Обстановка диктует новые методы обхождения с местным мужским населением и военнопленными, говорил фон дем Бах. Чтобы мужики-белорутины не ушли в лес, нужно обеспечить им теплый прием в полицейских формированиях, в отрядах сельской самообороны. В этом германским властям помогут белорутины-националисты.
Начало положено. В начале июля сего, 1942 года главный совет «Белорусской самопомощи», созданный в октябре 1941 года по распоряжению генерального комиссара Кубе, обнародовал воззвание к белорусскому народу, подписанное фюрером белорусских националистов Ермаченко, архиепископом Филофеем, начальником минской областной полиции Саковичем, бургомистром Минска Иваневским и редактором «Белорусской газеты» Козловским. Националисты призывают белорусов вступать в Корпус самообороны. В Минске создан штаб по формированию отрядов «Белорусской самообороны» во главе с Ермаченко, Саковичем, бывшим князем Святополк-Мирским и другими платными резидентами гестапо. Нужно активнее сколачивать формирования для борьбы с партизанами из военнопленных красноармейцев. Этим занимается бывший советский генерал Власов. Натравив белорутинов на белорутинов, украинцев на украинцев, русских на русских. Германия сэкономит драгоценную арийскую кровь. Пора снять лайковые перчатки! Надо привести туземцев в трепет и повиновение. Надо сжечь все окружающие лес населенные пункты, лишить бандитов продовольственной базы, заморить их голодом. Железом и кровью надо утвердить германское господство на этих диких землях. Казнь одной деревни поставит на колени целый уезд!
С благословения фон дем Бах-Зелевски, старого солдата, члена рейхстага с 1932 года, штурмбанфюрер Рихтер обнародовал приказ: «За бунт и неподчинение оккупационному режиму, установленному командованием доблестной германской армии, несущей народам Востока счастье и освобождение от жидовско-большевистского ига, предать огню и мечу мятежные села и деревни: Красницу, Смолицу, Дабужу, Трилесье, Радьково – очаги жидовского неповиновения и большевистской смуты». Не затупился еще германский меч!..
Во главе с штурмбанфюрером Рихтером и начальником жандармерии Могилева подполковником Фюрхтом в Красницу нагрянул сводный карательный отряд из эйнзатцкоманды-8, эйнзатцгруппы В и 2-го батальона полка Дирлевангера. Приказ был выполнен. Один из очагов бандитизма перестал существовать. Но к другим приговоренным к смерти деревням эйнзатцкоманде пробраться не удалось. Партизаны заминировали дороги. Пришлось завершить экзекуцию с воздуха – прекрасная, кстати, практика для курсантов летного училища люфтваффе в Быхове! Авиабомбы и зажигательные пули крупнокалиберных пулеметов отобьют охоту у рабочих Ветринки, крестьян Смолицы и Дабужи заниматься бандитизмом. К несчастью, один из бомбардировщиков Ю-88, участвовавших в этой операции, был сбит бунтовщиками над Ветринкой. Высланные на место аварии солдаты подорвались на трупах летчиков, варварски заминированных коварными бандитами, не знающих пощады и к мертвому врагу.
Но, доннерветтер, и эти строгие меры не образумили бандитов! «Дер кляйне криг» – «малая война» – разгорается. Справедливо писала газета «Берлинер Берзенцейтунг» 14 июля: «Немцы, работающие в Белоруссии, выполняют самую трудную задачу во всем Остланде»… По-прежнему гремит стрельба по ночам вокруг Могилева, тревожа сон штурмбанфюрера Рихтера, держа тридцатитысячный гарнизон в непрерывном напряжении, а наутро снова поступают сведения о разгромленном гарнизоне, о сожженном маслозаводе, взорванном мосте, разрушенной линии связи… Среди лесных бандитов появились десантники из-за фронта – это особенно прискорбно. У бандитов имеется радиосвязь с Москвой!.. Недаром русские самолеты стали бомбить точно по объектам в этих местах. Радио станцию десантников удалось запеленговать – она работает ежедневно в Хачинском лесу, но что от этого толку, когда нет достаточных сил для ее захвата или уничтожения!
Пропаганда бессильна. Плакат с изображением огромного, налитого кровью комара, впивающегося в бандитскую рожу партизана, еще ни одного лесовика не заставил поднять руки и закричать: «Штыки в землю!», как требовали того расклеенные во всех деревнях и селах листовки. Остается надежда на всесильное гестапо. Бригадефюрер СС Ценер, помощник фон дем Баха и начальник гестапо по Белоруссии, с пеной у рта требует, чтобы его помощник по Могилевскому округу штурмбанфюрер Рихтер принял самые решительные меры, но штурмбанфюрера пока преследуют неудачи – партизаны расстреляли таких лучших его резидентов, как Шкредов, Нильсен и Ува, уничтожили банду головорезов, посланную под видом партизан в таинственный и грозный Хачинский лес. Было от чего потерять покой СС штурмбанфюреру Рихтеру!
Засада у Горбатого моста
1
Горячее июльское солнце утонуло в зеленом море Хачинского леса. Уж угасал закатный пламень на могучей вершине царь-дуба. От студеного ручья поползли вечерние тени, заливая прохладными волнами городищенский холм. Лагерь на Городище жил своей обычной жизнью. Хрипло завывала вконец заезженная «Разлука». Гулко стучал молотком сапожник, потрескивал на кухне костер. В шалашах и на истоптанной траве лагерной поляны храпели на разные голоса отдыхавшие перед очередной операцией партизаны.
Я быстро разобрал и вычистил десятизарядку. Чуть не до самого вылета путал я все эти стебли, гребни, рукоятки, но за месяц боевой жизни эта премудрость навсегда вошла мне в плоть и кровь.
С тяжелой от бессонницы и раздражения головой слонялся я потом по Городищу – капитан отобрал у меня автомат Тарелкина, обещал отдать, но так и не вспомнил о своем обещании. А я уж научился вслепую перезаряжать автоматный диск!.. Вскоре я увидел свой великолепный семидесятиоднозарядный ППШ у любимца Самсонова – Ефимова и еще пуще разозлился. Я возненавидел свою длинную, неуклюжую, уродливую десятизарядку. Ведь настоящего партизана узнают по оружию.
Автоматы у нас большая редкость. Обладатель автоматического оружия возбуждает всеобщую зависть. Советские автоматы лучше, но в тылу врага выше ценится немецкий автомат – легче пополнить немецкие боеприпасы. Автоматами, пулеметами и десятизарядками вооружены лучшие бойцы. У большинства же партизан – русские, немецкие, французские, бельгийские, чехословацкие винтовки и карабины. Нет, пожалуй, ни одной армии Европы, оружие которой не было бы представлено в нашем отряде.
Застегивая ремень с тройными подсумками, ступая вразвалку, ко мне подошел Богданов.
– Второй раз на неделе на хозоперацию посылают! – проворчал он недовольно. – В какой-то «Новый свет», будь он неладен. Так мы отстанем в боевых делах от других групп. Готовь народ. Узнай, как мозоль у Трофимова. Раздай патроны. Скажи Блатову, чтобы запряг трех лошадей…
Я плюнул с досады. Ну разве можно надеяться раздобыть автомат во время сбора жита и бульбы!
Недолги партизанские сборы. Через десять минут я доложил Богданову, что группа к выходу на задание готова.
– Обождем, – сказал Богданов. – Капитан скажет, когда выезжать.
У штабного шалаша командиры и бойцы расступились перед Богомазом. Он только что получил боевое задание от Самсонова, вернее, доложил капитану о своем намерении впервые после ранения пробраться на связь в Могилев.
