Кембл представил ее публике, и Элис, облаченная в шелка цвета венецианского неба, встала рядом с ним. Она улыбалась слегка смущенной улыбкой. В ней не было лоска, не было ничего неестественного. Она была бесхитростна, хороша собой, искренна. В глазах Элис, как в зеркале, отражалась ее душа. Она не считала себя красивой, хотя была прелестна, не рисовалась и не надувала губы. Рэйзеби знал, что каждого мужчину в этом зале влекло к ней, как бабочку к свету.
– Джентльмены, танец, который выставляется сегодня на аукцион… – Кембл сделал драматическую паузу, – вальс!
Рэйзеби стиснул зубы.
Он увидел, как глаза Элис расширились от удивления, на лице промелькнула растерянность, которую она скрыла за улыбкой.
По толпе прошелестел взволнованный ропот. Вальс. Это был танец ухаживания и страсти, по крайней мере для них. Танец, пользовавшийся скандальной славой, потому что позволял почти интимные прикосновения, невозможные ни в каком другом танце. Это был танец, принадлежавший Элис и Рэйзеби.
Торги начались. Участники аукциона так часто махали программками, поднимали руки и кивали, что Рэйзеби сбился со счета. Это было похоже на охоту – каждый старался загнать оленя. Рэйзеби молча наблюдал за тем, что один за другим участники выходили из игры, испуганные размером предлагаемых сумм. Наконец осталось двое. Это были самые богатые люди в этом зале – Хоуик и Монтейт.
– Две тысячи фунтов, – предложил Монтейт.
– Две тысячи сто, – парировал Хоуик.
– Две тысячи триста.
Хоуик отреагировал с быстротой молнии:
– Две тысячи четыреста.
– Две тысячи пятьсот? – Кембл выжидательно посмотрел на Монтейта, но тот покачал головой, признавая себя побежденным.
– Кто-нибудь даст две тысячи пятьсот?
Рэйзеби увидел улыбку, скользнувшую по губам Хоуика. Он не сомневался в своей победе.
– Две тысячи четыреста – раз, – сказал Кембл.
Хоуик посмотрел на Элис так, словно она уже принадлежала ему.
– Две тысячи четыреста – два.
Джентльмены, стоявшие рядом с Хоуиком, уже пожимали ему руку.
– Пять тысяч фунтов, – лениво проговорил Рэйзеби.
Толпа замерла, потом раздался дружный вздох.
Он видел, как уставились на него Линвуд и Венеция, на их лицах читалось откровенное изумление.
– Ваша светлость? – обратился Кембл к Хоуику.
Рэйзеби чувствовал, как бьется его сердце, слышал взволнованный шепот в толпе. Это были самые долгие секунды в его жизни.
– Мои поздравления, лорд Рэйзеби, – дружелюбно произнес Хоуик, но в его глазах читалась ненависть.
– Раз.
– Два.
– Продано.
Только теперь Элис посмотрела на него.
– Танец продан лорду Рэйзеби за весьма щедрое пожертвование в пять тысяч фунтов.
Кембл продолжал говорить, но Рэйзеби уже не слышал его, он не отрываясь смотрел на Элис.
Глава 14
Рука Элис лежала в руке Рэйзеби, и не имело значения, что все смотрят на них – на единственную пару на танцевальной площадке. Все было так, как и должно было быть. Тепло сменило леденящий холод, пустота заполнилась. На душе у Элис было легко, как прежде, сердце пело. Оказывается, для счастья ей нужно совсем немного – всего несколько минут рядом с Рэйзеби.
Они были прекрасной парой: все движения точны и изящны, один дополняет другого. Это был их танец. И музыка была такой нежной и мелодичной… Элис знала, что никогда больше не будет танцевать вальс ни с кем другим.
Она взглянула в его лицо.
– Твое поведение было совершенно скандальным, теперь об этом будет говорить весь Лондон, – сказала она, не в силах сдержать улыбку.
– Ради благотворительности я готов и на большее, – улыбнулся он в ответ.
Незримая связь между ними существовала всегда, а теперь крепла день ото дня.
– Ты избегаешь меня, Элис.
– Так лучше для нас обоих.
Их взгляды встретились. В его глазах Элис увидела нежность и теплоту и почувствовала себя совершенно счастливой.
– Значит, ты признаешь, что не хочешь встречаться со мной?
– Я ничего не признаю.
– Ты не ответила на мое письмо.
– Какое письмо? – кокетливо спросила она, но сердце ее тревожно забилось.
– Вы прекрасно знаете какое, мисс Свитли.
– Вы, должно быть, ошибаетесь, лорд Рэйзеби.
Он улыбнулся:
– Я часто ошибаюсь, но не в этом случае.
– Я получаю столько писем.
– Не сомневаюсь.
– Освежите мою память. Что было в письме?
Закусив губу, Элис с волнением ждала ответа.
– Ты действительно хочешь, чтобы я сказал это вслух, Элис? – прошептал он мягким бархатным голосом. – Здесь?
В его глазах было такое откровенное желание, что Элис отвела взгляд, борясь с искушением. Ее щеки порозовели.
– Может быть, не здесь, – согласилась она.
Они продолжали кружиться в танце.
– Я знаю, почему ты не забрала платья из шкафа.
Ее сердце учащенно забилось.
– Потому что мне нужны были новые, – ответила она, стараясь говорить спокойно.
– В самом деле?
Рэйзеби скептически изогнул бровь.
– Я теперь известная актриса и должна одеваться по последней моде.
– А бриллиантовый браслет?
– Бриллианты сейчас вышли из моды, ты не знал?
– А чек?
– Там была проставлена слишком большая сумма.
– И почему я тебе не верю?
– Потому что ты всегда был подозрительным.
Он улыбнулся:
– У меня на этот счет другая теория.
– Какая? Я знала, что ты любишь наряжаться в платья, и поэтому оставила их тебе?
Рэйзеби рассмеялся:
– Ты же говорила мне, что я превосходно смотрюсь в твоем старом переднике, надетом на голое тело.
Элис невольно рассмеялась.
Они смотрели друг на друга, счастливые уже оттого, что вместе.
– Нет, моя теория несколько отличается от твоей, – тихо произнес он.
Ее улыбка угасла. Она вдруг испугалась и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Не хочешь узнать, что у меня за теория, Элис?
– Не здесь, Рэйзеби. Пожалуйста.
– Не здесь, – выдохнул он чуть слышно.
