, чтобы снова стать единым целым. – Он покачал головой. – Вздор, конечно. Но все равно есть о чем задуматься.
– И ты думаешь, что мама – твоя родственная душа?
– Я ведь только что сказал, что сама эта идея абсурдна.
– Но эта мысль все равно приходила тебе в голову, не так ли?
– Полагаю, что так. Эта мысль в последнее время часто приходит мне в голову. И еще – мысль о твоем будущем. Более того, я догадываюсь, что у тебя возникли сомнения насчет того, стоит ли возвращаться в банк.
– Напротив, отец, я уже практически уверен: мои банковские дни остались позади. – И едва Джек произнес эти слова, как понял, что сказал чистейшую правду. После чего с его плеч словно свалился тяжкий груз. Он всегда был доволен своей жизнью – но сейчас вдруг понял, что обманывал себя или, возможно, просто тянул время, ожидая, когда что-нибудь случится и жизнь его резко изменится. Да-да, наверное, он тянул время, хотя не отдавал себе в этом отчета.
– Но ты до сих пор не решил, останешься ли в Англии и примешь ли все то, что прилагается к титулу, ведь так?
– Верно, еще нет. – Джек внимательно посмотрел на отца. – А это очень важно? Ну… важно ли, когда именно я приму решение?
