Осмотрев Нэпала, Майк берет его на руки и подносит к коляске Джима. Затем пса укладывают на заднее сиденье «крайслера». Джим готов завести мотор и гнать к ближайшей ветеринарной клинике. Одна из них находится всего в пятнадцати минутах езды, но теперь, когда его питомец в таком тяжелом состоянии, кажется, что это целая вечность.
Нэпал, завернутый в полотенце, лежит на заднем сиденье тихо как мышь. Он не делает ни малейшей попытки пошевелиться. Пес знает о травме и полагается на своего большого друга, который должен все уладить. Джим трогается с места.
Ведя автомобиль на бешеной скорости, он чувствует, как на него накатывают приступы тошноты: ему дурно от страха за собаку. Если у Нэпала сломано плечо, придется наложить гипс и его питомца вычеркнут из программы СПНВ. Джим клянется, что в этом случае оставит собаку у себя. Но десять месяцев его усилия были направлены на то, чтобы сделать из Нэпала самого лучшего пса, успешнейшего из выпускников СПНВ, способного изменить чью-то жизнь. В голове у Джима проносится образ: мальчик с церебральным параличом и аутизмом и собака, одно лишь присутствие которой озарило его жизнь. Мужчина знает, что где-то кто-то ждет и Нэпала. Но после того, что случилось, может и не дождаться.
Джим приезжает в клинику в рекордно короткие сроки. Сегодня суббота, но, к счастью, это станция скорой помощи, которая работает без выходных. Мужчине приходится подъехать в инвалидной коляске к регистратуре и попросить, чтобы кто-то вышел к машине и вытащил собаку. Нэпала быстро уносят на осмотр, а Джим сидит, сгорбившись в своей коляске, невероятно взволнованный, и звонит по телефону.
Сначала он набирает номер ветеринара, который постоянно наблюдает за здоровьем Нэпала.
— Вы не поверите, но у моей собаки очень серьезная травма. Да, она ударилась о стену…
Ветеринар изо всех сил пытается успокоить его:
— Джим, вы делаете все возможное. Обязательно сообщите мне результаты обследования.
Затем Джиму удается связаться с одним из главных кинологов СПНВ. Тот подтверждает его худшие опасения: СПНВ не примет собаку, если станет известно, что у нее были проблемы со здоровьем. Даже если собака выглядит полностью здоровой. СПНВ нужны собаки, способные нести службу восемь-десять лет. Короче говоря, если Нэпал действительно получил серьезную травму, он больше не будет участвовать в программе.
Через два нескончаемо долгих часа ветеринар наконец выходит, чтобы поговорить с Джимом. Его долгое отсутствие не предвещает ничего доброго.
— Есть хорошая новость и плохая, — начинает ветеринар. — Хорошая новость заключается в том, что плечо Нэпала не сломано. Плохая: есть вывих. К счастью, он, кажется, вправился без постороннего вмешательства. Очень сильный ушиб, но ничего не сломано.
Джим позволяет себе слегка перевести дух.
— Ни малейшего перелома?
— Ни малейшего.
— И что это значит? То есть я хочу узнать, сможет ли Нэпал через несколько месяцев получить квалификацию?
— Просто обеспечьте ему покой. Постарайтесь, чтобы он меньше ступал на эту лапу. Как можно скорее отвезите его к постоянному ветеринару, он даст прогноз на более долгий срок. А пока, если пес вдруг начнет отказываться от еды и воды, немедленно привезите его обратно к нам, хорошо?
— Конечно. Если что-то пойдет не так, я его привезу.
Врач дает Джиму упаковку таблеток.
— Это стероиды. Для собаки, не для вас. Они облегчат боль и ускорят восстановление мышц в зоне вывиха. Инструкция в упаковке. Просто обеспечьте Нэпалу покой, насколько это в ваших силах, и пусть полежит в тепле.
— А как долго ему нельзя двигаться? Мне долго держать его неподвижным?
— Через двадцать четыре часа пусть делает что хочет, — говорит ветеринар, взмахнув руками. — Вряд ли собака себе навредит. Но не позволяйте ему пока носиться и прыгать.
Джим едет домой. Его питомец лежит на сиденье со скорбным видом, но кажется, что он в полном порядке. К счастью, ветеринар Нэпала живет меньше чем в миле от дома Джима, так что ездить к нему и контролировать выздоровление пса будет несложно.
Они подъезжают к дому, и Джиму удается выманить Нэпала из машины. Пес, хромая, ковыляет к двери.
Войдя внутрь, человек и собака залазят на диван. Им обоим нужно расслабиться и отвлечься от случившегося. Джим угощает Нэпала несколькими кусочками колбаски «Dick Van Patten». Пес съедает их, но нерешительно, словно говоря: «Мне так стыдно!»
— Ты не виноват, — говорит Джим, обнимая пса и лаская его мягкие, как бархат, уши. — Абсолютно не виноват. Не надо заниматься самобичеванием.
Нэпал виляет хвостом, но диван приглушает удары. «Тогда кто же виноват?» — спрашивают глаза собаки.
— Думаю, стена сама сдвинулась, — пожимает плечами Джим. — Стена сдвинулась. Скорее всего, так и было.
По телевизору ничего интересного, и Джим решает дорассказать Нэпалу свою историю. Его пес не просто хороший слушатель. Он, кажется, получает истинное удовольствие от услышанного и очень счастлив лежать, навострив уши — именно это прописал ему доктор.
— Через двенадцать лет после того случая мне позвонил друг. Сказал, что Фонд просвещения по вопросам инвалидности ищет лектора. «Ты бы не хотел поделиться своими мыслями и опытом?» Я ответил, что хотел бы. Мне позвонили из Фонда и объяснили, что им нужен новый лектор, для того чтобы выступать в школах Южной Калифорнии.
Программа называлась «Инструменты достижения успеха». Цель заключалась в том, чтобы донести до детей без инвалидности: позитивное мышление и упорство способны преодолеть любое препятствие. Фокусируемся не на инвалидности, а на позитиве. Конечно, если это говорит парализованный парень, сидящий в инвалидной коляске, на слушателей его слова производят сильное впечатление.
И я начал выступать. Нужно ведь помогать другим. В конце одного из моих выступлений мальчик-подросток встал, посмотрел мне прямо в глаза и спросил: «Как вы думаете, вы сможете снова ходить?» Я замялся. Мне не хотелось внушать ему пессимизм. Наконец я сказал: «Если мое сегодняшнее выступление заставило тебя о чем-то задуматься, может быть, тебе удастся меня вылечить. Может быть, ты станешь врачом, который найдет решение этой проблемы. Пусть не для меня, но для других, в будущем».
Джим смотрит на Нэпала.
— Знаешь, что случилось потом? Мальчик широко-широко улыбнулся, и его лицо засияло. Это было так чудесно. У меня было более ста выступлений, и, как и в беседах с тобой, я просто рассказывал слушателям свою историю: как я получил травму, как пришел в норму, как преодолевал все это — в таком духе. Я был на лекции под названием «Побудьте один день на нашем месте» в школе в округе Ориндж. Там также присутствовал представитель СПНВ, Эл Райс. Когда мы оба закончили свои выступления, он подошел ко мне и познакомил со своей собакой, большим золотистым ретривером по кличке Мэнни. Я спросил у Эла, что нужно для того, чтобы работать в СПНВ. Меня захватила идея воспитывать собак и помогать детям. Так я мог бы объединить две свои страсти. Я подумал: «Я люблю детей. И собак. Если бы я мог помогать СПНВ, то убил бы двух зайцев одним выстрелом. А еще я мог бы на школьных выступлениях рассказывать о собаках — все дети любят истории о собаках. Ведь это было бы очень хорошо». И я позвонил в СПНВ. Сказал, что хотел бы выращивать щенков. И в самом конце разговора добавил: «Кстати, ничего, что я в инвалидной коляске?» Тот парень засмеялся. «Ну, не знаю. Это, конечно, будет интересно. Думаю, раньше никто не пытался воспитать собаку для СПНВ, сидя в инвалидной коляске». Первую собаку я получил лишь в двухтысячном, через двадцать три года после несчастного случая. Это была Джиджи. А потом был Теренс. Потом ты. Все, конец истории. Знаешь, все это для детей. Поэтому лежи тихо, не волнуйся и выздоравливай.
