Компания уткнулась в забор, Жар перекинул руку через калитку, отодвигая засов.
— Ну, до завтра, — ухмыльнулся Сива, протягивая Альку ладонь.
Вместо ответного жеста саврянин стянул ножны с саблями, накинул ремни наемнику на руку.
— Чтоб до вечера мечи принес, — буркнул он. — И учти: я тоже знаю, где ты живешь.
— Ладно. — Сива заулыбался еще шире, забросил сабли за спину и, насвистывая, пошел вниз по дороге.
* * *
Дома Рыска сразу залезла под покрывало, а Жар присел за стол, вытащил из кармана оставшееся от битвы яйцо, тюкнул им по стенке и начал облупливать. Поужинать вор не успел, а после всего пережитого у него проснулся зверский аппетит. Альк тоже отломил себе кусок булки, плеснул в кружку кислого молока.
— Слушай, — уныло обратился к нему «молец», — у меня что, правда на лице ремесло написано? Что даже ночью на жальнике видно?!
— Видно, — проворчал саврянин, — только путник это не про тебя сказал.
— А про… — Жар оглянулся на Рыску и сам все понял.
— Ну да, — подтвердил Альк. — Я же говорил, что удача любит одиночек. Стоило появиться девке…
— А почему тогда при ловле путника не помогло?! Все то же самое было: я, видун и Рыска!
— Помогло. Просто у тебя руки от страха тряслись. — Саврянин тоже покосился на девушку. — И она учится.
— Сейчас тоже тряслись, — с нервным смешком признался Жар. — Может, смотря чем швырять? — пошутил он. — Говорят же, что беспокойники через черту освященным маслом переступить не могут, а тут целое яйцо в башку!
— Если бы беспокойники… — невесело хмыкнул Альк. — Этот гад был вполне жив, даже нога подрезанная зажила.
— Так хромал же.
— От ножа в колено мог вообще ее лишиться… Объясни-ка мне одну вещь, — с искренним недоумением попросил саврянин. — Ну ладно Рыска, она вообще, похоже, думать не умеет. — (Лежащая к ним спиной девушка возмущенно фыркнула.) — Но ты-то зачем на жальник поперся?! Из тебя ж герой, как из курицы ястреб!
— А, — смущенно сказал Жар, кусая яйцо, — у «ночных» поверье есть, что пояс беспокойника воровскую удачу приносит. Говорят, что его знаменитая Кукушка носила, потому ее никто поймать и не мог.
— Ты ж теперь духовное лицо! — иронично напомнил Альк.
— Ну и что? Я об этом поясе знаешь сколько лет мечтал?! На макопольском жальнике раз двадцать ночевал, и ничего, а тут такой случай подвернулся!
— Если вовремя не отказаться от уже бесполезной мечты, ее достижение только разочарует.
Жар задумался, пережевывая, и перед новым укусом спросил:
— А ты все еще хочешь быть путником?
Доедали мужчины в тишине.
ГЛАВА 15
При изобилии пищи крысы становятся разборчивы.
Там же
Жизнь начала налаживаться.
Рыска впервые почувствовала себя хозяйкой дома, и это ощущение ей жутко понравилось. Никто не будит, не понукает, не указывает, когда и что делать. Правда, делать приходилось все равно, и даже кропотливее — для себя ведь! — но девушка была совершенно счастлива. В Лосиных Ямах Рыскины желто-зеленые глаза никого не волновали — ну полукровка и полукровка, тут и цельных саврян полно. Девушка заметно осмелела, научилась торговаться на рынке и выносить ежедневную брань хозяйки чистого колодца, а не выдумывать причины, чтобы отправить за водой Жара.
А еще Рыска с изумлением обнаружила, что местные мужчины считают ее привлекательной. Любители поразвлечься на вечерок не в счет — выяснив, что девчонка не из таких, а ее приятель притопил в луже уже не один десяток буянов, сластолюбцы теряли к Рыске интерес. Но были и хорошие, серьезные парни, с которыми девушка понятия не имела, что делать. Нажаловаться Жару? Вроде не за что, они ж ее не обижают, только вздыхают под забором. Одного, к счастью, забодал козел, да так успешно, что больше Рыска его не видела. Но остались еще двое, пытавшиеся соблазнить девушку то семечками, то букетом подкинутых на крыльцо маков.
— Ты ж хотела замуж, — напомнил Жар, по стебельку скармливая букет козлу-душегубу, чтобы умилостивить его хотя бы на свой счет.
Рыска жалобно вздохнула. Ее и так уже все устраивало. Альк с Жаром больше не собачились почем зря — то есть по-прежнему сцеплялись языками по любому поводу, но это больше напоминало дружескую перепалку, чем копящуюся, готовую в любой момент полыхнуть ненависть. Но все равно мужчин в доме более чем хватало!
Друг с усмешкой покачал головой, поймал козла за ошейник и пошел привязывать возле самой калитки.
Коров удалось выгодно сдать напрокат, возить скучающих гостей по окрестностям. Рыска через день бегала проведывать Милку, но придраться было не к чему: буренка аж лоснилась, совсем избаловавшись на подачках от восхищенных ее окрасом детей.
А у хозяйки наконец-то появился новый плетень. Правда, для этого Рыске пришлось пойти на хитрость (по мнению Жара, подлость): повыдергать из старого забора гнилые прутья и невинно сообщить вернувшемуся с работы другу: «Глянь, как я тебе помогла!» В получившиеся дыры запросто пролезла бы не только курица, но и человек, так что вору пришлось срочно плести замену, покуда козы не добрались до распушившейся, вымахавшей по колено морковной ботвы. Хозяйкой всегда быть хорошо, что в доме, что на гряде.
— Ведь умеешь же, когда хочешь! — шутя упрекнула девушка друга, принимая работу.
Жар только вздохнул, посасывая заноженный палец.
— Смотри, как нарвало! — ткнул он его под нос подруге. — Вот доползет щепка до кости, нутряная гниль начнется, и помру из-за твоего плетня.
— Да ты его просто насосал! — возмутилась Рыска, тщательно осмотрев «смертную рану». — Поболит и выйдет.
— А вдруг нет?
— Пойди у Алька спроси, если мне не доверяешь.
Жар доверял, но пытался обезопасить свое будущее от починки плетней и стенал над пальцем еще два дня, отказываясь поднимать что-либо тяжелее ложки. На третий день вор спросонья перепутал, какой палец у него болит, и был с позором отправлен вскапывать грядки.
— А ты представь, что клад ищешь, — посоветовал ему Альк, проходя мимо.
Жар мрачно запустил в него комом земли, взорвавшимся о дорогу в шаге позади саврянина.
— Видун недобитый, — уязвлено проворчал вор, зная, что по простому человеку не промахнулся бы.
Саврянин насмешливо шевельнул бровями и пошел дальше. Но стоило Жару снова согнуться над грядой, как ему в зад стукнула маленькая зеленая паданка. Парень с гневным воплем подскочил, но Альк уже скрылся за кустом сирени.
— Ну погоди у меня, гад, — зловеще пообещал вор, подбирая яблочко (и еще штучек пять) и пряча в карман, чтобы достойно встретить саврянина с работы, когда тот будет думать о другом.
