Так я избавился от сущностей. Осталось составить для Виктора правдоподобный отчет, как я уничтожил голда. Ну придумаю что-нибудь. А эту запись, как и все остальные моего дневника, скрою от посторонних глаз. Хорошо, что ловцы наделяются таким умением, и их дневники выглядят обычными общими тетрадями с пустыми страницами».
Утром 30-ого апреля ловцы собрались в селении возле замка Пернштейн. Снятый ими дом все еще оставался в их распоряжении. Идрис приехал за неделю до срока. Он занимался организацией весьма странного в обычном понимании концерта, но баснословная сумма, выплаченная за это мероприятие, сняла все вопросы агента мировой звезды Гэвида Даррета.
Ловцы встретились в доме. Идрис поджидал их за накрытым столом. Был уже полдень.
После утомительной дороги и Виктор и Жак сильно проголодались и были рады, что начальник о них позаботился.
– Как настроение? – спросил Идрис, когда все уселись.
– Отличное! – хором ответили ловцы и настороженно глянули на начальника.
Оба лгали, так как находились на грани, их эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Но и Идрис был не в форме. Он улыбался натянуто, видно было, что он с трудом скрывает какое-то непонятное раздражение, точащее его изнутри. В его оливковых глазах затаилась вселенская печаль, которую он, как ни старался, но спрятать от пытливых взглядов подчиненных не смог. Виктор даже машинально начал сканировать его ауру, хотя знал, что высшие умело ее скрывают от любопытных ловцов. Вот и сейчас ничего, кроме какого-то серо-сиреневого размытого ореола он не увидел и прекратил попытки.
Жак выглядел не менее напряженным, чем Идрис. Он все не мог забыть смерть двух девушек, причиной которых являлся. Жак понимал, что таких существ просто так не уничтожить, и постоянно прислушивался и приглядывался к окружающему пространству, боясь, что вдруг увидит их новые воплощения. Он почти не спал, кошмары мучили его, подсознание искало в них знаки, пыталось распознать намеки на дальнейшую судьбу ловца. Иногда он видел во снах то Огнешку, то Малгожату, то обеих вместе, просыпался в холодном поту и с дикой головной болью, вызывающей депрессию. Он даже хотел просить психологической помощи у Виктора, но опасался признаться ему, ведь тогда пришлось бы рассказать все.
Виктор находился в не менее мрачном настроении, чем его товарищи, и тоже с трудом скрывал это. И был уверен, что причина плохого настроения Идриса – именно он. «Медовая» неделя с молодой женой в Париже началась чудесно, он чувствовал себя на подъеме, жизнь казалась ему сказочной. Виктор не сомневался, что со всем справится, останется в Ордене, а новые обстоятельства никак не помешают продолжить работу ловца. Он считал, что правила Ордена уже устарели, их пора пересмотреть, и настоящее чувство наоборот поможет членам обрести душевное равновесие, и скачки настроения сильно уменьшатся, если ловец будет переключаться на мысли о своей любви. Полный планов и радужных надежд Виктор провел первые три дня словно в раю. Они с Лизой вставали далеко за полдень, завтракали, затем гуляли по весеннему прекрасному Парижу безо всякой цели. Они наслаждались обществом друг друга и ни о чем не думали. Виктор с восторгом выполнял все прихоти молодой жены, покупал ей наряды ведущих мировых брэндов, засыпал ее ювелирными украшениями, заваливал охапками цветов и радовался в душе, что благодаря Ордену имеет неограниченный бюджет и может не стесняться в тратах.
Утром четвертого дня Виктор все же «спустился с небес на землю», и пока Лиза спала, уединился в кабинете и открыл ноутбук. Он знал, что может неделю даже не думать о работе – Идрис дал ему этот срок для отдыха «молодожена» – но что-то точило изнутри, какое-то смутное беспокойство. Ведь Виктор эти три дня даже не включал айфон, ни разу не заходил в Сеть и был полностью отрезан от внешнего мира. Многолетние навыки ловца не давали ему настолько стерильно отстраняться от информации, мозг требовал работы. И Виктор решил просто проверить почту. Если ничего срочного не возникло, то он может снова вернуться в блаженное состояние zero до конца недели. Загрузился Google, машинально Виктор пробежал глазами заголовки новостей и так сильно вздрогнул, что пролил кофе на столик. Трясущейся рукой он кликнул на: «Загадочное кровопускание со смертельным исходом в самом центре Парижа! В магазинчике японских сувениров на улице Риволи…»
Открылась заметка. Виктор прочитал:
«Вчера утром, можно сказать на рассвете, в самом центре нашей столицы было совершено традиционное харакири. Владелец магазина сувениров Такаши Сикару все исполнил в соответствие с правилами этого страшного акта. При ритуале присутствовали его служащие. Месье Сикару расстелил белый коврик, сел на него скрестив ноги, и точными взмахами специального кинжала кусунгобу вспорол себе живот и вывалил на колени окровавленные внутренности. Он упал замертво, пробормотав, что этим актом приносит дань жизни своему господину и умирает в счастье. Служащие рассказали нашему корреспонденту, что месье недавно овдовел и сильно скорбел по своей жене. Но что за господин, о котором упоминал японец перед тем как испустить дух, они не знают. Но будто бы видели некоего импозантного молодого человека, который не раз приходил к покойному, но ни как его зовут, ни кто он, они сказать не могут. Загадочные восточные люди снова дали нам пищу для размышлений, что такое жизнь и смерть. Приведу к месту японское хокку, автор Бусон.
«Холод до сердца проник:
На гребень жены покойной
В спальне я наступил».
Виктор смотрел на монитор остановившимся взглядом. Информация не укладывалась в голове. Когда он справился с ударом, то включил айфон. Увидев немало пропущенных звонков от Идриса, понял, что тот уже в курсе истории. Было и СМС от него. Вот что написал ему Идрис:
«Я уже доложил начальству о суициде твоего клиента. Виктор, случай был реально бесперспективный. Мы уже говорили не раз о психологии японцев. И всегда такие клиенты практически безнадежны. Многовековая статистика Ордена ясно показывает это. Я тебя ни в чем не виню, помни об этом. И претензий к тебе, как к ловцу, никаких».
Но Виктор винил себя. Черная тоска – преддверие затяжной депрессии – навалилась и не давала дышать. Пока он наслаждался обществом любимой, его «верный самурай» без каких-либо видимых причин решил свести счеты с жизнью. Виктор подозревал, как глубоко и тяжело он переживает потерю жены, но ведь Такаши поменял цели жизни, это ловец знал твердо, и решил посвятить всего себя служению господину. И вдруг решение уйти в мир иной. Что-то тут не связывалось, Виктор чувствовал это на интуитивном уровне. Даже не проверив почту, он закрыл ноутбук и решил немедленно отправиться в магазин и поговорить со служащими. В заметке было ясно сказано, что они присутствовали при совершении харакири. Виктор оделся и заглянул в спальню. Лиза безмятежно спала. Он не стал ее будить. Но записку написал: «Любимая, мне срочно нужно уйти по неотложным делам. Буду скоро, не волнуйся и жди меня». Вынув ярко-алую розу из букета, стоящего в вазе в гостиной, он воткнул стебелек в уголки записки, скрепив ее треугольником, и осторожно положил на край кровати.
