База трешеров, на карте такая простая и безобидная, на поверку оказалась неприступной крепостью, и на грузовой терминал походила в последнюю очередь. Бетонный забор, метра три в высоту, опоясывал ее по периметру, огораживая территорию не меньше гектара. По краю забора, на выступающих железных штырях, была намотана егоза, по которой нет-нет да и проскакивали веселые голубоватые искры.
Параллельно забору шел заросший травой ров, прибавлявший к высоте преграды еще пару метров, однако за порядком тут явно следили. Деревья и кусты на расстоянии метров ста от базы были нещадно вырублены, так что все подходы прекрасно просматривались со смотровой вышки. Вышка тоже была не так проста. Помимо смотрящего, видно было какое-то устройство, накрытое брезентом. В очертаниях его угадывался станковый пулемет.
Яркие юпитеры, управляемые автоматически, полосовали овраг и с десяток метров земли перед забором, не оставляя нарушителю даже малейшего шанса пробраться незамеченным. Однако это была видимая неприступность. Прилипнув к биноклю, Илья внимательно изучал варианты. Он лежал на пригорке, метрах в пятистах от базы. Альбинос и Зельдин засели в зеленке, метрах в трехстах по склону, и пока хранили молчание. Кенвуд на плече не подавал признаков жизни. Меченосец что-то высматривал по периметру, а лейтенант мониторил дорогу на предмет попуток. Как ни кинь, попасть внутрь можно было только так. Вариант с лавированием между лучами юпитеров отпадал сам собой. Слишком много группа несла не себе железа, а расставаться с хорошим стрелковым и холодным оружием перед большой бучей крайне не хотелось. Попутка была давно отработанным способом операции. Дорогу явно не контролировали, так что Зельдин бросил на грунтовку пару неприметных шипастых ежей и ждал, когда автомобиль с неприятелем, гусеничной техники никто не ждал, наедет покрышкой и пробьет резиновый баллон. Тут нужно было работать быстро и бесшумно, не дав противнику выйти на связь с базой, и для этого идеально подходил «Выхлоп», нашедшийся в машине альбиноса. Легкая винтовка с глушителем весила не больше пяти килограмм, а пяти патронов было более чем достаточно, чтобы вывести из строя экипаж.
Пока попутки не было, время шло, и Илья начал уже было волноваться, однако, когда майор совсем отчаялся и почти решил просто пойти на штурм, чтобы выручить друга, гранаты для этого вполне хватало, Кенвуд подал голос.
— Верхний, я смотровой. Попутка на двенадцать часов. Готовность пять минут.
Верхним был Прохоров, смотровым, понятно дело, Зельдин. Альбинос предпочел назваться просто линейным.
— Линейный?
— Принято. Выдвигаюсь на позицию.
— Верхний принял. Начинаем по готовности.
Илья убрал бинокль в чехол, больше похожий на сумку, спустился с зеленого холма так, чтобы с базы трешеров его не было видно, и бросился на заранее оговоренную точку. Расчет был прост. Лейтенант снимает тех, что в кабине, но аккуратно, без дырок в лобовом. Боковые стекла можно бить, но шума больше, и их вполне спокойно можно опустить, а вот с лобовухой такой вариант не прокатит.
Илья и меченосец должны были обойти транспорт с тыла и отработать цели из кузова. После чего смотровой брал на себя часового на вышке с турелями и особо рьяных служак на КПП. Пригибаясь к земле, а иногда передвигаясь по-пластунски на почти открытых участках, Илья добрался до толстого березового пня на обочине, спрятался за ним и приник к окулярам бинокля. По грунтовке двигался тяжелый военный Урал. Дощатые борта, три оси, крутящие огромные черные колеса, черный передний бампер, больше похожий на швеллер, автомобиль шел грузно, но уверенно. В кабине сидели два типа, чьи выражения лиц было не различить, зато открытый кузов приятно порадовал отсутствием людей, и наличием большого количества картонных коробок. Один был косяк, маленький еж был предназначен для легковушки, и справиться с толстыми грязезацепами грузовика ему было явно не под силу.
— Верхний, у нас проблемы. Попутка большая.
— Сам вижу, — Илья нахмурился, и вдруг в голову к нему пришла сумасбродная идея. Упускать такой шанс было нельзя.
— Смотрящий, работай по целям. Линейный, бери правый борт. После двухсотых надо перехватить управление.
Далее события начали разворачиваться более чем стремительно. До машины оставалось метров сто, что для «Выхлопа» являлось пустяковым расстоянием. Засевший на верхушке холма Зельдин поймал в перекрестие оптического прицела голову водителя, дождался, пока та синхронизируется с пассажирской, и, приняв ветер, мягко потянул за курок. Не учли одного: крупнокалиберная пуля из винтовки сделала свое дело хорошо, но грязно. В миг, когда прозвучал легкий хлопок выстрела, с позиции Ильи это слышалось именно так, он рванул к проезжавшей машине и, заскочив на подножку, схватился за баранку, удерживая громоздкий грузовик по курсу. Появившись с другой стороны, альбинос спешно открыл дверь, выдернув с пассажирского сиденья мертвеца без задней части черепа, и вдруг отлетел наружу, будто пушечное ядро. В тот же момент Илья почувствовал на своей руке мертвые клещи захвата и, встретив спокойный взгляд водителя, похолодел. От пулевого отверстия, казалось, не осталось и следа. Калибр винтовки должен был расколоть голову трешера будто гнилую тыкву, а тут даже прическа не растрепалась.
Лейтенант снова спустил курок, ухнуло, пуля врезалась в лоб водителя и, расплющившись, упала в ноги неприметным кругляшом. Тот дернул, да так, что Илья чуть было не лишился руки. Автомобиль замедлил ход, но было уже не до того. Прохоров врезался в дверь, чувствуя, как из легких вышибает воздух, и, в миг оказавшись на земле, сжался, пропуская Урал над собой. Скрипнули тормоза, хлопнула дверь, Джагернаут спрыгнул на землю, и ноги в высоких ботинках оказались напротив Ильи. Это был не человек, определенно не человек. Крупнокалиберный патрон мог, пожалуй, пробить головку цилиндра, и даже если у парня в голове оказалась бы титановая пластина, то контузии ему не избежать. Он же вел себя совершенно нормально, будто бы и не получил два выстрела. Схватив Илью за ногу, водитель поднял его в воздух, будто тряпичную куклу, и, склонив голову набок, потянулся свободной рукой к горлу. Илья попытался вывернуться, ударил каблуком в подбородок, однако нога как будто врезалась в кирпичную стену.
Вовремя появившийся альбинос уже спешил на помощь. Гюрза в его руке заработал, прилежно кладя пули в спину существа, но тот, будто бы не замечал очевидного дискомфорта. Развернувшись, незнакомец отбросил майора в сторону и вдруг слился с воздухом, двигался он стремительно, будто молния, секунда, бросок и удар в грудь увел блондина в кусты, где тот и затих.
Водитель снова двинулся к Прохорову, но тот уже был наготове. Пистолет грохнул раз, второй, третий, разрушая последние покровы внезапности. Бой, разгоревшийся на дороге, просто обязаны были заметить на базе.
— Что ты такое? — майор все давил и давил на курок, пока боек не грохнул вхолостую, в последний раз. В руках оказался нож.
Существо вдруг остановилось и с интересом взглянуло на длинный острый клинок в руке противника, и вдруг, будто решив поиграть с добычей, вытащило из ножен на поясе свой. Илья попытался сглотнуть комок в горле, легкие горели, адреналин внутри бил фонтаном, легкость во всех членах предвещала быструю катастрофу. Сам того не заметив, подталкиваемый каким-то седьмым чувством, он попятился и, вытащив телефон Краша, направил его на незнакомца. Бесстрастное лицо вдруг исказилась маской ненависти, но лишь на миг, мгновение, когда неизвестный атаковал. То, что майор увидел на экране, заставило волосы на голове встать дыбом. Невысокий, коренастый, в куртке с капюшоном и с рюкзаком за спиной, боец не казался чем-то сверхъестественным, и даже нож в его руке не мог служить триггером к отступлению, но вот картинка… Программа, ранее прилежно отображавшая наличие нейрофона в голове у подопытного, выдала уродливую гигантскую физиономию. Это не был человек, Илья понял окончательно, и мысль эту он попытался отбросить, но не смог. Треугольная морда, с россыпью синеватых глаз и странным, вроде бы не оформившимся ртом, взирала на него с экрана гаджета. Мощные пластины покрывали тело зверя, на лбу были роговые наросты, об которые так безуспешно бился крупный калибр. Руки, длинные, заканчивающиеся острыми костяными пиками, были вытянуты вперед, еще шаг, другой — и быть бы Прохорову насаженным на шпажку шашлыком. Одно лишь смущало, как он смог держать Илью своими уродливыми костяшками.
