Я ваш самурай и моя жизнь принадлежит только Вам. Юрико на том свете и я мечтаю воссоединиться с любимой. Меня здесь уже ничто не держит. Я без колебаний согласился отдать жизнь за Вас и предложил ей убить меня. Но госпожа Соланж сказала, что это должен быть добровольный уход, только тогда Смерть примет жертву. Сегодня на рассвете я совершу харакири. Я верю, что спасу Вас, моего господину, этим актом. Прощайте и живите долго и счастливо.
Ваш преданный Такаши»
Наступила Вальпургиева ночь. В назначенный срок все были в сборе. Место выбрали на высоком, но плоском холме, там даже установили что-то наподобие помоста, чтобы скрипачу было удобно. Идрис, побоявшись, что погода может подвести, распорядился, чтобы сделали и навес. Для немногочисленных слушателей – Виктора, Идриса, двух телохранителей Даррета, без которых он никуда не выезжал, его менеджера, пилотов двух частных вертолетов, которые должны были доставить участников на холм – были сооружены деревянные скамьи. Идрис, когда выбирал место, учитывал то, что долина, в которой поселились орхи, была как на ладони. Он понимал, что энергетические потоки увидят лишь он и подчиненные, и особо не волновался из-за посторонних. Ана и Белла на самом концерте присутствовать не должны, так решил Идрис. Их дело – держать порталы открытыми всю ночь, хотя в Вальпургиеву все ходы и выходы в иные миры и так разверзнуты. Жаку отводилась роль наблюдателя. Как только все закончится, он должен был с помощью ведьм плотно запечатать порталы.
Идрис и Виктор, одетые в смокинги и белые рубашки, встретили вертолет скрипача. Когда пропеллеры остановились, дверца открылась, вышли телохранители, за ними появился Гэвид Даррет. Виктор видел его выступления лишь по телевизору, он отдавал дань яркому и мощному таланту этого скрипача и сейчас был дико возбужден от предвкушения услышать его волшебную скрипку в таком необычном антураже. Факелы освещали площадку, скрипач сощурился, но затем широко белозубо улыбнулся и спустился на выложенную досками тропу, ведущую к помосту-сцене.
– Доброй ночи! – сказал он. – Это что-то наподобие красной ковровой дорожки? Оригинально!
Он ступил на край доски и рассмеялся. И все ощутили облегчение. Мировая звезда обладал чувством юмора и даже в таких странных обстоятельствах не потерял его. Подул ветер, распущенные длинные волосы Даррета разлетелись светлыми прядями, упали ему на лицо, он откинул их и снова улыбнулся. Виктор уже поддался его обаянию, он машинально сканировал энергию скрипача и поражался ее гармонии и чистоте. Молодой мужчина был красив, физически и психически здоров и наполнен творческой энергией до отказа.
Ловцы поздоровались и представились. Даррет смотрел на них с нескрываемым любопытством, но без раздражения. Он напомнил Виктору ребенка с его чистой любознательностью, готовностью радоваться всему интересному и необычному и свежим восприятием мира. Именно таков был скрипач с мировым именем, «звездная болезнь» у него полностью отсутствовала. Идрис пошел впереди телохранителей, показывая дорогу. Виктор оказался рядом с Дарретом.
– Это ваш босс? – спросил тот, глядя на внушительную фигуру Идриса.
– Да, – ответил Виктор, преодолевая несвойственное ему смущение.
Но он буквально благоговел перед гением Гэвида Даррета, и, оказавшись рядом с ним, не мог унять душевный трепет.
– Необычные у него пристрастия, – продолжил скрипач. – Устроить концерт в таком месте, да еще и в полночь. На это должны быть веские причины.
Виктор глянул на точеный профиль Даррета, на его светлые волосы, развевающиеся на ветерке, на затаенную улыбку. Он понял, что скрипачу интересно узнать, что происходит.
– Не могу всего сказать, – ответил он. – Но да, причины веские. Ваша скрипка творит чудеса. И мы надеемся именно на чудо с ее помощью! Но не волнуйтесь, ничего предосудительного. Это светлая и добрая магия.
– О, Страдивари способен на магию! – возбужденно проговорил Даррет. – Я долго искал инструмент именно с таким звуком. Он проник мне прямо в сердце, и оно запело в унисон. Страдивари был гений, и я счастлив, что могу себе позволить скрипку его работы.
– А я счастлив, что сейчас услышу вашу волшебную игру на этом волшебном инструменте, – восторженно произнес Виктор.
– Благодарю за комплимент, – сказал Даррет и улыбнулся. – Вот только боюсь, что на открытом пространстве, да еще и на холме звук будет несколько искажен. Акустика не та, что в специально оборудованных залах.
Они подошли к помосту. Зрители уселись на скамьи, Даррет занял место на «сцене». Он тронул струну, но Идрис, глянув на часы, остановил его, попросив подождать еще пять минут. Скрипач замер, опустив инструмент. Виктор встал и подошел к краю холма. Долина внизу была затянута легкой дымкой тумана. Ветер разогнал тучи, небо выглядело ясным и светло-синим, растущая луна серебрила эту синеву и придавала звездам еще большую искристость. И как только наступила полночь, Даррет, повинуясь знаку Идриса, заиграл «Каприз для скрипки № 24 соль минор» Никколо Паганини. Ему был предоставлен выбор, и скрипач решил начать концерт именно с этого произведения. Виктор стоял на краю обрыва и внимательно следил за долиной, но периодически он, словно притягиваемый магнитом, поворачивал голову и смотрел на скрипача. Даррет полностью отдался игре, его лицо выглядело вдохновенным, он уже ничего и никого не замечал вокруг, охваченный музыкой. Скрипка Страдивари в его руках пела пронзительно, нежно, волшебно, ее звуки проникали глубоко в душу и вызывали такие мощные эмоции, что Виктор уже с трудом сдерживал слезы.
Закончив «Каприз», Даррет поклонился, улыбнулся немного беспомощно и начал играть не менее пронзительное произведение. Он выбрал «Адажио» Томазо Альбинони. Виктор сглотнул ком, появившийся в горле, и взял себя в руки. Он вытер слезы и сосредоточился на долине. Он заметил какое-то движение и жестом подозвал Идриса. Высший выглядел не менее взволнованным, чем Виктор. Его глаза влажно блестели, но он постарался принять невозмутимое выражение лица и подошел к подчиненному.
Они увидели фантастическое зрелище: туман внизу приобрел сиреневые оттенки, затем они разбавились розовыми, белыми, фиолетовыми. Идрис вызвал Жака. Тот ответил мгновенно и сообщил, что он и ведьмы Ана и Белла на месте, держат открытые порталы под контролем и готовы ко всему. Идрис услышал голос Аны, она сообщила, что к происходящему подключился и дух замка Пернштейн и он ждет появления орхи, чтобы загнать их обратно в иной мир.
А туман тем временем начал приобретать очертания закругленных разноцветных лепестков. Ловцы усилили свое необычное зрение и поняли, что орхидеи не в силах сопротивляться звукам скрипки, несущимся в долину, они начали разъединяться с аморфами. Зрелище получилось феерическое: будто бы огромный ворох переливающихся радугой лепестков вылетел из долины и понесся в сторону замка Пернштейн. Это сработала энергетическая ловушка и освобожденные от физических тел сущности орхи летели прямиков в раскрытые порталы. Даррет в этот момент начал исполнять самую трагическую и мистическую за всю историю классической музыки композицию Моцарта. Это было его последнее и незавершенное произведение, заупокойная месса – «Реквием ре минор». Звуки скрипки пробирали до костей, ловцы вновь едва сдерживались, чтобы не разрыдаться. Их эмоциональное состояние было на грани нервного срыва.
