— Это не повод делать плохо другим. — Жар помолчал, посопел и вдруг сказал: — Рысь, прости меня.
— За что? — растерялась девушка. — За Алька?
— Да гори он гаром! — возмутился друг. — Нет. Но эта крыса права: я здорово перед тобой виноват. Что не вернулся, как обещал. И что даже не подозревал, как это для тебя важно. Знаешь, воровская жизнь она такая… одинокая. И одновременно вольная. В смысле у тебя, конечно, есть дружки и девчонки, но ты никому ничем не обязан. Даже заказчикам можно просто вернуть аванс и спокойно уйти… ну почти всегда спокойно. И мне это здорово нравилось.
— А я бы все испортила, да? — понимающе спросила Рыска.
— Нет! То есть… Я правда был уверен, что на хуторе тебе лучше. А мне лучше в городе. Прости меня, пожалуйста. — Жар покаянно понурился и тут же снова вскинул голову: — Но что я поехал с тобой ради денег, белокосый врет! И за его спиной я вовсе не прячусь, если надо — хоть сейчас соберусь и уеду!
— Я знаю, — успокоила его подруга. — Но давай хотя бы попробуем вместе пожить, по-честному, а? Вдруг тебе понравится!
— Тогда простишь? — с надеждой уточнил парень. Девушка рассмеялась и, привстав на цыпочки, звонко чмокнула его в щеку.
* * *
Когда Альк наконец вернулся, гладкий и посвежевший, Рыска отмывала деньги — старательно, с золой, а то мало ли какую заразу крысы вместе с ними притащили! На столе стояла сковородка с сытной, на шкварках, яичницей. Нетерпеливый Жар уже разделил ее на три части и облизал вилку. Несколько раз, так что теперь между частями зияли щели шириной с палец.
— Все-таки странно это, — задумчиво сказала девушка, бросая на расстеленную тряпку очередную горсть мокрых монет, — почему вдруг крысы решили тебя озолотить?
— Омедить, — ехидно поправил Жар. — А чтоб еды притащили, можешь приказать? Или одежду новую?
— Ни-че-го я не приказывал, — уже с раздражением в который раз повторил Альк. — Даже и не думал. Разве что…
— Что?
— Я вчера медьку подобрал. — Саврянин поглядел на сохнущую кучку монет, но искать в ней вчерашнюю находку было бесполезно.
— Может, она волшебная была? — с приятным еканьем сердца предположила Рыска. — Из заколдованного клада? Кто одну нашел, к тому и остальные сбежались.
— Сказочница, — фыркнул саврянин, принимаясь за еду. В чудеса Альк давно не верил. По крайней мере в добрые.
— Тогда б они своим ходом прикатились, раз волшебные, — заметил Жар. — И почему именно крысы-то, а не мышки или птички?
— Ой, как представлю, что они ночью по всему дому бегали… брр. — Девушку передернуло. — Теперь спать буду бояться.
— А ты в ларе ложись, — с серьезным видом посоветовал саврянин. — И запрись изнутри.
— Там же душно! — купилась Рыска.
— Зато не страшно.
— Главное, чтоб он в следующий раз бобров не приманил, — захихикал Жар. — А чего? Та же крыса, только хвост веслом.
Девушку закончила помывку, пересыпала деньги обратно в горшок и с усилием поставила его на лавку рядом с Альком. — Вот.
— Что? — не понял саврянин.
— Ну это же твои, забирай!
— В счет долга, — пренебрежительно отмахнулся тот.
Рыска хотела возразить: мол, ничего ты нам не должен, с распиской-то мы сами оплошали, но внезапно поняла — для Алька, возможно, это сейчас единственный смысл жизни. Пусть дурацкий, но другого просто нету.
— Ладно, — покладисто согласилась она, подхватывая горшок. — Тогда еще восемьдесят девять осталось. И полтора сребра.
— Я помню, — проворчал саврянин.
* * *
В «Стрелолист» Альк пришел как раз к открытию. Собравшаяся у входа толпа радостно рванулась внутрь: жарища стояла такая, что босиком по мостовой только бегать и можно — но бегать в такое пекло?! Лучше засесть в теньке с запотевшей кружечкой.
На вышибалу косились с интересом, наверняка обсуждая, однако нарываться никто не пытался. Служанка — та, смугленькая, что вчера подсмеивалась, — сменила тон на уважительный и даже слегка заигрывала, но безуспешно. Впрочем, от кваса саврянин не отказался, сдержанно поблагодарил, укрепив девчонку в желании проверить, так ли белокосый искусен в иных сражениях.
— Ты б хоть палку какую взял, — упрекнул его кормилец, проходя мимо. — Железяки те же Сивины.
— Зачем? Мне не нужна железяка, чтобы чувствовать себя мужиком, — непочтительно отозвался саврянин.
Хозяин осуждающе покачал головой: небось прогулял уже сабли, сразу видно — бедовый парень!
— Вот отобьют тебе всего мужика-то — и нечем будет похваляться, — пригрозил он.
Альк не ответил. Взял уже один раз. Палку с железякой. Нет, пусть лучше сабли дома лежат, так надежнее.
Кормилец поцокал языком, сокрушаясь о печальной участи упрямца, и вернулся за стойку.
К вечеру жара начала спадать, и народ ожил, зашевелился. Двоих пришлось выставить, одного — не впустить. Альк стал обладателем охотничьего ножа, левого сапога и длинной царапины поперек щеки. Сапог, правда, пришлось вернуть: оказалось, что он принадлежит местному кузнецу, с которым хозяин кормильни ссориться не желал. Но саврянин отвел душу, так запустив сапогом с крыльца, что кузнец еще два дня не мог подойти к горну.
Вечером пришел Сива. Вместо сабель у него за плечами сиротливо висел меч в потрепанных ножнах.
— Ну чего на пороге встал? — грубо обратился наемник к Альку, оторвавшемуся от косяка и словно невзначай заступившему гостю дорогу. — Я, может, просто пива попить пришел! Вкусное тут пиво! — Последние слова Сива почти выкрикнул, привлекая внимание хозяина кормильни.
— Альк, пусти его, — отсмеявшись, велел тот. — Вот если опять шалить начнет…
Саврянин посторонился, по-прежнему не говоря ни слова, однако проводил буяна таким выразительным взглядом, что Сива удрал в самый дальний угол, невидимый от двери. Прошло пять щепок, десять, но лишнего шума оттуда не доносилось, и Альк выкинул наемника из головы. Тем более что к кормильце подошли еще двое. Долго разглядывали саврянина издалека, перешептываясь, потом все-таки зашли и заказали по пиву. Сесть им пришлось рядом с Сивой — все остальные столы были заняты, даже вдоль стойки мест не осталось.
Альк гадливо сплюнул и направился к кормильцу, едва успевавшему наполнять кружки. Бесцеремонно распихал посетителей и без околичностей заявил:
— Моя работа стоит два сребра в день.
— Ишь чего захотел! — возмущенно хохотнул тот. — Два сребра ему за то, что люди рядом пива попьют!
— Они сюда не пить ходят, — продолжал Альк, не обращая внимания на глумливый смех вокруг. — Они ходят драться — и глазеть, как дерутся, других-то забав в вашей дыре нет.
— Да за два сребра я трех таких вышибал найду!
