– Ну что вы. У вас такие ловкие руки, из-под них всегда выходили самые нежные вышивки, – возразила Анна. – Донна Хуанита восхищалась вашими работами, разве вы не помните?
– Да… – Марибель вздохнула. – Той девочки, которая вышивала красивые узоры, больше нет, Анна. Прежняя жизнь кажется мне такой далекой. Я стала совсем другой. Я стала женщиной, которая думает своей головой и чувствует своим сердцем.
Посмотрев на нее, Анна кивнула.
– Почему вы не скажете ему о своих чувствах? Я ведь давно обо всем догадалась по вашим глазам.
– Я не уверена, что ему это нужно. Его тоже тянет ко мне, я это вижу, но не хочу говорить об этом первой.
– Вам надо забыть про свою гордость, – сказала Анна. – Вы должны решить, хотите ли остаться здесь, с нами.
– Я не знаю. – От волнения у Марибель свело горло. – Я бы осталась, но только если…
Она бы осталась, если бы Джастин ее любил. Но она знала, что, несмотря на его слова о том, что нельзя прожить жизнь в сожалении, он до сих пор любит женщину, на которой когда-то хотел жениться. Да, она может завоевать его на какое-то время, но в конце концов Джастин устанет от нее, и она останется одна.
Ощущение прохладной воды на коже доставило Марибель настоящее наслаждение. Анна помогла ей вымыть голову прямо во дворе. Потом она вернулась в свою комнату, где закрыла ставни и сняла одежду. Марибель вымылась водой, которую принесла сама, потом вытерлась и надела нижнюю сорочку. Ее волосы еще не высохли, поэтому она присела на край кровати и стала сушить их полотенцем, напевая песню, которую в детстве часто пела ей Хуанита. Когда дверь приоткрылась, она ждала, что вернулась Анна, но с удивлением увидела стоявшего на пороге Джастина. На какое-то мгновение он замер, глядя на нее и ничего не говоря, но Марибель заметила, как пульсирует жилка у него на горле и как его взгляд скользит по очертаниям ее тела, проглядывавшим сквозь тонкую ткань сорочки. От всплеска внезапного возбуждения ее соски отвердели, грудь заныла в ожидании его прикосновений и ласк.
– Извините меня. Я услышал голос и подумал, что вы здесь с Анной.
– Я пела. – Марибель взяла шелковое покрывало и быстро накинула его поверх сорочки. Глаза Джастина, казалось, прожигали ее насквозь, у нее перехватило дыхание.
– Сад позади дома… кто все это сделал? – прерывисто дыша, спросил он охрипшим голосом. Он смотрел на нее глазами человека, который, умирая от жажды, наконец увидел оазис. Желание откровенно читалось на его лице. – Анна? Или Хиггинс?
– Мы сделали это вдвоем с Анной. Вы сказали, что у вас нет времени, и мне захотелось отблагодарить вас за…
– Глупая женщина! – Джастин стремительно подошел к ней. – Покажите мне ваши руки.
Марибель протянула руки и услышала, как он втянул воздух при виде красных отметин, оставшихся на ее ладонях.
– Вы не должны делать такую грубую работу. К завтрашнему утру у вас все разболится.
– Но мне понравилось, – возразила она. – Просто надо намазать руки лечебной мазью. Анна всегда кладет ее ко мне в сундук… – Она резко охнула, когда Джастин схватил ее руку и, поднеся к губам, лизнул красное пятно, отчего по всему ее телу пробежали мурашки. – Джастин…
– Хорошо помогает шалфей, – хрипло произнес он. А когда их глаза встретились, он со стоном потянул ее к себе. – Вы созданы для любви, а не для грубой работы…
На миг Марибель показалось, что она сейчас растает, слившись с ним без остатка. Ей хотелось, чтобы поцелуй никогда не кончался, хотелось чего-то большего, чему она не знала названия. Но когда руки Джастина прижали ее так тесно, что сквозь тонкую ткань она ощутила его мужское естество, ее вдруг начали душить слезы. Он говорил, что она создана для любви, но он не любил ее… только хотел. В его объятиях сознание Марибель меркло. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, ласкал, занялся с ней любовью, но она знала, что может потерять все.
Джастин осторожно положил ее на кровать и, склонившись над ней, стал целовать маленькую ямку в основании ее шеи. Его рука, скользнув к ней под сорочку, принялась ласкать грудь. Большой палец коснулся соска, заставив Марибель вздрогнуть, и тело потянулось к нему, забыв о всех ее страхах.
– Вы такая красивая, Марибель. Я так давно этого хотел. Прогоните меня сейчас, если хотите, потому что сам я уже не в силах уйти. – Он поднял голову и посмотрел на нее сверху. Потом, заметив на щеке слезинку, смахнул ее. – Вы плачете? Неужели я вас неправильно понял? Прошлой ночью при лунном свете мне показалось… но я вижу, что ошибся. Вы не хотите этого, верно?
Марибель ничего не смогла ответить, как не могла остановить слезы. Она чувствовала, как они стекают по щекам, и молча смотрела в лицо Джастина. Как она могла признаться, что любит его, что хочет стать его женщиной, если знала, что он относится к ней иначе?
– Простите меня. Я пришел сказать, что наша поездка состоится завтра, но увидел вас… и обо всем забыл.
Джастин повернулся и стремительно вышел из комнаты. Марибель попыталась заговорить, но так и не смогла.
– Не уходи. Останься. Я хочу быть твоей, – прошептала она, когда дверь за ним уже закрылась.
Глава 6
Следующее утро было таким же теплым, как и вчерашнее. Марибель проснулась очень рано. Она надела одно из своих простых платьев и вышла, чтобы принести из колодца воды. Когда два ведра уже стояли в доме, на кухне появилась заспанная Анна. Судя по ее помятому виду и растрепанным волосам, пробуждение давалось ей с большим трудом.
– Вчера вечером, когда вы ушли спать, я ходила выпить с Хиггинсом, – краснея, объяснила она Марибель. – Я не ожидала, что вы так рано встанете.
– Мне очень хочется поехать посмотреть другую сторону острова. – Марибель улыбнулась. – И совсем не трудно принести воды.
– Но я все еще ваша горничная… пока вы меня не прогнали.
– Анна, я вовсе не собираюсь тебя прогонять, но мне бы хотелось, чтобы мы стали подругами. А сейчас мне надо переодеться в одно из тех платьев, что купил мне капитан Сильвестр.
– Я вам помогу. – Анна старалась не смотреть ей в глаза.
Марибель вздохнула. Она понимала, что горничная не может относиться к ней как к подруге и, наверно, не сможет никогда. Они навсегда останутся госпожой и служанкой. Поэтому, когда Марибель доберется до Англии, они расстанутся.
Когда Марибель, одевшись в одно из самых лучших платьев, вышла из комнаты, Джастин уже ждал ее. Он слегка поклонился ей в знак приветствия, но ничем не напомнил о том, что произошло ночью. Она робко улыбнулась, окинув его взглядом. Избранник был невероятно красив в черных лосинах и высоких кожаных ботфортах, доходивших до бедра. Тонкая льняная рубашка с расстегнутым воротом открывала его шею и небольшой треугольник загорелой груди, покрытой темной порослью. Свои длинные волосы он стянул лентой на затылке. Джастин взял с собой шпагу, а за кожный пояс заткнул пистолет и большой нож.
