Разбойники быстро выполнили команду. Где-то в горах, совсем рядом, послышалось протяжное воронье карканье. Черная птица сорвалась со скалы и закружила над лагерем, вскоре к ней присоединилась другая, и вот уже целая стая зловещих предвестниц смерти захороводила в выжженном небе.
— Пусти ее, — пробормотал Виру.
— Что? — приложил ладонь к уху главарь. — Что ты сказал? Я тебя не слышу, — издевательски ухмыльнулся он. — Ты хочешь о чем-то меня попросить?
— Отпусти… девушку… — выдавил пленник.
— Ах вот как, ты просишь меня отпустить эту красотку! Уж не влюблен ли ты в эту ведьму?
Виру дернулся, но цепи держали его прочно, распяв между столбами.
— Ты самый большой негодяй, которого я видел!
— И никогда не увидишь!
Подняв остро отточенный тесак, прислоненный к столбу, убийца взвесил тяжелый клинок, прикидывая, куда ударить. Он решил ударить в шею возле ключицы.
— Да, — вслух размышлял Габбар, — с одного раза не получится. Справа, слева, а потом еще раз справа, и ты станешь гораздо короче…
Покосившись на Басанти, главарь не спеша поднял тесак. Встретив твердый взгляд пленника, он рассвирепел и вскрикнув:
— Получай! — опустил стальное лезвие.
— Нет!
Голос Басанти прозвучал с таким отчаянием, что рука Габбара остановилась в дюйме от шеи жертвы. Новая идея пришла в голову палачу.
— Пожалуй, не стоит так быстро и легко тебя убивать. — Он бросил тесак, обернулся и посмотрел на девушку. — Как она тебя любит! — Подойдя к Басанти, он довольно рассмеялся. — О, как она тебя любит. Гамба! — рявкнул главарь.
— Слушаю, командир.
— Возьми винтовку и наведи на цель, а целью будет он, этот влюбленный.
Гамба вскочил с места и навел винтовку на Виру. Расположившись на огромном валуне напротив Виру, стрелок мог бить в любую часть тела своей жертвы. Этого и хотел главарь.
— Ты будешь стрелять сначала в колено, потом в руку, потом в живот, в грудь, в голову, и последний выстрел — в его влюбленное сердце!
— Я готов, командир.
— Хорошо. — Габбар схватил девушку и прошипел ей в лицо: — Послушай, красавица, жизнь твоего жениха зависит только от тебя. Если ты не хочешь, Чтобы Гамба застрелил его, танцуй для нас!
Виру рванул зазвеневшие цепи:
— Не смей, Басанти, не смей танцевать для этих негодяев! Я прошу тебя!
— Гамба! — рявкнул главарь.
Грянул выстрел. Стрелок слишком торопился выполнить приказ и взял слишком высоко. Пуля лишь обожгла бок Виру, оставив дымящийся след.
— Я же говорил тебе — сначала колено! Я хочу, чтобы он попрыгал на одной ноге. Смотри, Гамба, если ты будешь плохо стрелять, сам станешь мишенью.
— Я все понял, командир.
Стрелок облизал длинным языком пересохшие губы, старательно прицелился.
— Отпусти его! — Басанти набросилась на Габбара.
Тот сжал ее руки, словно клещами:
— Слушай, красавица, пройдет еще минута, и твой приятель расстанется с жизнью, но ты можешь его спасти. Он будет дышать до тех пор, пока ты будешь танцевать. Но как только твои стройные ножки устанут — прозвучит выстрел! Решай, жить ему или умереть!
Кто-то из разбойников провел смычком по саранги, извлекая из этого музыкального инструмента заунывную мелодию. Другой застучал кончиками пальцев по ящику из-под патронов, как по барабану табла. Басанти начала свой танец.
Раскинувшись в тени на мягких подушках, Габбар потягивал холодный щербет и наслаждался искусством танцовщицы. Никто и никогда еще не танцевал так, как она. Габбар был доволен — он заставил эту гордую девушку делать то, что хотел, она подчинялась его воле, и не важно, отчего Басанти согласилась танцевать. Она делала это для Виру, потому что любила его, а сейчас танцует для убийцы, хотя и ненавидит больше всего на свете.
Стрелок сидел напротив мишени, а между стволом винтовки и Виру кружился разноцветный вихрь. Девушка забыла про усталость и боль. Песней она хотела поддержать любимого, придать ему силы:
Тебя люблю, пока живу,
Тебя люблю, пока дышу,
И смерть нас разлучить
Не в силах.
Ты навсегда в моей душе,
Ты навсегда в моей судьбе,
Мой милый.
Это был танец любви и смерти. Любая остановка грозила гибелью, и Басанти танцевала так, как никогда в жизни. Но Габбару все было мало, он хотел сломить ненужное упорство девушки, хотел заставить ее отказаться от мысли спасти любимого. Этот танец перерос в вызов, брошенный его власти. Надо сломить сопротивление.
— Эй, музыканты! — злобно крикнул главарь. — Что вы там, заснули, что ли? Играйте быстрее!
Темп музыки стал невыносимым, музыканты не успевали друг за другом, сбивались, а разноцветный вихрь кружился еще быстрее. Ради любимого, чтобы не разлучаться с ним, она была готова умереть в танце.
Любовь никогда не умрет,
Несчастен и жалок тот,
Кто, подлую мысль лелея,
Желает любовь убить,
Что в сердцах и легендах живет,
Никогда не старея.
Глава сорок вторая
— Что? — вскрикнул Джай, схватив крестьянина за плечи. — Ты это сам видел?
— Конечно, — ответил тот, — ведь я дал ему своего коня. Хороший конь, такой резвый! Я его купил совсем недавно в соседней деревне. Заплатил за него…
Но Джай уже не слушал его. Сорвав со стены винтовку и патронташ, он выскочил из дома.
На балюстраде стояла Ратха. Она сразу поняла, что это значит. Острая игла тревоги кольнула ее в сердце. Вцепившись в деревянные перила, она смотрела ему вслед и не смела даже окликнуть любимого. Как бы хотела женщина остановить его, задержать… Но она понимала, что это бесполезно: удел мужчины — война, вечная битва со злом, и ей не удержать воина.
Джай ушел в бой и за нее, за то, чтобы в ее жизни больше не было горя и смерти, но за это можно отдать и собственную жизнь…
— Джай… — выдохнула женщина. Опустилась на колени, скрывшись за резными столбиками, лишь край вдовьего сари повис, развеваемый ветром.
Солнце палило нещадно. Басанти продолжала танец. Она уже перестала понимать, сколько времени танцует. Но вот, по сигналу Габбара, на скалы полетели полупустые бутылки с тодди. Со звоном полетели сверкающие осколки, усыпав площадку, на которой кружилась девушка.
— Ну, что же ты остановилась? — захохотал главарь.
Басанти на секунду замерла, завороженно глядя на острые грани толстого стекла.
Довольный своей шуткой, Габбар посмотрел на Гамбу. Тот понимающе кивнул, приложил к плечу винтовку.
