Закончив, я чувствовал рядом молчаливую поддержку Анта.
— Все верно, — сказал Сторожев. — Между прочим, твоя версия почти слово в слово совпадает с предположениями Центра.
— Вам что-то в ней не нравится? — сказал Ант.
— Да как будто в ней все верно. — Сторожев задумался. — Экспертизы, факты, оценки. Все прочее. Но у меня такое ощущение: на каждый мой вопрос здесь существуют как будто бы два ответа. Может быть — да, а может быть — нет. И вот легче всего, да куда там, просто приятней в каждом случае склониться к «да». Приятней. Но, ребята, не можем мы с вами позволить себе такой легкой жизни. Не можем. И эти «да», хочешь не хочешь, мы должны рассыпать. И оставить одни «нет». Как бы это ни было тяжело. Володя? Ант?
Мы промолчали.
— Ну, ну. — Сторожев встал. — Лучше посмотрите вот на это.
Он подошел к одному из стульев у окна. На нем лежал знакомый металлический контейнер. На другом стуле, чуть поодаль — пачки долларов.
— Мучил нас с вами один вопрос. А именно: как налетчики узнали, что полмиллиона были именно в этой машине? Мы считали, об этом им дал знать кто-то из людей, работающих в порту. Но оказалось, у них было гораздо более верное средство. Сейчас увидите.
Сторожев взял со стола прибор, похожий на большой черный карандаш.
— Эти полмиллиона были облучены. Помечены. Знаете, что это такое?
Я вгляделся. Кажется, счетчик Гейгера. Да, он. Из солидарности я посмотрел на Анта.
— Полагаю — счетчик Гейгера? — сказал Ант.
— Верно. Счетчик Гейгера. А теперь смотрите. — Сторожев поднес счетчик к контейнеру. Глазок засветился. — На контейнере, в котором привезли деньги, явные следы облучения. Значит, верней всего — была облучена вся сумма. Думаю, Пачински об этом не знал. Зачем облучили деньги? При помощи нехитрого устройства, установив его в незаметном месте у таможни, налетчики могли с точностью до секунды узнать, когда вывезут в Госбанк меченые полмиллиона. Но вот что интересно. Посмотрите.
Сторожев поднес счетчик к банкнотам. Прибор не реагировал.
— Не реагирует. Эти деньги облучены не были. Позволю себе сделать вывод: эти деньги никогда и не лежали вот в этом контейнере. Почему? Простите, но заключение я могу сделать только одно — что это не те деньги. Нам с вами их просто подсунули.
— Что-то все с ног на голову, — сказал Пааво.
— Прежде всего, братцы, надо искать настоящие полмиллиона. Я уверен, они были. А искать их можно только одним путем — с помощью счетчика Гейгера. Уже дана ориентировка проверять счетчиками весь вывозимый из Союза и конкретно из Таллина багаж. Особенно в морском порту и на внешних авиалиниях.
Сторожев подождал нашей реакции. Не дождавшись, протянул два одинаковых прибора-карандашика:
— Спрячьте, это ваши счетчики. Они должны быть все время при вас. Понимаю, понимаю, Володя. Колье Шарлотты. Да, колье не облучено. Но тут уж надо своими силами…
Это было обычное утро — я, как всегда, сидел в своем «москвиче» у указателя на Нарвском шоссе и ждал. Я привык, что все машины, идущие от города, проходили мимо этого места не сбавляя скорости, без задержки. Но вот серые «жигули» примерно метров за триста от меня стали притормаживать. Когда машина была от меня метров за тридцать, я заметил: водитель вглядывается. Проехав мимо, он развернулся через осевую.
Признаюсь, в моей жизни были всякие неожиданности. Но сейчас, когда я увидел, что цвет этих «жигулей» точно совпадает с контрольным, когда заметил на номере цифру 8 — конечно, она была не посередине номера, а в конце, — я испытал что-то вроде шока. Потом я понял — скорее это было чувство досады. Почти злости. Ведь охотясь за этими «жигулями», я перерыл весь город. Здесь же они сами подъезжали ко мне.
Водитель вышел. Человеку, который подошел ко мне, было около двадцати восьми — тридцати. Обычное лицо. Светлые, довольно длинные волосы. Щегольские усы. Голубые глаза. Он нагнулся, посмотрел на меня изучающе:
— Вы от Николая?
И вдруг я понял. Понял, каким я был глупцом. Ведь это только для меня это место связано со многим. С несколькими убийствами. С ограблением. С колье Шарлотты. А для этого человека место у указателя ничего не значило. Для него за этим местом ничего не стоит. Ну, какие-нибудь пустяки. Запчасти. Крестовина кардана. Или что-нибудь в этом роде. Валентиныч первый понял это.
— Да. — Я помедлил. Я вспомнил: лицо этого человека я уже видел на толкучке. Значит, от Николая. Пахан — Евгений. Но он, конечно, мог назваться любым именем. В данном случае он решил назваться Николаем. Колей. Так, как назвался и Галченкову. — Да, я от Николая. Давно уже жду. Что ж не подъезжаете?
Человек махнул рукой:
— С работы пока вырвался…
Я вспомнил: на толкучке я его видел позавчера.
— Вам что нужно-то? Вы позавчера мне не сказали.
— Да то же самое. Как в тот раз. Крестовину кардана от «жигулей».
Значит, именно за крестовиной кардана он приезжал сюда в день ограбления. И накануне. И ждал здесь два дня — почти по часу.
— Да вы садитесь в машину! — Я открыл дверь.
Человек обошел вокруг радиатора. Сел.
— Прошлый раз что… сорвалось? — спросил он.
— Вы приезжали?
— А как же. Как договорились. Потерял здесь два дня. У меня выбраться с работы, знаете…
— А тут ничего не случилось, пока вы ждали?
Он щелкнул зажигалкой, затянулся.
— Да, мне говорили — здесь было что-то. Ограбление, кажется? Но я, наверное, проскочил. Коля сказал, чтобы я был к половине девятого. Если, говорит, в первый день меня не будет, не смогу, во второй обязательно приеду. Жди, сказал, оба дня. Но не больше сорока пяти минут. Ни в коем случае, говорит, не больше. Ну а мне крестовина кардана нужна позарез. Год достать не могу.
— Простите, а вы где работаете?
Он посмотрел на меня:
— А при чем тут это?
— Видите ли, я из ГАИ.
Лицо его стало злым. В общем, я мог его понять. Крестовина кардана, за которой он так долго гонялся, срывалась для него и на этот раз.
— Ваши фамилия, имя, отчество?
— Завьялов. Георгий Андреевич.
— Где вы работаете?
— На телевидении. Я инженер по оптике.
— У вас есть какое-нибудь удостоверение?
— Пожалуйста. — Он полез в карман. Показал мне права.
— Где вы познакомились с Николаем?
— Там же, где с вами. На толкучке.
Все-таки он все еще переживал, что был обманут и приехал сюда зря.
— Посмотрите — это не он?
Я показал фотографию Корчёнова. Завьялов вгляделся. Взял фотографию, посмотрел на свет. Вернул.
