Если проанализировать социально-политический портрет 64 чекистских руководителей — Почетных работников ВЧК — ОГПУ, репрессированных в 1937 году, то выяснится, что больше половины родились до 1896 года, 27 % имеют небольшевистское прошлое. Каждый пятый чекист имеет партстаж до 1917 года, 55 % арестованных вступили в партию в годы гражданской войны. Практически все — чекисты эпохи гражданской войны. Сточки зрения национальности среди арестованных «славян» меньше трети, евреев — почти половина.
Второй этап «Большой чистки» в НКВД — конфликт в январе- июле 1938 года между теми группировками («кланами») в руководстве наркомата, которые поддержали Ежова и проводили репрессии в 1937 г.
На втором этапе, в январе — августе 1938 года, были арестованы 16 руководителей, имеющих знак 1922 года. Из них 9 получили знак при Дзержинском, а 7 — при Менжинском. Застрелился Василий Абрамович Каруцкий. Кроме того, было арестовано 11 руководителей, имеющих только знак 1932 года. Это чекисты из группы Заковского, группы Леплевского и других.
Социальный «портрет» руководителей, награжденных знаком Почетный работник ВЧК-ОГПУ, которые были репрессированы во второй период, в целом похож на репрессированных в 1937. Практически таков же удельный вес репрессированных «славян» — 32 %, немного меньше евреев пострадало — 39 %, репрессированы оставшиеся латыши, почти треть репрессированных с дооктябрьским партийным стажем.
На третьем этапе осенью 1938—весной 1939 гг. происходила ликвидация группой Берия самого Ежова и его сторонников — М.П. Фриновского, Л.А. Бельского, М.Д. Бермана и других. С приходом в наркомат Берия были арестованы 49 руководителей, имеющих знак 1922 года. Из них 15 относятся к первому поколению, а остальные ко второму. Основной костяк арестованных — чекисты-«северокавказцы». Кроме того, конечно, правильно было бы учесть Е.Г. Евдокимова. На момент ареста он был всего лишь заместителем наркома водного транспорта, но политический вес его был значительно выше — он основатель клана «северокавказцев», советник Ежова и Фриновского. Мне представляется важным учесть еще Меира Трилиссера — в 1937–1938 гг. он руководил разведкой Коминтерна. Всего значит 51.
Кроме того, было арестовано 63 руководителя, имевших только знак 1932 года. Из них 46 относится к третьему поколению, а 17 — получили эту награду в 1937–1938 гг. В том числе это ближайшие окружение Ежова (Литвин, Цесарский, Жуковский, Шапиро). Всего в этот период кавалерами знака «Почетный работник ВЧК-ОГПУ (XV)» были награждены 1334 человека (почти 40 % всех кавалеров). Этих «ежовцев» можно считать «четвертым поколением» «Почетных чекистов».
Среди репрессированных на третьем этапе более половины имеют рабоче-крестьянское происхождение. Русских, украинцев и белорусов две трети, остальные евреи. Большинство пришло работать в органы в 1920–1921 гг.
Основной костяк руководителей НКВД в 1937–1938 гг. составляли поступившие на работу в «органы» в 1917—1925 гг., то есть служившие под началом Дзержинского. В результате репрессий в руководстве наркомата произошло значительное омоложение руководящего звена НКВД. Так, если на 1937 г. больше половины руководителей были в возрасте 40 лет и старше, то уже в 1939–1940 гг. подавляющее большинство составляют люди в возрасте от 30 до 35 лет.
Приведенные данные о судьбах «Почетных работников ВЧК-ОГПУ» позволяют объяснить, как именно происходила ротация кадров в НКВД. В самом деле, кажется важным учитывать не только чекистский стаж (год прихода на работу в органы). Важно учитывать, когда руководители НКВД, организовавшие репрессии, получили самую почетную ведомственную награду, а также к какому «поколению» почетных чекистов они относятся.
Выяснилось, что «круговая порука», на которую рассчитывал Ягода в 1922 г., не смогла сплотить «первое поколение» чекистов, они разделились на две почти равные группы: 32 руководителя были репрессированы в 1937, а 26 человек активно включились в репрессии. «Второе поколение» разделилось уже в ином соотношении: 20 было репрессировано в 1937, и 51 руководитель включился в репрессии. Для «третьего поколения» это соотношение еще более выразительно: 11 и 68. Кроме того, в репрессиях приняли активное участие 29 чекистов «четвертого поколения».
Важно и то, кто из руководителей пережил чистку 1937–1938 гг.: двое из «первого поколения» (из 58), девять из «второго поколения» (из 71), одиннадцать из «третьего поколения» (из 78) и, наконец, двенадцать (из 29) «четвертого поколения».
Для нас важно также учитывать, что самая большая группа руководителей в период репрессий получила награждения знаком в конце 20-х — начале 30-х — в период «великого перелома». Это был их «звездный час». Они пришли работать в органы в годы гражданской войны и, вероятно, они никогда и не забывали об этом своем боевом прошлом, они выдвинулись в период коллективизации и показательных процессов 1929–1931 гг. против старой интеллигенции.
Исследователь спецслужб в Западной Сибири А. Тепляков также пишет, что сотрудники НКВД действовали в полном сознании того, что служат на благо системы. Подобную позицию можно охарактеризовать скорее как «каратели по убеждению», но не как «каратели по принуждению». Его наблюдения можно подтвердить воспоминаниями жены одного из руководителей сибирских чекистов, Почетного работника ВЧК-ОГПУ второго поколения, комиссара ГБ 3-го ранга Сергея Наумовича Миронова-Король (знак № 469). Она очень эмоционально описывает настроение своего мужа: «…Как только повеяло повышением, заметно приободрился…сразу вернулись к нему былая его самоуверенность, его гордая осанка, его азартная решимость, его честолюбие. Глаза сразу стали другие — залучились огоньками успеха, словно вернулись молодость, «настоящие дела», борьба с контрреволюцией». «Молодость, «настоящие дела, борьба с контрреволюцией»… Думаю, что это многое объясняет в поведении руководителей НКВД во второй половине 30-ых. Идеология «левого поворота» («борьба против угрозы буржуазного перерождения партийного аппарата», «борьба против угрозы фашистского заговора» и т. д.) способствовала тому, что в результате кланового конфликта на первых ролях оказались именно те чекисты, которые выдвинулись в 1929–1931 гг. «Ежовщина» не только открывала возможности быстрого карьерного роста («альтернативное ЦК») но и казалась «борьбой с контрреволюцией». Ниже будет показано, что фактически это создало ситуацию выхода НКВД из-под контроля политического руководства страны.
Империя ГУЛАГ
Оценивая рост влияния НКВД, следует помнить при этом, что НКВД был не только политической полицией, но и огромной экономической системой. Как известно, еще в конце 20-ых гг. в рамках Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОНа) чекистами была создана система трудового использования заключенных концентрационных лагерей, с целью снять нагрузку на бюджет. Это управленческое решение позволяло увеличивать количество «изолируемых врагов социалистического строительства».
27 июня 1929 было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об использовании труда уголовно-заключенных», которое фактически и создавало общесоюзную систему использования принудительного труда в экономике. В нем говорилось о необходимости, «расширить существующие и организовать новые концентрационные лагеря (на территории Ухты и других отдаленных районов) в целях колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путем применения труда лишенных свободы». Трудно не заметить, что это решение предшествовало началу раскулачивания и коллективизации. Хочется обратить внимание на то, что буквальное понимание постановления Политбюро от 27 июня 1929 г. указывает только на экономические мотивы создания лагерей: «в целях колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путем применения труда лишенных свободы».
