Герцог обворожительно улыбнулся, но в его ясных голубых глазах не было и намека на чувства.
Сто фунтов в месяц. Даже если она будет встречаться с ним только три месяца, ей удастся скопить триста фунтов. Этого достаточно, чтобы снять жилье и протянуть некоторое время, если разумно тратить деньги. Однако Элис хорошо знала, что значит быть любовницей. Ей придется терпеть рядом с собой другого мужчину. Больше всего на свете ей хотелось сейчас распрощаться с ним, сказать ему, чтобы не смел больше тревожить ее, что она не желает продаваться ни ему, ни другому мужчине. Элис хотелось крикнуть, что она не какая-нибудь дешевая шлюха, которую можно купить, не заботясь о ее собственных чувствах и желаниях. Но она знала, что не может этого сделать. Закусив губу, она отвела взгляд. Правда состояла в том, что она была шлюхой, и единственный для нее способ выжить – продавать себя.
Ее замутило, голова закружилась. Она подумала о ребенке, который рос в ее чреве, – это был ее ребенок. И Рэйзеби. И Элис вдруг ощутила решимость защищать этого ребенка, сделать все, чтобы ему не пришлось страдать. Она опустила глаза, задумчиво рассматривая носки своих туфелек и блестящие сапоги Хоуика, стоящего рядом.
– Надеюсь, вы не ждете от меня немедленного ответа, ваша светлость.
Она посмотрела на него.
– Разумеется, это было бы неразумно. Я дам вам время до конца недели. Вы найдете меня здесь.
В этот час я всегда прогуливаюсь верхом. Или вы можете прислать мне записку, вот адрес. – Он вынул из кармана карточку и протянул Элис.
Она молча взяла карточку.
– Очень рад, что встретил вас, мисс Свитли.
Взяв ее затянутую в перчатку руку в свои, он поднес ее к губам и поцеловал. Затем, поклонившись, надел шляпу, сунул ногу в стремя и вскочил в седло. Несколько мгновений он смотрел на Элис сверху вниз, потом едва заметно улыбнулся, кивнул и пришпорил коня.
Элис смотрела ему вслед. Сама мысль о том, что он предлагал ей, вызывала у нее тошноту. Она глубоко вздохнула, положила карточку в ридикюль и медленно пошла по дорожке.
Элис сидела на краю постели в своей крошечной спальне в доме Венеции. На ней была длинная белая ночная рубашка. Дом погрузился в темноту, царила полная тишина. Откуда-то издалека донесся голос ночного сторожа:
– Два часа и все спокойно.
Дождь мягко шелестел за окном, ночная тьма была непроглядной – луна и звезды скрылись за пухлыми угольно-черными тучами. На столике у кровати горела свеча. Элис плотнее закуталась в шерстяную шаль, стараясь защититься от ночной прохлады. Ее пальцы сжимали карточку, которую сегодня вечером дал ей Хоуик. Плотный белый картон, дорогие черные чернила… слова, которые Элис не могла прочесть. Она уже много месяцев учила буквы, пыталась читать по слогам, но слова по-прежнему оставались для нее лишь странным и бессмысленным набором значков.
У Хоуика в прошлом было немало знаменитых любовниц. Всем известны были его попытки сделать Венецию своей наложницей. Тогда она еще была актрисой и не собиралась замуж за Линвуда. Поговаривали, что он предложил ей десять тысяч фунтов, но Венеция, несмотря на огромную сумму, предложенную ей, отвергла его. Тысяча двести фунтов – это, конечно, далеко не десять тысяч, но для Элис в ее нынешнем положении эта сумма была целым состоянием, даже если ей не удастся получить все двенадцать сотен. Как только он обнаружит, что она беременна, изгонит ее из своей постели.
Интересно, подумала Элис, через сколько месяцев это станет заметно. Ей трудно будет скрыть от герцога свое положение, учитывая, какого рода отношения их будут связывать. Элис зажмурилась. Эта мысль была невыносима для нее. Но она знала, что нищим выбирать не приходится. Она сама вырыла себе яму.
Элис прижала руку к животу, стараясь сдержать слезы. Слезы, излишняя чувствительность и сожаления могут повредить малышу, сердито сказала она себе. И ведь раньше ей уже приходилось спать с мужчинами, чтобы выжить. С мужчинами, к которым она не испытывала никаких чувств, которых не любила. Но тонкий голосок твердил ей, что все это было до встречи с Рэйзеби. Рэйзеби все изменил.
Ей нельзя оставаться здесь. Она разрушит жизнь Венеции, ее шансы на счастье. Но и в Ирландию ей возвращаться нельзя. Это означало бы взвалить свои проблемы на мать, а она за последнее время и так настрадалась. Кроме того, ей хватает забот о Молли. Элис была единственной, кто решал проблемы семьи, а не создавал их. И совсем скоро Рэйзеби женится на мисс Даррингтон.
Чем больше Элис думала обо всем этом, тем сложнее было принять решение, будущее представлялось ей весьма туманным. Она знала одно: не следует плакать, это плохо для ребенка. Она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, вытерла слезы. Потом забралась в постель, погасила свечу и долго лежала, глядя в темноту.
– Мисс Свитли! – Хоуик улыбнулся, останавливая лошадь на некотором расстоянии от скамьи, на которой сидела Элис. Она ждала его. – Я рад снова видеть вас.
День был пасмурным. По небу летели бледносерые облака, а трава под ногами Элис была все еще влажной от дождя.
– Ваша светлость.
Элис встала и сделала реверанс. Он соскочил с лошади, снял шляпу и приблизился к ней.
Элис не находила в себе сил улыбаться и говорить любезности. С ее губ слетели отрепетированные слова:
– Относительно предложения, что вы вчера сделали…
Его голубые глаза пристально смотрели на нее.
– Я согласна, но за две сотни фунтов.
– Сто пятьдесят, – сказал он с улыбкой.
– Двести, – повторила она, ненавидя себя за то, что ей приходится делать.
Несколько мгновений он молча смотрел на нее. Его взгляд скользил по ее телу, он как будто оценивал ее, прикидывал, что получит за свои деньги. Ее грудь стала более пышной. Взгляд Хоуика остановился на вырезе корсажа. Других видимых признаков беременности не было… пока.
Оторвавшись от созерцания ее груди, Хоуик посмотрел Элис в глаза и улыбнулся:
– А вы умеете добиться своего, мисс Свитли. Двести фунтов.
Ее затопила волна облегчения.
– Я велю своему поверенному подготовить контракт. Он вступит в силу, скажем… с завтрашнего дня?
– Завтра? Так скоро?
Слова вырвались у Элис прежде, чем она успела остановить их.
– У вас есть какие-то причины просить об отсрочке?
Его взгляд был холодным как лед. Он ждал ее ответа.
Зачем оттягивать неизбежное? Элис покачала головой.
– Куда прикажете прислать за вами карету, чтобы помочь вам перебраться на Саквиль-стрит?
– В этом нет необходимости. Я доберусь сама.
– Как пожелаете. Дом номер 44.
– Вы уже сняли его?
– Я купил всю улицу, – сказал он.
– О-о…
